PR-проект «Пророк» - Павел Минайлов

Вошла новая девушка в таком же белом переднике.

— Вам нужны еще официантки? — спросила она.

— Тебе нужна официантка? — обратился Илья к Юре.

Тот отрицательно покрутил головой.

— Не нужна! — объявил Илья. — Скоро там девчонки придут?

— Сейчас должны подойти, — ответила официантка и осталась стоять у двери.

Они начали ужинать. Через несколько минут дверь опять открылась, в ней показались девушки, будто сошедшие с обложки журнала. Друг за другом они вошли в зал и, поздоровавшись, остались стайкой у дверей.

— Так, две туда, две сюда, — сказал Илья, показывая на пустые приборы рядом с собой и Юрой.

Все познакомились, Илья тоже представился, из чего Юра вывел, что тот видит их впервые.

Через полчаса выпитое Ильей наконец превысило норму. Он раскраснелся, движения стали резкими и непредсказуемыми. Каждую фразу он почему-то почти выкрикивал, очень быстро перешагнув рубеж, отделяющий подвыпившего человека от пьяного.

— Надо двигаться, Юра, надо двигаться! — кричал он в пьяном угаре.

Юре же казалось, что Илья немного играет, правда, непонятно для кого — для него или для четырех девушек.

— Ты знаешь, почему амебы двигаются?! — продолжал Илья. — Не знаешь? Те, которые не двигаются… им не хватает пищи. Пищу находят только те, кто двигается! — След салата на его щеке ярко демонстрировал справедливость этого тезиса. — Покой — это смерть. Юра! Стабильность — это смерть! Чтобы жить, надо двигаться, а чтобы хорошо жить, надо двигаться еще быстрее!

Девушки зажались, с опасением глядя на Илью.

Вошла еще одна официантка, что-то шепнула стоявшей у двери, та ей ответила. Вторая официантка вышла и направилась в комнату охраны.

Когда через час в комнату вошел Фимин в сопровождении нескольких дюжих ребят, Юра и дежурный охранник держали Илью за руки, рядом валялись опрокинутые стулья, несколько разбитых тарелок и бокалов.

— У Ильи Викторовича опять припадок бешенства, — будто оправдываясь, произнес охранник.

— Отпустите его, — приказал Фимин.

Юра и охранник отпустили Илью, охранник подставил ему стул. Илья сел, опустив руки. Девушки одна за другой вышли из зала.

— Пришел, — произнес Илья.

— Скоро мне придется жить здесь. Ты когда пить перестанешь?

— Это тебя не должно волновать, — икнув, ответил Илья.

— Тебя, похоже, уже не волнует.

— Я могу все. Ты ничтожество, — икая, сказал Илья. — Ты чего пришел? — Илья вскинул голову и попытался подняться. Охранник удержал его за плечи и посадил обратно на стул.

— Успокойся, — сказал Фимин, обошел стол и сел напротив Ильи. — Ты пойми, это уже белочка.

— Хочу ссать, — вдруг заявил Илья.

— Успеешь, — отрезал Фимин.

— Сейчас! — В голосе Ильи прозвучали нотки вызова.

— Тоже мне Ельцин нашелся, — грубо ответил Фимин. — Ты пойми, как мы тебя нашли, так и выбросим.

— Я, пожалуй, подожду в коридоре. — Юра уже был не рад, что оказался здесь.

— Подождите, — сказал Фимин. — Может понадобиться ваша помощь. Вы ведь хорошо его знаете?

— Это я сейчас его выброшу! — вдруг закричал Илья и сделал еще одну попытку подняться, но опять был удержан охранником.

Илья икнул и наклонился вперед, будто переломившись в поясе. Изо рта на пол хлынула желтая струя.

— Так вот отличается жизнь на сцене от жизни за сценой, — попытался пошутить Фимин, обращаясь почему-то к Юре.

XXI. Телохранитель

Вадим Татаркин был очень доволен своей работой. Он с детства мечтал быть разведчиком, в школе ходил в секцию самбо. Но последняя война давно закончилась, и, вернувшись из армии в новую страну, он осознал, что его мечте не суждено сбыться. Жизнь в небольшом подмосковном городке за два года его отсутствия сильно изменилась. Немыслимая до армии свобода предоставляла небывалые возможности, но и вселяла непривычную растерянность. Жизнь открывала перед ним неизвестные раньше перспективы и одновременно пугала безудержной свободой.

Одни друзья звали его работать в созданные ими кооперативы, другие предлагали эти кооперативы трясти. Отгуляв положенный срок со старыми друзьями и новыми подругами и выпив немереное количество водки, Вадим решил зарабатывать деньги. Он пошел в кооператив. Ребята из его двора, которых он знал столько, сколько себя помнил, были уже при деньгах и ему предложили вторые роли. Несколько месяцев он промучился, занимаясь тем, чего он не понимал, и залез в долги. Теперь ему пришлось встречаться с другими своими старыми друзьями. Люди, с которыми он распил свою первую бутылку портвейна и выкурил первую сигарету, теперь требовали от него денег. Кое-как он с ними договорился, и от него отстали.

Отношения с друзьями были испорчены. Вадим пошел в школу милиции. Когда он ее окончил, на дворе стоял девяносто второй год. Он устроился в местное управление КГБ, которое переживало тогда далеко не лучшие времена: одних сокращали, других «уходили», третьи уходили сами. И тогда Вадиму вспомнилась похороненная было мечта детства. Все, казалось, складывается для него как нельзя лучше.

Вадим женился. Таню он знал с детства и даже одно время до армии гулял с ней. Вдвоем они жили у его родителей. Скоро у Вадима родилась дочь. Конечно, он хотел сына, но что поделаешь? Вадим считал, что любит Таню, любит свою крохотную дочь, несмотря на бессонные ночи из-за ее плача, когда приходилось вскакивать, укачивать или менять ей подгузники. После таких побудок он полдня чувствовал себя разбитым. Жена не работала. Зарплаты на троих уже не хватало, хорошо еще, что помогали родители.

После рождения дочери характер жены изменился. Она стала какой-то нервной, раздражительной. Вадим старался реже показываться дома. Часто приходил поздно и пьяный. Однажды Таня устроила ему скандал. Он ее хорошенько отлупил. После этого иногда не приходил вообще. Жена молчала. Вадим никогда не считал, что, женившись на ней, сделал ошибку. Вадим никогда не делал ошибок. Просто иногда жену надо воспитывать, это неизбежное следствие положения главы семьи. Изредка, когда он приходил домой совсем никакой — побитый или в стельку пьяный, она плакала, кладя его голову себе на колени. Таня жалела его и жалела себя.

Года через два совместной жизни ей показалось, что он внял ее слезам. После работы он стал приходить домой, гулять с дочерью. Пил же только по выходным и уже не так сильно. На самом деле до начальства дошли слухи о его попойках, да и просто трудно было объяснять постоянно помятый вид и периодически появляющиеся синяки. Выбирая между работой и алкоголем, он выбрал работу. К концу девяностых в районном управлении ФСБ он дослужился до капитана.

И тогда, наконец, случилось то, что Вадим принял как награду за многолетнее прозябание на нищенскую зарплату, пусть и на престижной работе. Александр Иванович, его бывший начальник, ушедший пару лет назад из управления, как говорили, в коммерцию, пригласил его к себе.

Больше года Вадим ничего не слышал о бывшем шефе. И вот выяснилось, что Александр Иванович — большой человек в крупной охранной структуре: то ли государственной, то ли частной, Вадим так и не понял. Со слов бывшего шефа он узнал, что его люди охраняют важных шишек — политиков и бизнесменов. Многие сотрудники этой конторы стали личными охранниками министров, банкиров и новых капитанов индустрии. Вадим всегда думал, что министров охраняет ФСБ, о чем и сказал Александру Ивановичу, на что тот усмехнулся: «Кому хочется, чтобы за тобой всегда следило око государево?» Вадим принял информацию к сведению. Бывший шеф предлагал ему стать телохранителем с зарплатой почти в десять раз больше той, которую он получал в управлении.

— Ты сначала подумай, — сказал ему Александр Иванович. — Ведь за эти деньги придется свою задницу подставлять.

Но Вадим принял решение сразу и в оставшиеся до окончательной встречи дни ни разу не засомневался. За генеральскую зарплату он готов был подставлять задницу. Да и однообразная работа в управлении ему надоела. Душа просила перемен, а семья — денег. Его представили будущему шефу. На вопросы этого парня в сером пиджаке, который был старше его лет на пять, от силы десять, он отвечал сухо, о себе старался не распространяться, лишних вопросов не задавал. После встречи он почему-то решил, что шефу не понравился. И действительно, на следующий день его вызвал Александр Иванович и устроил взбучку, объяснив, как нужно держаться с шефом и вообще с людьми этого круга: «Чего из себя строить?.. Тебя должны не замечать! Засунь свою гордость себе в ж… — ты должен стать тенью».

Через неделю Александр Иванович представил его другому шефу. На новом месте Вадим сразу получил аванс и указание купить костюм и обувь. Он не понимал, зачем это надо, но спорить не стал и в сопровождении сотрудника купил все, что полагалось.