Хронокорректоры - Кирилл Мамонтов

– Господин профессор, – начал Роман, усевшись на мягкий кожаный диван. – Так уж получилось, что мы с князем Георгием продолжительное время провели в путешествиях по разным странам. А мы, должен признаться, давно и страстно увлечены флотскими делами, хотя сами люди вполне сухопутные. По указанной причине, помимо своих коммерческих предприятий, немало внимания мы уделили новинкам военного кораблестроения в Италии, Франции, Северо-Американских Штатах, Британии, равно как Японии.

– Ну, допустим, Япония новинок не предлагает, – усмехнулся профессор.

Гога незамедлительно парировал:

– Тем не менее, милостивый государь, те броненосцы, которые строятся для джапов аглицкими верфями, буквально нафаршированы новинками, что заставляет задуматься о необходимых ответных действиях с нашей стороны.

– Джапами? – Крылов изумленно поднял брови.

– Виноват, Алексей Николаевич, – смутился Гога. – Так северные американцы называют японцев.

Посмеявшись, профессор заметил, что строительство японских кораблей вызывает определенное беспокойство, но в настоящее время подготовляется проект большой серии броненосцев, которые будут построены для воспрепятствования новой угрозе на Тихом океане.

– Причем заказ на «Ретвизана» уже передан мистеру Чарльзу Крампу, – поддакнул Рома. – Если судить по предполагаемым тактико-техническим характеристикам этого броненосца, Морское министерство решило строить корабли, изначально уступающие японским, то есть обреченные на гибель еще до начала сражения.

– Контракт с французской фирмой «Форж и Шантье» на строительство «Цесаревича» также подписан, – вставил Георгий. – Причем работы на обоих броненосцах еще не начаты, то есть остается время, чтобы доработать проекты.

– Господа, вы несправедливы, – не без возмущения ответил Крылов. – Это прекрасные проекты, броненосцы будут сильнее, быстроходнее, да и лучше забронированы, нежели любой ранее заложенный корабль флота российского. Возможно, главный инспектор кораблестроения господин Кутейников немного ретроград, однако Морской технический комитет проделал огромную работу, составив программу проекта броненосцев. Можете не сомневаться, в технических заданиях учтены все новейшие тенденции мирового военного кораблестроения.

Человеку прошлого весьма непросто возражать людям, знающим итоги Цусимы и другие обстоятельства последующей гонки морских вооружений. Хронокорректоры заговорили наперебой, называя корабли как уже заложенные за рубежом, так и те, которые будут заложены до скорого конца столетия. Демонстрировать чертежи и фотографии, записанные на мультифункционалы, они посчитали чрезмерно рискованным занятием, поэтому ограничились картинками и таблицами, нарисованными в поезде по пути в столицу.

Поначалу профессор Крылов пытался спорить, но доводы гостей сокрушили его сопротивление подобно шквалу крупнокалиберных снарядов. Мрачно рассмотрев схематические чертежи будущих английских и американских броненосцев, он покосился неприязненно на стенные часы.

– Скоро лекция, – понимающе сказал Гога. – Позвольте подождать вас, и мы продолжим после…

– Нет-нет, господа, мне следует основательно поразмыслить, – задумчиво разглаживая бороду, произнес Алексей Николаевич. – Мы продолжим обязательно наш разговор, но в более широком составе. Сегодня у нас пятница – стало быть, завтра ко мне на чай с пирогами приглашены Николай Евлампиевич Кутейников и Степан Осипович Макаров. Вот вам моя визитная карточка, здесь адрес напечатан – приходите к пяти часам вечера. Предвижу долгий интересный разговор.

Не без труда вернув на место отвисшую челюсть, Рома пролепетал, задыхаясь от волнения:

– Господин профессор, это выше всех наших ожиданий… премного благодарны.

Не признававший авторитетов Георгий вывел его из эйфории, сказав озабоченно:

– Смущает меня пристрастие адмирала Макарова к легкобронированным крейсерам…

Захохотав, Крылов встал из-за стола, весело проговорив:

– Вот и поговорим обо всем завтра… – Затем, оглядев пошитые спустя два десятилетия костюмы посетителей, удивленно добавил: – Простите, милостивые государи, мое любопытство, но почему вы одеты по столь непонятной моде… Неужели в Новом Свете мужчины так ходят?

– Вы меня в ковбойской одежде не видели, – моментально среагировав, осклабился Гога. – В штате Аризона, знаете ли, много удивительного.

Кажется, такое объяснение удовлетворило профессора. Они очень мило распрощались, и Крылов даже указал им дорогу к гальюну, близость которого пришлась весьма кстати. Желудки хронокорректоров бурно возражали супротив вчерашнего обжорства.

Расстройство пищеварения – удовольствие, конечно, не чрезмерное, однако время приближалось к обеденному, а вчерашние московские пирожки были давно съедены и, возможно, уже покинули пределы организмов.

Двигаясь нескорым шагом по Николаевской набережной, в советское время переименованной в честь лейтенанта Шмидта, хронокорректоры рассуждали вслух: дескать, хорошо бы перекусить, но не слишком плотно и чтобы провиант был не жирный. Недолгие поиски привели в дешевый трактир, где они заглушили голод солеными грибами, окрошкой и куском паровой рыбы с отварной картошкой и луком.

Поскольку погода стояла ясная, они присели на скамейку в сквере, чтобы обсудить, как перекантоваться до завтрашнего вечера. В крайнем случае можно было просто переместиться на сутки вперед, но изнеженные путешественники во времени склонялись найти приличную гостиницу. Неожиданно Гогу снова потянуло в депрессию, князь опечалился и принялся ныть: дескать, слишком уж нам везет, не к добру такая удача, по закону глобального равновесия скоро начнется полоса невезухи.

– Вот, например, как нам судьба подбросила бабло и ксивы. А ведь чистая случайность! Не попади мы в тот особняк, не подвернись нам жандарм, знакомый с мошенником Варфоломеичем…

– Ерунда, твое сиятельство, уйми свое горюшко, – усмехаясь, отмахнулся Рома, поглаживая сквозь атласную ткань жилетки неопасно бурчащий живот. – Кто ищет, тот найдет. И вообще, был у меня запасной вариант насчет документов.

– Какой еще вариант?

– Прадеды мои! Московский, питерский, саратовский и ростовский. Все четверо в этот год живы, благополучно здравствуют и пребывают в нестаром возрасте.

– Тебе хорошо, ты своих прадедов по именам знаешь. – Пораженный Гога покачал головой. – А я только деда с бабкой помню, да и то забыл их отчества.

– Вот оно, растлевающее влияние постсоветского капитализма, – мстительно провозгласил Роман. – А я знаю всех по имени-отчеству, видел их фотографии, даже записал на мультифункционал адреса из семейного архива.

Самое странное, что сказал он чистую правду, пусть даже не всю. Только всей правды не знали даже потомки со звездолета, тем более не стоило знать лишнего напарнику-хронокорректору.

– А это идея, – сказал вдруг Гога, быстро излечившийся от хандры. – Мотаем к твоей питерской родне. Как зовут прадеда?

– Колесов Серафим Иванович, мастер на Балтийском заводе.

– Наш человек, кораблестроитель! – восхитился Георгий. – А прабабушка?

– Настасья Егоровна. Им сейчас лет под сорок должно быть.

Кем работала прабабка, Рома не знал и полагал, что сидела дома, детей нянькала. Его дед по материнской линии Антон Серафимыч был пока малолеткой, но в Гражданскую войну дослужится до ротного командира, станет главным механиком небольшого завода, пойдет на фронт в танкоремонтную часть и погибнет в сорок третьем под Курском в звании майора. Овдовевшая бабушка выйдет замуж после войны за фронтового друга Антона Серафимыча, которого маленький Рома называл дедушкой.

Накупив угощений в приличном магазине, они сняли извозчика. Пролетка долгим путем – километров пять, не меньше – везла их поперек Васильевского острова в заводские кварталы.

По дороге, чтобы не задремать под цоканье подков, Рома вспоминал известные сведения о предках – Мамаевых, Колесовых, Ракитиных, Посадских. Фактов он знал немного, поэтому стал вспоминать семейные предания про то, как дедушка встретил бабушку, а папа – маму. На этом идиллия прекратилась, ибо Рома вдруг осознал, сколь жестоко был обманут обещаниями потомков.

Пролетка остановилась на улочке, застроенной деревянными домиками, обнесенными хилыми заборами. Разбуженный толчком Георгий осведомился недоуменно:

– Ты чего такой кислый? Укачало?

– Вроде того… – Рома предпочел не вдаваться в детали.

Он вылез из экипажа, постучал в ближайшую калитку и спросил у миловидной тетки, не знает ли та, где тут живет Серафим Колесов.

– Женишок мой неверный? – хмыкнула она, лукаво поглядывая на Гогу. – Как не знать. А вы по какой надобности?

– Дальняя родня.

– А ведь похожи, – признала тетка, разглядывая Рому. – Бороду бы вам отрастить – одна ряха выйдет, родная мамка не узнает… Ну, я как раз и собиралась в гости к Настеньке и кобелю ейному.