Моше и его тень. Пьесы для чтения - Константин Маркович Поповский

Предводительница: Да, господин. Я понимаю.

Йахве (Аврааму, резко): Ты тоже так думаешь?

Авраам: О чем?

Йахве: Что значит, «о чем»? (Подходит ближе, негромко). Знаешь, Авраам, почему-то мне в последнее время кажется – ты вечно чем-то недоволен. Смотришь в сторону, глотаешь слова. Я что, позвал тебя сюда, чтобы ты демонстрировал перед нами свое плохое настроение?.. Ну, скажи мне на милость – чем ты опять недоволен, человек?

Авраам (глухо): А ты думаешь, что можно быть довольным, когда не можешь отличить истину от сна?.. Думаешь, это так просто?.. Ты ведь, наверное, даже не знаешь, как это бывает на самом деле. Как просыпаешься утром с одной отвратительной мыслью, что тебе опять надо идти на работу, толкаться в метро, выслушивать чьи-то замечания, читать ерунду, наклеенную на стены… И вот ты встаешь, и спешишь, и ждешь этот чертов автобус, которого нет, когда он нужен, толкаешься, огрызаешься, смотришь на часы и вдруг останавливаешься где-нибудь посреди тротуара и понимаешь, что на самом деле в мире ровным счетом ничего не происходит, потому что все, что могло произойти, уже давно произошло, а то, что ты видишь вокруг себя – это только тени, которые притворяются живыми, а значит, все, что тебе теперь остается – изображать это прошедшее, притворяясь, что оно тебя страшно заботит, и изо всех сил стараясь не думать о том, что если Истина есть, то нет тебя, а если есть ты, то только благодаря тому, что нет Истины! (Смолкает).

Короткая пауза.

Йахве (сухо): Ты закончил?

Авраам молчит.

Если закончил, то послушай теперь, что скажу тебе насчет Истины я. (Негромко). Истина это то, что ты сейчас пойдешь и перережешь горло своему первенцу, потому что такова воля Небес… Знаешь, что это значит, дурачок? Это значит, что с какой точки зрения на это не посмотри, а результат всегда будет один и тот же – кровь, хрип, смерть, заключение врача… Ты меня слышишь, сынок?.. А теперь подумай сам, не все ли тебе равно – было ли это уже когда-нибудь прежде или еще только собирается случиться?

Авраам молчит. Короткая пауза.

Если хочешь знать мое мнение, то, по-моему, разница невелика. Во всяком случае, для тебя.

Короткая пауза.

(Грубо). Ну что молчишь? Надеюсь, ты еще не забыл, зачем ты здесь?

Авраам (глухо): Нет.

Йахве (вяло): Господин.

Авраам: Нет, господин.

Йахве: Тогда, может быть ты, наконец, приступишь? Порадуешь нас, наконец, своим послушанием? Или ты думаешь, что если у нас в запасе целая вечность, то мы можем транжирить ее, как нам заблагорассудится?

Короткая пауза. Авраам молчит.

(Нетерпеливо). Ну, давай, давай, давай!..

Какое-то время Авраам молча смотрит в ту сторону, откуда раздается голос Йахве, затем, повернувшись, медленно идет и скрывается за ширмой.

(Вслед уходящему Аврааму). Рази прямо в сердце, сынок! (Проводив Авраама взглядом, сквозь зубы). Чертова работа…(Садится на стул, взяв в руки Телефонный справочник, негромко). Как же все-таки трудно бывает иметь дело с людьми. Как правило, они понимают все шиворот-навыворот, а потом удивляются, что получают в результате совсем не то, что ожидали. (Листая справочник, негромко). А главное, их так много, что все их лица сливаются в одно лицо, которое, к тому же, невозможно запомнить… Вот, пожалуйста. (Читает). Зиббель Ганс… Зиббель Гасик… Зиббель Григорий… Зиббель Густав… Зиббель Генриета. Целая куча одних только Зиббелей! Мне кажется, что вполне хватило бы и одного. (Захлопнув справочник). Тем более что я уверен – ни один из них никогда не брал на себя труда подумать, почему Небеса время от времени вкладывают тебе в руки нож и посылают убить собственного сына.

Предводительница (подходя к сидящему Йахве, мягко): Но ты ведь не допустишь этого, господин? Разве ты не хотел просто испытать его?

Йахве (удивлен): Испытать?.. (Негромко смеется). Поправь меня, если я ошибаюсь, женщина, но мне кажется, будет правильно, если каждый из нас станет заниматься своим делом, а не совать нос туда, куда его не просят. Придумывать объяснения и подавать случившееся в надлежащем виде, так, чтобы оно выглядело пристойно, трогательно и поучительно – это, кажется, твоя обязанность, а не моя. (Поднимаясь со стула). Ну, что ты уставилась на меня, как будто для тебя это новость? Ты ведь лучше меня знаешь, как это делается. Пролей слезу. Опиши его душевные муки. Подбрось пару цитат. Расскажи о тяжести выпавших на его долю испытаний. Тем более что, в конце концов, ты ведь ничем не рискуешь, потому что через много лет, когда забудутся детали, все будут помнить только то, что я вовремя остановил его занесенную руку, не дав свершиться ужасному. Он и сам будет так думать, потому что человек всегда думает так, как ему удобно, а не так, как того требует истина.

Предводительница (с поклоном): Пусть будет благословенно твое имя, господин… (Помедлив). Но разве ты не обещал ему, что от него произойдет великий народ?

Йахве: А разве это надо обещать, женщина?.. Разве есть на земле такой народ, который не считал бы себя великим еще до того, как о нем услышали его соседи? (Сквозь зубы). Дьявол бы их всех побрал вместе с их величием. (Не спеша идет по сцене). К тому же, если говорить честно, никого из людей особенно не интересует то, что я говорил на самом деле. Их больше занимает то, что они прочитают в своих жалких книжонках или услышат от соседей и проповедников. Поэтому они будут кромсать мои слова до тех пор, пока из них не получится то, что смогут переварить их сушеные мозги. (Возвращаясь, слегка насмешливо). И тут, сдается мне, они чем-то похожи на тебя, женщина, а?

Предводительница (склонившись в поклоне, в смятении): Господин…

Йахве: (остановившись и глядя в сторону ширмы): Ладно, ладно. Лучше расскажи мне, что ты видишь сейчас в свою подзорную трубу? Видишь, как он осторожно подходит к камню, на котором спит Ицхак?

Предводительница (повернувшись к ширме): Да, господин.

Йахве: Как легко ступает, боясь, что спящий проснется, как вынимает нож и примеривает направление удара? Как тысячи мыслей и сомнений одолевают его, так что ему хочется вдруг немедленно бросить на землю орудие преступления и бросится прочь самому, но что-то останавливает его и заставляет вернуться к прерванному… Ты случайно, не знаешь что?

Предводительница: Может быть, он любит тебя, господин?

Йахве: Это неплохая мысль… Нет, в самом деле. Не забудь включить эту глупость в твой рассказ. Мне кажется, это может произвести хорошее впечатление. (Садится на стул спиной к Предводительнице, сквозь зубы). Чертова работа… Ну, что там еще?

Предводительница: Боюсь, что я вижу кровь, господин.

Йахве: Выходит, дело сделано?

Предводительница: Да, господин.

Йахве: Ненавижу кровь.

Предводительница: Да, господин.

Йахве: В ней есть что-то плебейское.