Темные тайны - Джинни Майерс Сэйн

всякий раз, и похлопывает по рулю. – Старая добрая машинка. Твоя мама ездила на ней в Государственный университет Луизианы в Батон-Руже, ей было всего восемнадцать лет.

И двадцать, когда она забеременела и бросила учебу, чтобы вернуться домой, ведь Лапочка могла помочь ей вырастить меня. До смерти моей матери я видела своего отца несколько раз. Впрочем, я не жалуюсь на него, мы разговаривали вчера, в день моего рождения, и я сказала ему, что все прекрасно.

Папа делает для меня все, но Литл-Рок – всего лишь Литл-Рок, пусть даже я и стала проводить там бо́льшую часть жизни. Моим домом по-прежнему является Ла-Кашетт.

Лапочка паркует машину у парикмахерской, и я бреду через улицу в крошечную библиотеку, чтобы скоротать время. Миновала пара недель, а кажется, будто целая вечность прошла с тех пор, как я видела цивилизацию. Не то чтобы Кинтер, с его двумя светофорами, такое уж цивилизованное место, но тем не менее в библиотеке я чувствую себя как-то странно. Освещение слишком яркое, и воздух из кондиционера чересчур холодный.

Я брожу по секции художественной литературы, мне так много задали прочесть за лето, нужно осилить шекспировскую «Бурю», а я даже не приступала. Я прохожу в секцию периодики, просто чтобы посмотреть, нет ли чего интересного полистать, хотя меня не очень-то интересуют журналы «Охота и рыбалка» или «Жизнь Юга».

Вскоре я замечаю заткнутую между двумя журналами нью-орлеанскую газету «Таймс-Пикаюн». Я решаю, что это лучше, чем ничего, пусть даже этот экземпляр месячной давности, поэтому я достаю ее. И там, на самом верху страницы я вижу это:

«ПРИБЛИЖАЕТСЯ ТРИНАДЦАТАЯ ГОДОВЩИНА, ОДНАКО ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕ СВЕРШИЛОСЬ ПРАВОСУДИЕ В ОТНОШЕНИИ УБИЙСТВА ДВОИХ ДЕТЕЙ В ГОРОДЕ ЭКСТРАСЕНСОВ».

Я вскрикиваю, и какая-то пожилая дама по другую сторону прохода на меня шикает. Мои ноги дрожат, поэтому я опускаюсь на старый оранжевый стул и смотрю на цветную фотографию под заголовком.

Мне было четыре года, когда Демпси Фонтено сделал это с Эмбер и Орли. Я совершенно не помню, как он выглядел. Я не видела его в реальной жизни и не помню его фотографий. В моем воображении он всегда выглядел как чудовище.

Но вот он изображен на газете и смотрит прямо на меня в библиотеке прихода Плакеминс. И выглядит почти нормально. Длинная, тонкая шея, светло-русые волосы и самые пронзительные глаза, которые ни с чем не спутаешь.

Они светло-голубые и горят огнем.

* * *

Я затыкаю уши, пытаясь успокоиться, сказав себе, что самое худшее уже позади. Хотя знаю, что это не так. Я закрываю глаза и стараюсь ровно дышать. Пока еще в состоянии это делать.

14

Мое сердце перестает биться.

Лицо немного другое. Но эти глаза? Они точно такие же. Когда я поднимаю голову, Лапочка машет рукой, поэтому я засовываю газету туда, где нашла, и мы направляемся в кафе «Лэнъеп» на ланч.

«Лэнъеп» – одно из моих любимых каджунских слов. Оно означает «сюрприз», и владелица кафе славится своими пирогами.

Но на протяжении всего ланча мыслями я где-то далеко, словно парю над собой в воздухе и наблюдаю, как какая-то другая девушка поглощает мою еду, а я могу лишь задаваться вопросом, какова она на вкус. Слышу, как что-то говорю, но не могла бы объяснить, что именно. И я ухитряюсь заставить свои руки и ноги работать, но не сумела бы объяснить, как.

Потому что непрестанно думаю о тех глазах.

Глазах Демпси Фонтено.

Глазах Зейла.

По пути обратно в Ла-Кашетт я спрашиваю:

– Почему люди не любили Демпси Фонтено? До той истории?

Лапочка вздыхает и произносит:

– Ходили разные слухи, порой этого достаточно, чтобы разозлить людей.

– А что за слухи?

– Прошло столько времени, Грей. – Лапочка замедляет движение лодки, чтобы мы могли лучше слышать друг друга. – Но утверждали, будто он может… делать разные вещи.

– Все здесь умеют делать разные вещи.

– Мол, Демпси Фонтено умеет делать то, что находится за пределами всего нами виденного.

– Например?

Она опять вздыхает. И медлит в нерешительности.

– Якобы он обладает властью над морем и небом, может вызывать бури, молнии, дождь и град.

– Это правда? – спрашиваю я, звучит так неправдоподобно.

Или, во всяком случае, звучало бы так в Литл-Роке.

– Как я понимаю, в этом могла быть доля правды, – отвечает Лапочка.

– И людям это не нравилось?

– Даже в Ла-Кашетте некоторые вещи находятся за пределами воображения. Такого рода могущество пугало народ.

– Почему?

Лапочка пожимает плечами:

– Люди боятся того, чего не понимают. Такова человеческая натура. – Она бросает на меня взгляд, а потом переводит его обратно на воду. – Демпси Фонтено редко приходил в город, а когда появлялся, вызывал у людей дискомфорт. Это правда, Грей. У него были странные глаза. Он заставлял людей нервничать, когда смотрел на них. И этого было достаточно, чтобы выводить людей из себя.

– А у него была семья?

Лапочка кивает:

– Я немного знала его родителей. Они жили на байу. Хорошие люди, но держались особняком, оба скончались за много лет до того происшествия с Эмбер и Орли.

– А еще кто-нибудь у него был?

– Какое это имеет значение? Его уже давно нет.

– А жена?

– Я про нее ничего не знаю. – Лапочка смотрит на реку.

– Дети?

Она качает головой:

– Оставь это, Грей. Незачем ворошить неприятное прошлое.

Лапочка замедляет лодку до черепашьего хода, потому что мы выплываем из байу и по краю реки движемся к пристани.

– Ты не веришь, что Демпси Фонтено убил Эмбер и Орли, – произношу я. Так она сказала мне в мой первый день дома. Разве нет? Почему я не обратила на это внимания?

– Я никогда в это не верила. – Лапочка на минуту умолкает, потому что волны от проходящего мимо буксира раскачивают нашу крохотную лодочку. – И он также не убивал Элору, если тебя это интересует.

– Ты просто так думаешь? Или ты это знаешь?

Она подает мне знак, чтобы я бросила ей причальный трос.

– Я это знаю.

Как только мы привязываем лодку, Лапочка отпускает Бернадетту домой и просит меня присмотреть за магазином до вечера, чтобы она могла пойти отдохнуть. Лапочка жалуется, что ей плохо из-за жары, которая вызвала у нее головокружение. Но Лапочка живет здесь всю свою жизнь, она не замечает жары.

Я бреду в кухню за стаканом воды и там задерживаюсь, прикованная к маминым загнанным глазам. В последнее время я постоянно о них размышляю.

Ее зеленые глаза, так похожие на мои. Голубые глаза Зейла, похожие на глаза Демпси Фонтено, глядящие