Мать четырех ветров - Коростышевская Татьяна

— Тут ведь даже не в силе ветра дело, — не слушала меня девушка. — Бывало, что и маг сильный, и амулеты доброт­ные, а все не то…

— Лутеция права, — вдруг подала голос Эмелина. — Я по­делюсь с тобой ветром, девушка, сейчас — для дела, а потом — в благодарность. Полетаешь над волнами, чайка ты наша. Две ветреницы тебе в этом клянутся.

Потом мы еще некоторое время спорили об обряде пере­дачи силы. Со мной это всегда случалось спонтанно, и более всего восприимчивы к неожиданным моим подаркам были маги земли. Агнешка считала, что для такого дела необходи­ма была полная квадра — земля, вода, огонь и ветер, потому что на занятиях ее учили именно так. Эмелина своего мнения по вопросу не озвучивала. Только в какой-то момент, когда голубоглазая княжна остановилась перевести дух, донья Гу­тьеррес приблизилась к ней, властным жестом схватила за подбородок и одарила чувственным поцелуем. «Огонь стра­сти питает костер магии», — ошарашенно успела подумать я еще до того, как, сдавленно пискнув и резко оттолкнув от себя соседку, Агнешка подняла к потолку широко разведен­ные руки. В лорнет мне было видно, каким бурлящим пото­ком устремилась к ней сила.

Ах, как она была хороша, ляшская княжна донья Брошкешевич, каким безумным огнем полыхали ее очи! Золотисты­ми водорослями разметались волосы, и длинные тонкие па­льчики одним движением подчиняли стихии. Не юная дева стояла сейчас перед нами, а небожительница — богиня.

Когда все закончилось, она без сил повалилась на постель.

— Если хоть кто-нибудь узнает… Хоть один человек…

— Ты отомстишь, мы поняли, — деловито кивнула я, рас­сматривая в лорнет результат водного колдовства. Теперь точно по центру висячего замка красовалась серебристая во­ронка, по форме напоминающая фигурную замочную сква­жину.

— А мне понравилось! — задумчиво протянула Эмелина, проводя по губам кончиками пальцев. — Такое ощущение было… необычное.

— Убью! — взвизгнула Агнешка.

— Я не поцелуй имела в виду, мономанка.

Мудреный грецкий термин я слышала впервые, но даже тяга к знаниям не могла заставить меня выпустить лорнет.

— Не ссорьтесь, барышни, — пропела я вполголоса. — Где бы теперь под этот замочек ключик раздобыть, такой хитре­нький — с зубцом и загогулиной по краю? Есть у кого пред­положения?

Девушки переглянулись и, отложив на время разногла­сия, набросились на меня.

— Ты, Лутеция, жадная, — сказала Эмелина.

— И неблагодарная, — поддержала ее донья Брошкешевич. — Мы тут ради тебя основы свои стихийные попрали, за­нимались всякими непристойностями…

Услыхав слово «непристойности», донья Гутьеррес фыр­кнула, демонстрируя полное презрение как к обывательским нормам морали, так и к мелким людишкам, этих норм при­держивающихся. Для свободолюбивой дочери моря сегод­няшний поцелуй был всего-навсего интересным опытом, или шагом на пути познания, или страстным подношением Ис­точнику, но уж никак не бесчестным деянием. И краснела сейчас Эмелина вовсе не от жгучего стыда, а от не менее жгу­чей ярости.

— Спасибо, подруги, — присела я в шутовском книксене, — за помощь и поддержку, тем более приятные, что, кажется, ка­ким-то образом вам удалось облегчить мои страдания.

Дышалось и вправду гораздо легче, и даже при ходьбе не приходилось морщиться от боли.

— Мне удалось твой пояс немного растянуть, — горделиво сообщила Агнешка. — Он у тебя на манер гарроты действует, только медленно очень.

— Гарротой же у нас казнят вроде? — переспросила я. — И на шею ее надевают, а вовсе не на талию.

— Точно. Варварский способ. Твой пояс тоже сжимается. Если регулярно не подколдовывать…

— Это за что меня медички наши невзлюбили? — ахнула я.

— Они тут ни при чем, — покачала головой княжна. — Им что выдали, в то они тебя и обрядили.

— Значит, ректор?

— Огневик? Вряд ли…

Тут в дверь опять постучали. Обе мои посетительницы вскочили с постели, лихорадочно поправляя одежду и рас­трепавшиеся прически.

Не дожидаясь моего тоненького «войдите!» в комнату просочилась незабвенная наставница Бланка дель Соль.

«Проходной двор какой-то», — раздраженно подумала я, лучезарно улыбаясь.

— Какими судьбами?

— Алькальд просил тебе напомнить…

Вот ведь оборотистый кабальеро господин ди Сааведра оказался. Уже пять раз сам мог бы за мной зайти. Нет, он по­сыльных одного за другим ко мне отправляет. Вот как разо­злюсь сейчас, как вожжу под хвост поймаю…

— У меня на днях важная беседа, — донесся до меня шепот Агнешки. — В резиденции дома Акватико, в полдень.

— А мне-то что? — так же шепотом фыркнула Эмелина.

— За полчаса до этого чтоб в комнате была. Целоваться будем.

— Понравилось?

— Нет, но мне себя с самой лучшей стороны перед гранда­ми показать надо.

— Признайся, что понравилось…

— Девушки могут быть свободны! — громко сообщила до­нья дель Соль, сверкнув очами.

Но ляшская княжна умела сверкать глазами ничуть не хуже.

— Я сопровождаю донью Ягг сегодня вечером! По приказу алькальда и с разрешения ректора.

— Тогда будьте любезны в данный момент отправиться… Где ты хранишь сферу воды? — обернулась ко мне ветреница.

Я довольно быстро сообразила, что толкует она о подвес­ке, которую давным-давно в Рутении нашла я на постоялом дворе. Наследство бедной перерожденной мэтрессы. Поэто­му ответила не задумываясь:

— В шкатулке резной под кроватью.

Бланка кивнула.

— Вы слышали? Отправляйтесь туда вдвоем. Стражни­кам сообщите, что по моему поручению.

Эмелина зябко поежилась.

— Но ведь заклинания холода там наложены.

— Уже нет. Сегодня проводилось расследование и… Пре­кратите дрожать! Труп тоже убрали, так что пугаться нечего.

Мои подруги удалились, возбужденно перешептываясь.

— У нас четверть часа, — деловито проговорила Бланка, как только за ними закрылась дверь. — Пояс покажи!

Я выпятила живот и протянула наставнице лорнет.

— Понятно… Сама одеться сможешь?

— От помощи не откажусь.

Сильные руки доньи дель Соль ловко справились со шну­ровкой.

— С подругами тебе повезло. Лучше Агнешки в Квадрилиуме мага воды нет.

— Я знаю.

— Про ключ я постараюсь разузнать. Ты на встречу ходи­ла?

— На какую? У меня за последнюю неделю этих встреч было…

Я охнула, когда сообразила, что Бланка имеет в виду по­луночное свидание с хозяином театра. «Вы познакомитесь с нужными людьми, очаруете короля…»

— Ваш протеже на меня впечатления не произвел, — отве­тила я нейтрально.

— А он старался?

— Чересчур. Необычное место и время. Пустой, но много­значительный разговор. Я на минуточку почувствовала себя актрисой на сцене, а не…

— Прожженной интриганкой? — иронично заполнила па­узу донья дель Соль. — И чьи интересы, по-твоему, представ­ляет этот человек?

— Маркиз? Рискну предположить, что занимается он шпионажем в пользу доксов, которые, в свою очередь, заин­тересованы в «Матери четырех ветров».

Бланка с треском раскрыла веер, пустив по комнате про­хладный, пахнущий фиалками ветерок.

— Надо же, как быстро распространяются слухи.

— Так это правда? Новый источник существует?

Наставница шаловливо пожала плечами:

— Разве тебя сейчас должны интересовать подобные вещи? Мне тут одна птичка напела, что ты собиралась поки­нуть нас. Оставить ради большого чувства. И если бы не до­садная смерть студента…

— Я собиралась предупредить.

— Не важно. Сейчас это не важно. Наш покровитель встревожен сложившейся ситуацией и в ближайшее время посетит Квадрилиум, чтобы лично во всем разобраться.

— Когда?

— В день осеннего равноденствия, на праздник урожая.

— До того времени я хотела бы избавиться от пояса.

— Я постараюсь, девочка, — тепло улыбнулась Бланка. — Но ты тоже не опускай рук. Твоя удача такова, что полезные люди выныривают, как по волшебству.

— Донью Ягг ожидает портшез. — Покрытая белым пла­том голова сестры на мгновенье показалась из-за двери и сра­зу же исчезла.

Гонять медичек с мелкими поручениями считалось среди университетской публики дурным тоном, и я это мнение от всей души разделяла.

— Всем рассказывай о том, что хочешь снова почувство­вать стихии, что тяжелый металл ранит кожу (это, я уверена, соответствует действительности), что заточение твоей силы несправедливо. Ведь это не наказание, тебя не за что наказы­вать, — размеренно поучала меня наставница.

Я послушно кивала, следуя за ней по коридору. Куда запропастилась Агнешка? На брусчатой подъездной аллее, освещенный факелами, стоял портшез, поблескивая глянцем лакированного дерева и посеребренным гербом дома Акватико. Четверо носильщиков переминались с ноги на ногу, а в тени развесистого масличного дерева мне удалось рассмот­реть силуэты лошади и человека, видимо долженствующего сопровождать меня к дону ди Сааведра.