И смех, и слезы, и любовь… Евреи и Петербург: триста лет общей истории - Наум Синдаловский

Между тем, как утверждают современники художника, в начале творческого пути Бродского его живопись обладала весьма привлекательными достоинствами, а сам он не был лишен известного художественного вкуса. Подтверждением тому служит великолепная коллекция произведений искусства, собранная им в квартире, в доме на площади Искусств, где в последние годы жизни проживал Бродский, а после его кончины был открыт музей.

В октябре 1991 года Михайловской улице вернули ее историческое название.

Дом Мурузи. Улица Пестеля, 27 / Литейный проспект, 24

И тогда началось мифотворчество. А что если когда-нибудь петербуржцы вспомнят, что поэт Иосиф Бродский, в «бурной молодости своей отдал дань» ресторанам «Крыша» и «Восточный» при гостинице «Европейская»? И ста – нут утверждать, что вот, мол, оказывается, почему улица в свое время называлась улицей Бродского, и что было бы совсем неплохо вернуть ей это замечательное имя. Понятно, что все расчеты должны строиться на предположении, что к тому времени имя художника Бродского, писавшего почти исключительно на революционные, партийные и советские темы, будет окончательно вычеркнуто из памяти петербуржцев.

А теперь продолжим рассказ о поэте Иосифе Бродском. В Ленинграде Бродский жил в знаменитом «Доме Мурузи» на Литейном проспекте, 24. В конце 1940-х годов здесь получил комнату его отец Александр Иванович Бродский.

Памятная доска на доме 27 по улице Пестеля

«Дом Мурузи» – один из признанных культовых адресов литературного Петербурга – Петрограда – Ленинграда». В середине XVIII века участок, на котором стоит этот дом, принадлежал артиллерийскому ведомству и долгое время не застраивался. Только в конце века его приобрел действительный камергер, сенатор граф Николай Петрович Резанов, который построил здесь собственный особняк. Резанов был женат на дочери основателя Российско-Американской компании купца Григория Шелехова. На собственные деньги Шелехов снарядил первую русскую морскую кругосветную экспедицию, которую Резанов возглавил. Широкую известность эта история приобрела благодаря рок-опере Алексея Рыбникова «Юнона и Авось» на стихи Андрея Вознесенского в постановке Марка Захарова на сцене Московского театра имени Ленинского комсомола.

С 1848 года владельцем дома стал сын министра внутренних дел в правительстве Александра I Василий Кочубей. В 1874 году участок приобрел внук молдавского господаря князь Александр Дмитриевич Мурузи. И в 1874–1876 годах по проекту архитекторов А. К. Серебрякова и П. И. Шестова на месте разобранного деревянного дома Кочубея строится многоэтажный доходный дом в необычной для Петербурга того времени восточной манере. «Торт в мавританском стиле», – говорил о нем один из самых знаменитых его обитателей, поэт Иосиф Бродский.

Уже в первые годы своего существования «Дом Мурузи» был окружен романтическими, или, точнее, авантюрными легендами. И благодаря не только экзотическому мавританскому стилю, в котором он был исполнен, но и необычной фамилии его владельца. Одни утверждали, что Мурузи – это богатый турок, живущий в центре Петербурга со своим многочисленным гаремом, охраняемым евнухами. Другие говорили, что владелец дома – богатый торговец чаем, сокровища которого замурованы в стенах мавританского особняка.

Архитектурный облик экзотических фасадов дома каким-то невероятным образом ассоциативно переплетался с продукцией знаменитого в Петербурге торговца русскими пряниками Николая Абрамова, магазин которого находился на первом этаже. Прилавки магазина ломились от столь же диковинных, как и сам дом, вяземских, московских, тверских, калужских и других сортов расписных пряников. Здесь можно было приобрести и другие необычные лакомства: киевский мармелад, одесскую халву. В Петербурге магазин Абрамова славился и необычной для того времени рекламой, которую, говорят, сочинял сам хозяин:

Как вкусна, дешева и милаАбрикосовая пастила!А впрочем, и прочее.Убедитесь воочию!

Или еще:

От Питера самогоДо Уральских горПряники АбрамоваИмеют фурор!

В наше время «Дом Мурузи» широко известен другими особенностями. У него богатое литературное прошлое. Даже деловая попытка установить торговые связи с Северо-Американскими Соединенными Штатами, предпринятая некогда графом Резановым, сегодня ассоциируется с поэзией Андрея Вознесенского, пропевшего гимн трагической любви русского мореплавателя и юной калифорнийской красавицы. В особняк на Литейном Резанов так и не вернулся, скончавшись на обратном пути из Америки. Его наследники жить в доме на Литейном отказались и продали его.

Между тем литературная биография дома продолжилась. Через несколько десятилетий сюда, на этот участок, Достоевский поместил доходный дом одного из героев романа «Идиот» – генерала Епанчина. Еще через какое-то время здесь, по предположениям некоторых исследователей творчества Куприна, произошла история, положенная в основу повести «Гранатовый браслет». И это еще далеко не все. В «Доме Мурузи» снимал квартиру старший сын Александра Сергеевича Пушкина, генерал-майор А. А. Пушкин. В разное время в здесь жили известные поэты и писатели: Николай Лесков, Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, Владимир Пяст, Даниил Гранин. Здесь в 1919 году чуть ли не в квартире того самого кондитера Абрамова находилась литературная студия «Цех поэтов», основанная и руководимая Николаем Гумилевым.

В советское время «Дом Мурузи» превратился в обыкновенный многонаселенный жилой дом с тесными коммунальными квартирами, с комнатами, разделенными дощатыми перегородками, с общими кухнями и санузлами, сварливыми хозяйками и прочими прелестями социалистического быта.

В настоящее время литературная общественность Петербурга борется за создание в комнатах, где жил поэт, музея. Экспонаты будущего музея временно хранятся в экспозиции музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме.

Ровесником Иосифа Бродского был ленинградский писатель Сергей Довлатов. Довлатов родился в 1941 году, в эвакуации, в Уфе, в семье театрального режиссера. В жилах Сергея бурлила гремучая смесь из еврейской крови отца – Доната Исааковича Мечика – и армянской матери – Норы Сергеевны Довлатовой. Не желая отдавать предпочтения ни той, ни другой половине своего происхождения, в паспорте Сергей Донатович записался Довлатовым-Мечиком. Он был «евреем армянского разлива», как говорили о нем друзья.

А еще говорили: «Родился в эвакуации, умер в эмиграции». Довлатов жил в Ленинграде до 1978 года. Затем был изгнан из Советского союза как диссидент, творчество и общественное поведение которого не устраивало партийных руководителей Ленинграда.

Основные произведения Довлатова были написаны и впервые изданы за рубежом. Тогда же он приобрел широкую известность, в том числе и на Родине, в Ленинграде. Но ленинградцы шестидесятых его хорошо знали. Он был человеком видным, большим и красивым. Рассказывают, что, когда Довлатов выходил на улицу, за ним сразу устремлялись толпы женщин, а когда появлялся на Невском проспекте, перед ним будто бы неслась молва: «Довлатов идет! Довлатов идет!» Он был «своим человеком» в любимом им легендарном кафе «Сайгон» при ресторане «Москва» на углу Невского и Владимирского проспектов и в других заведениях подобного рода.

Сергей Донатович Довлатов

В петербургский городской фольклор Довлатов попал не столько из-за фольклора о нем самом, сколько благодаря анекдотам, автором которых он был. В скобках добавим, что фольклор далеко не всегда может похвастаться знанием авторства той или иной легенды, частушки, того или иного анекдота. Чаще всего их авторство анонимно. Но бывают редкие исключения. Одним из таких счастливых исключений и был Довлатов. Многие анекдоты, придуманные им, были опубликованы в его «Записных книжках» и других произведениях. Вот только некоторые из них.

Однажды Довлатова пригласили на заседание комиссии по работе с молодыми авторами Ленинградского отделения союза писателей. Спросили: «Чем можно вам помочь?» – «Ничем». – «Ну, а все-таки? Что нужно сделать в первую очередь?» И он не выдержал. Ответил с картавинкой, по-ленински: «В первую очередь? В первую очередь нужно захватить мосты. Затем оцепить вокзалы. Блокировать почту и телеграф…»

Памятная доска на доме 23 по улице Рубинштейна

После того как Иосиф Бродский написал стихотворение, в котором были известные строчки: «На Васильевский остров / Я приду умирать», Довлатов рассказывал придуманный им анекдот: «Не знаешь, где живет Иосиф Бродский?» – «Где живет, не знаю, но умирать ходит на Васильевский остров».

Сам Довлатов с 1944 по 1975 год жил в доме № 23 по улице Рубинштейна. В 2006 году на фасаде этого дома появилась мемориальная доска.