Завещание - Алексей Петрович Зимин

мне снять куртку и обомлела, когда увидела перемотанное бинтами предплечье.

– Что случилось?

– Сейчас зал запрём и всё расскажу. И почему у меня рука замотана и почему всё тело болит и почему…

– Я знаю, что с твоим лицом. – Перебила меня Олеся, только сейчас заметив ссадину на щеке.

После этой фразы, бросив ещё пару встречных вопросов, я шеметом залетел в зал, повыключал всё что можно, запер дверь, и мы оперативно перебазировались на кухню. Нам было что рассказать друг другу, и Олеся открыла двух часовой устный вечер клуба по интересам, разрезав чёрную ленточку фразой «В дверь позвонили». Её повествование начиналось с крутой фантастики о перемещении во времени, уйдя в итоге к полной вакханалии. Чем дальше она углублялась в историю, тем круче становились повороты, а моя фантазия генерировала происходящее чуть ли не перед глазами, заставляя потряхивается и вздрагивать от посторонних звуков, останавливать Олесю и по пять минут вслушиваться в тишину. Ангел вспоминая вечер, ходила из стороны в сторону по кухне, её голос звучал то громче, то тише, скатываясь в пучину или вздымаясь на волнах страха, будоража недавний кошмар. Она запиналась и по несколько раз начинала пересказывать отрывки заново, два раза прерываясь, чтобы налить себе стаканчик воды. Наконец девушка закончила.

– Это всё?

Этот вопрос прилетел не спроста, мне показалось, что Олеся что-то не договаривает по тем или иным причинам. Но она развеяла мои сомнения коротким.

– Да.

Что ж, значит мне всего лишь показалось. Как говорится: когда кажется – креститься надо, настало самое время.

– Значит мы оба были там. – Максимально серьёзно произнёс я.

Задав последней фразой тон, посадив Олесю на своё место, наступила моя очередь вещать. И мне было что рассказать, складывая во едино две стороны ржавой медали. Я соединил истории в целостную эпопею, о жизни и смерти за гранью нашей реальности. Мы зашли в этот сон, лимб, мираж, полуявь, кошмар в общем называй как угодно с разных ходов, но в итоге дошли до точки соприкосновения в машине скорой помощи, только по разные стороны баррикад. И травмы на моём теле свидетельствуют о масштабе происходящего, хотя на Олесе при этом не осталось и следа.

Делая разбор полётов, в итоге пришли к некоторым моментам и вопросам. С кем конкретно столкнулись? Как это возможно? Почему именно мы и каковы мотивы и цели всего этого? Не попугать же ради забавы. Это слишком просто. На кону стоит нечто большее, чем наше душевное равновесие, трещащее по швам под нажимом неизвестной, неотвратимой, сошедшей изначальной тьмы. Безликий – главный фигурант принимающий образы пустоты, бабы Клавы, а теперь ещё и «Неизвестного» из скорой. Да, я склоняюсь к тому что он единственный автор происходящего, всё в одном лице. Хотя Олеся склоняется к другому мнению, обосновывая разностью личных ощущений, между человеком из угла комнаты и «Неизвестным» из машины. Так или иначе, один он или их легион, Безликий лихо оперирует нашими страхами, базируя на привычных образах. Начиная от знакомого мне дверного звонка и заканчивая бабой Клавой и тягостными воспоминаниями о похоронах почившего дедушки. Всё это лишь инструменты, используемые мастером. Для чего? Не я не Олеся не можем дать ответ на этот вопрос. Большое видится на расстоянии. Значит ли это, что нужно отойти подальше, другими словами, чтобы получить ответы – углубиться, принять вызов? Перчатка брошена, а мы пересекли точку невозврата – вызов принят. Какова цена этого – время покажет. Но уже сейчас видение бытия, в коем я существовал доселе – разрушено. Я заглянул в бездну и как по классике, бездна ответила взаимностью. Чёткой границы между мирами больше нет. Безликий грамотно, с анатомической точностью провёл аутопсию над нашим мировоззрением, обесценил, вынул напоказ говоря, смотри – смерть для жизни не конец. А раз так, то все фигуры расставлены, дамы и господа бал у Князя Тьмы объявляю открытым.

Нет единого ответа, нет ничего конкретного. Всё что мы вынесли из обсуждения в конце концов, это то что нам нужно держатся вместе. Эту фразу произнёс я и Олеся восприняла её буквально.

– Ты же сам сказал нам нужно держаться вместе.

– Я не думал, что ты воспримешь эту фразу настолько буквально, и пойдёшь со мной купаться. – Открывая кран с горячей водой, произнёс я.

– Формально купаться я с тобой не буду, просто подожду здесь, пока ты помоешься.

– Это сути не меняет.

– Да брось, чего я там не видела. – Махнула Олеся.

– Я полагаю, ничего не видела, если только, пока я спал ты меня не рассматривала.

– Ну знаешь. – Отводя голову вверх, многозначно ответила Олеся.

– Как это понимать?

– Ну как. Я понимаю ты смущаешься, перед тобой красивая, умная девушка твоей мечты. Знаешь ли мне тоже не легко.

Я засмеялся во весь голос, Олеся классно свела ситуацию в шутку, с забавной мимикой, ненавязчивой, саркастичной, слегка самоуверенной подачей. Это то, чего сегодня особенно не хватало. Олеся засмеялась за мной.

– Чего ты ржёшь, снимай давай! – И начала стягивать с меня футболку.

После небольших манёвров, футболка лежала на полу. Я почувствовал, как меня коснулись кончики пальцев.

– Больно? – Поменяв смех на печаль и обеспокоенность, спросила Ангел.

– Ноет слегка. – В полтона успокоил я.

Олеся аккуратно приложила ладонь к расплывшейся гематоме. Сделала пол шага оказавшись ближе и прислонившись своей щекой к моей, медленно прошептала:

– Ты ведь не покинешь, не оставишь меня одну?

Моя рука тихонько скользнула по талии девушки, а другая обосновалась выше у спины.

– Как я могу, ты ведь мой смы…

На этом моменте, я осознал кто для меня Олеся. Всё это время, двадцать четыре года моей жизни, от самого рождения – это знание прозябало внутри. Оно не являлось новым и ранее я прекрасно знал о нём, но по какой-то причине запечатал на долгую память, что бы теперь вспомнить. Но я не успел озвучить свою мысль, Олесин телефон завибрировал на стиральной машинке, переполоша нас.

– Кто там?

– Уведомление о балансе, – вздохнула девчонка глядя в монитор. – Ладно раздевайся, я отвернусь.

Я скинул всё что было и оставшись в чём мать родила, залез в ванную. Ангел села на пол спиной ко мне и упулилась в смартфон. Оставшееся время в ванной мы не проронили ни слова и снова заговорили, только уже в спальне.

Олеся лежала отвернувшись к стене.

– Что с нами будет? – Глухо её вопрос разлетелся по углам комнаты, а слова наполнились печалью.

– Я думал, ты уже спишь.

– Мне страшно. Я боюсь уснуть, боюсь что завтра не настанет, а если настанет, то в нём не будет тебя.

– Эй я не куда не денусь. Ну же повернись.

Олеся развернулась ко мне лицом. Я лёг рядом, прижал девушку к себе, едва касаясь губами её лба.

– Я всегда буду рядом. Ты мне веришь? – Шёпотом