Инвестор. Железо войны (СИ) - Соболев Николай Д. Н. Замполит

— Ты привез меня работать, вот и показывай, где!

Не знаю, сколько реально человек трудилось на возведении школы и поселка, но мельтешили они как две тысячи, а то и больше.

— Не слишком много людей? Не мешают друг другу?

Барселонский управляющий строительством слегка сощурил левый глаз:

— Многовато. Но это условие профсоюза, в городе большая безработица.

— А перерасход зарплаты?

— Мы платим меньше, чем в Овьедо, но все равно больше, чем получают в других местах Каталонии. Ну и часть работает, как бы это сказать, почти бесплатно.

— Это как? — оторопел я от такого новаторского подхода.

— По контракту, за будущее место на заводе и жилье.

Пока прораб, или кто он там, водил Габриэлу по будущим классам и кабинетам, управляющий ввел меня в курс последних событий.

Пару лет назад в Барселоне проходила Всемирная выставка и Ayuntamiento, как тут называют городской совет, в ходе подготовки к ней затеял большое строительство, включая новую ветку метрополитена. В город на заработки понаехало множество народу, за десятилетие только официальная численность населения скакнула в полтора раза. При этом никакого развернутого плана жилищного строительства не было, а попытки строить Casas baratas, «дешевые дома», за ростом города никак не успевали. К тому же, под эти дома выделяли самые бросовые земли, обычно на окраинах, так что в Барселоне пролетариат жил буквально друг у друга на головах, что порождало бешеный спрос на аренду. А владельцы, разумеется, не могли отказать себе в удовольствии задирать цены.

В общем, барселонцев квартирный вопрос сильно испортил, а тут еще бахнул кризис с депрессией, когда масса людей лишилась заработков. Начался кризис неплатежей, конфликты, в авангард движухи тут же вышли анархисты — CNT провозгласило «арендную забастовку», руководство города выступило резко против. Что характерно, каталонская буржуазия, которая на словах за национальное самоопределение и как минимум автономную Каталонию, в этом случае кинулась жаловаться в централизаторский Мадрид, где про независимость даже слышать не хотели.

И что теперь будет, после того, как в Мадриде соберутся Учредительные Кортесы — неизвестно, но никто не сомневался, что во главе региона встанет Франсеск Масия, глава Левой республиканской партии Каталонии, самой мощной здесь. И ходят упорные слухи, что после этого он объявит о создании отдельной республики, желательно включающей все земли, где говорят на catala, то есть с Валенсией, половиной Арагона, Андоррой и куском Франции.

Плюс резкие, как понос, и многочисленные анархисты, плюс военные с их стремлением давить и не пущать, плюс церковь, плюс торчащие кое-где уши Коминтерна… Неудивительно, что я начал подумывать — а не зря ли я затеял стройку именно в Барселоне?

От пораженческих мыслей меня отвлекла телеграмма полузабытых Термена и Хикса — они добили никель-кадмиевые батареи! С опозданием на год (это чисто моя вина — устранился от раздачи волшебных пендалей), но зато уж сделали так сделали, клялись и божились, что батарея вышла что надо и по всем тестам пригодная для промышленного производства. Ну вот и посмотрим — вызвал их обоих сюда. Не знаю, согласится ли Хикс работать в Испании, но Термена я не отпущу, он мне тут позарез нужен. Пришло время строить радиозавод, разрабатывать стержневые лампы, делать лабораторию и строить магнетроны, волноводы, клистроны и прочее. Хотя бы один радар в Овьедо поставить — прикрыть заводы от налетов, а что они будут, не давала забыть оружейная фирма Astra, сидевшая в городке с названием Герника.

Те самые «уши Коминтерна» я имел удовольствие лицезреть через неделю, когда до Барселоны из Парижа добрался псевдословак Ян Кочек. О том, что я в Барселоне и доступен для контактов, уведомил его сразу же, через парижский офис. В ожидании несколько раз съездил в Ла Сагреру, на завод «Испано-Сюизы», дополировал соглашение с ними. Заодно и машину себе прикупил, для солидности. А то как-то странно — поселили меня и Габи в роскошный отель в горах Sierra de Collserola, под которыми расстилается Барселона, кругом сплошь состоятельные люди, а какой-то американский миллионер позволяет себе мало того, что в рабочем комбинезоне ходить, так еще и на беспонтовом «Рено» приезжает! Но брюзжание обеспеченных постояльцев меня занимало мало, а вот название гостиницы — Gran Hotel La Florida — заставило напрячь память. Вроде она как-то связана с гражданской войной…

Начал псевдоинженер с псевдопряника — У-2. Ян пытался повернуть так, что это незнамо какое благодеяние, что только ради исключения, что Советский Союз никогда никому… Ага, при том что как раз сейчас за валюту готовы продать все, что угодно, включая национальное достояние и половину императорских музеев в придачу. А уж десяток полотняных этажерок и лицензию на них за живые доллары тем более.

Нельзя сказать, что псевдо-Кочек сильно расстроился, он больше глазел на бумаги в моем временном кабинете (а я специально подобрал несколько интересных чертежей и папочек), и почти без паузы перешел к главному — к совместным действиям на американском рынке.

— Осенью Советский Союз начнет продажу нового урожая…

Вот тут мне словно кто ледышку за шиворот сунул — голод! Как раз в это время кошмарный голод в СССР! Прямо-таки идеальное время для вывоза! Я припомнил биржевые котировки и похолодел еще больше:

— Вы шутите, Ян, курс зерна устойчиво идет вниз уже второй год!

— Курсы всегда меняются, ничего не поделать…

Блин, да он просто не понимает!

— Даже не идет, а падает! Два года назад за бушель давали доллар, сейчас полдоллара! Причем я не вижу никаких причин, чтобы цены поднялись — в Америке, как вы знаете, даже топят и жгут собранное, чтобы удержать цены! Так что скорее всего, осенью за бушель будет давать… — я начертил на листочке график и прикинул экстраполяцию, — центов тридцать пять, в лучшем случае сорок!

— Значит, Советскому Союзу придется продать больше.

— Вдвое больше! — чуть не заорал я. — А где взять столько зерна? Если же в Америке будет хороший урожай, а все идет именно к этому, может быть и тридцать центов! Как хотите, но я не вижу никаких перспектив в игре на зерновом рынке.

Кочек искал возражения и не находил, отчего насупился и набычился.

— Если вам нужны станки, я готов сыграть в вашу пользу, но только не на зерне. Давайте так: мне нужен список закупок, я подумаю, у кого лучше будет заказать.

— Купить мы можем и сами.

— Вы слушайте, дальше пусть Амторг объявит о закупках.

— Так все же немедленно задерут цену! — стул под ним раздраженно скрипнул.

— Именно! После чего Амторг от закупок откажется, и цена упадет. Вот на этих качелях мы заработаем столько, что хватит и вам, и мне.

Все еще недовольный, Ян следил за моими выкладками.

— Операции будет вести мистер Шварц из Парижа, он сейчас в Швейцарии, но скоро вернется. Кстати, вам не нужны зенитные пушки? Он там торгуется за лицензию с фирмой «Эрликон».

И договаривается насчет хранения золота с «цюрихскими гномами», но этого Кочеку я, разумеется, не сказал.

— Насчет пушек это не ко мне, — отрезал Ян.

— Хорошо, тогда передайте в Москву, — на этих словах он попытался отмахнуться, но я продолжал: — передайте в Москву, что я приглашаю генерала Триандафиллова сюда.

— Но…

— Со дня на день кортесы объявят республику, и я ручаюсь, что у нее будет вполне левое правительство, примерно, как во Франции.

— Вы думаете, республиканцы сумеют преодолеть разобщенность?

Пришел черед морщиться мне:

— Хотелось бы. Все очень радикализованы, не хотят слушать ни союзников, ни оппонентов. Вот прямо лебедь, рак и щука!

Кочек понятливо кивнул, лишний раз убедив меня, что он русский.

— Если вы заинтересованы в плацдарме на Пиренеях, нужно скруглять углы. Иначе… как инженер, вы знаете, что чем больше разница потенциалов, тем сильнее ударит ток.

На согласование позиций ушел целый день и еще половина, Кочек несколько раз ездил в город отправлять и получать телеграммы. Я тоже переписывался с Парижем и Нью-Йорком, подстроив все таким образом, чтобы «инженер» остался в моем кабинетике в компании кое-каких интересных папок. Пусть думает, что добыл информацию, мне не жалко.