Сумерки Европы - Григорий Ландау

Мѣщанская духовность несоотносительна съ задачами государства въ международномъ общеніи и потому переносъ ея туда можетъ причинить глубокій вредъ. Здоровая демократія вѣроятно найдетъ какіе нибудь пути преодолѣнія или хотя бы ослабленія этого вреда. Но для этого въ данномъ случаѣ не было ни времени, ни возможности. И психологія французскаго мелкаго собственника и англійскаго коммерсанта, оформленная правосознаніемъ американскаго профессора, оказалась въ поразительномъ несоотвѣтствіи съ задачами государственности въ бурномъ международномъ столкновеніи, Чтобы вскрыть точнѣе это несоотвѣтствіе, намъ надлежитъ разсмотрѣть ту идею — имперіализма, которой была противопоставлена антантистская проповѣдь.

Идеѣ самоопредѣленія національности противопоставлялась идея имперіализма, которая Германіи ставилась въ вину, какъ ея главнѣйшее — наряду съ нарушеніемъ договора — преступленіе. Конечно, весьма пикантно звучитъ обвиненіе въ имперіализмѣ со стороны Англіи, впервые создавшей міровую державу; со стороны Америки, къ этому сейчасъ стремящейся, со стороны Франціи и Италіи, какъ только получившихъ къ тому благодаря побѣдѣ возможность, устремившихся къ расширенію своихъ предѣловъ и сферъ своего вліянія. Но насъ и здѣсь интересуетъ не правомѣрность и даже не обоснованность пропаганды, а ея смыслъ.

Повидимому Германія не рѣшилась стать съ той же опредѣленностью на почву имперіализма, какъ союзники стояли на почвѣ самоопредѣленія. Она не подняла перчатки, не заявила черезъ тысячи оффиціальныхъ и неоффиціальныхъ рупоровъ: да я стремлюсь къ имперіализму. Пожалуй, слѣдуетъ сказать, что и здѣсь — какъ и въ случаѣ съ отстаиваніемъ примата соціально-культурныхъ содержаній надъ правовой формой — она духовно спасовала передъ идейнымъ натискомъ Западной Европы. Соблазненная идеалистической словесностью, отчасти соблазненная возможностью примѣнить и со своей стороны разрушительный принципъ къ своимъ врагамъ, отчасти вѣроятно и подлинно побѣжденная въ лицѣ своего собственнаго мѣщанскаго элемента (къ которому въ нѣкоторомъ отношеніи приходится отнести и кадры соціалъ-демократіи, стоящіе на грани пересѣченія высшихъ квалифицированныхъ слоевъ рабочаго класса съ иными слоями интеллигентскаго мѣщанства) — она не устояла на исторически предназначенной ей позиціи. А между тѣмъ исторіей эта позиція была для нея пріуготовлена, она была осознана и провозглашена ея политическими и идейными вождями («средняя Европа», «Берлинъ — Багдадъ», «будущее Германіи на водахъ», лозунги колоніальной политики и проч.).

Имперіализмъ противъ самоопредѣленія. Имперіализмъ явленіе не новое; по этому пути въ наше время идутъ Америка и Японія; на этомъ пути стоитъ Англія, создавшая великую міровую имперію и только что стояла Россія; по этому пути въ былыя столѣтія шла Испанія, а въ иныя эпохи шелъ древній Римъ. Государство, насыщенное — соотвѣтственно возможностямъ эпохи, — культурою, дѣйственною мощью, организаторскими потенціями, силою распространяться, завоевываетъ мечомъ или втягиваетъ въ сферу своего воздѣйствія силками мирныхъ связей сосѣдніе и далекіе народы; оно на нихъ распространяетъ свои высшія достиженія, ускоряя и организуя взаимодѣйствіе своихъ составныхъ частей, собирая воедино грандіозныя человѣческія массы, создавая величайшее напряженіе, внося миръ совмѣстной работы въ прежде враждебные разрозненные, несогласованные коллективы. Безспорно-величайшее значеніе подобныхъ великихъ образованій. Въ сущности впервые они выводятъ на человѣчество, на исторію и въ этомъ смыслѣ на вѣчность, тѣ глубинныя духовныя цѣнности, которыя вырабатываются и накопляются, вспыхиваютъ и нарастаютъ обыкновенно только въ опредѣленно ограниченныхъ пространственныхъ и историко-этническихъ условіяхъ; въ тѣсныхъ рамкахъ онѣ зачинаются и въ великихъ имперіяхъ достигаютъ своего вѣчнаго въ предѣлахъ человѣчества значенія.

И, наконецъ, независимо отъ оцѣнки этого явленія, достаточно показателенъ и самый фактъ непрерывнаго напряженія человѣчества въ этомъ направленіи, къ тому же не ограничивающагося однѣми государственными формами. Здѣсь не мѣсто прослѣживать тотъ общій соціологическій законъ, который сказывается въ возрастаніи объема соціальной организованности, и тѣ безчисленныя предпосылки и послѣдствія, которыя съ этимъ движеніемъ связаны. Достаточно отмѣтить эту неизмѣнную тенденцію къ созиданію объемлющихъ организацій не въ одной государственной области, но напримѣръ, и въ области церкви, въ области хозяйственной (при переходѣ отъ мелкихъ формъ буржуазнаго строя къ крупно капиталистическимъ), — чтобы понять ту неизбывную пружину, которая здѣсь дѣйствуетъ, проявляясь именно въ творческія эпохи человѣческой исторіи и въ творческихъ составныхъ частяхъ человѣческаго субстрата. И настолько глубоко обоснована непобѣдимая эта тяга, что она самодовлѣюще охватываетъ человѣчество, бьетъ черезъ край, продолжаетъ дѣйствовать и тогда, когда уже исчезаютъ обосновывающія ее предпосылки, когда реальныхъ силъ для нея уже не хватаетъ. Неустанно гонитъ она по своимъ путямъ и подобно всякой страсти приводитъ къ внутренней слабости и часто неожиданному распаду преувеличенно разросшейся громады.

Таковъ смыслъ и механика имперіализма. Таковъ творческій процессъ, который охватилъ Германію — и въ ея лицѣ очередную часть человѣчества Европы — къ расширенію и разливу культурной мощи, накопившейся на ея территоріи, въ ея народѣ, въ предѣлахъ ея государственности. Какъ бы ни оцѣнивать отдѣльные моменты этого процесса, суть его ясна: въ немъ строительство того размаха, который двигаетъ человѣчество къ его послѣдовательно достигаемымъ вершинамъ.

И вотъ, если сопоставить этотъ творческій — и въ этомъ смыслѣ прогрессивный — процессъ германской государственной культуры съ идейной позиціей Антанты, мы и увидимъ Существенный смыслъ и того и другой. Съ одной стороны творчество, осуществленіе одного изъ созидательныхъ процессовъ человѣческой исторіи; съ другой стороны, лозунгъ въ одномъ своемъ примѣненіи — по отношенію къ малымъ, уже существующимъ государствамъ — охранительный (сохраненіе ихъ status quo), въ другомъ своемъ примѣненіи — по отношенію къ негосударственнымъ національностямъ — реакціонный. Ибо если жизненный процессъ государственнаго бытія человѣчества ведетъ къ расширенію организованности, къ созиданію объемлющихъ государственныхъ образованій, то раздробленіе крупной исторически сложившейся единицы на составныя части, уничтоженіе объемлющихъ государственностей, выдѣленіе изъ нихъ по этническому принципу составныхъ частей — всегда угрожаетъ подлиннымъ въ историческомъ отношеніи движеніемъ вспять, возвращеніемъ къ уже пройденнымъ стадіямъ государственной организованности. Итакъ, противъ прогрессивности германской позиціи стоитъ консервативность или регрессивность позиціи Антанты.

Но если имперіализмъ есть явленіе прогрессивное, а самоопредѣленіе регрессивное, то значитъ ли это, что во имя его приходится жертвовать націями и малыми государствами?

Что касается націй негосударственныхъ, то изъ сказаннаго выше естественно вытекаетъ, что не жертвовать приходится ими для имперіализма, а что впервые при имперіализмѣ становится возможно достигнуть для нихъ наибольшаго, хотя и негосударственнаго, ихъ самоопредѣленія;. Ибо только въ объемлющихъ государственныхъ образованіяхь, включающихъ въ своихъ предѣлахъ и организаціонныхъ рамкахъ, — множество націй, множество исповѣданій, множество этническихъ группъ, мыслимо для каждой добиться и каждой допустимо предоставить наибольшую въ этомъ малосовершенномъ мірѣ полноту самоопредѣленія и во всякомъ случаѣ равенства; ибо только въ этомъ случаѣ совмѣщенія множества націй и вѣръ государство способно не отождествлять себя ни съ одной изъ нихъ, способно отказатся отъ соблазна сдѣлать какую либо изъ нихъ угнетающей. Конечно, и такая возможность отнюдь не исключена (какъ это показываетъ дореволюціонная Россія), но она не въ интересахъ государства; государство включающее этническое и вѣроисповѣдное многообразіе объективно незаинтересовано въ этническомъ и вѣроисповѣдномъ неравенствѣ; и въ его интересахъ отъ такового освободиться. Только тамъ, гдѣ все населеніе принадлежитъ одной націи или вѣрѣ — нѣтъ національнаго и вѣроисповѣднаго вопроса; и только тамъ, гдѣ населеніе принадлежитъ ко множеству вѣръ и націй, возможно эти вопросы разрѣшить. Когда лицомъ къ лицу съ большинствомъ католическимъ стоитъ меньшинство протестантское или съ большинствомъ христіанскимъ меньшинство мусульманское, или съ большинствомъ польскимъ меньшинство нѣмецкое или еврейское и т. п. — появляется затрудненіе, какъ выключить національный вопросъ, какъ въ раціональномъ отношеніи уравнять населеніе, ибо въ этихъ случаяхъ функціи національнаго большинства совпадаютъ съ функціями государственными. Но тамъ гдѣ лицомъ къ лицу въ одной государственности находятся и христіане разныхъ вѣроисповѣданій, и евреи, и мусульмане, и буддисты, и ламаиты, и соотвѣтственно безчисленное множество націй, и въ особенности гдѣ нѣтъ рѣшающаго численнаго преобладанія одной изъ нихъ, тамъ мыслимо такое соотношеніе, при которомъ подавленіе просто не представитъ интереса ни для кого, и гдѣ возможно на общихъ болѣе или менѣе одинаковыхъ началахъ предоставить организоваться всѣмъ, совмѣстно удовлетворяя свои насущныя національно-вѣроисповѣдныя задачи. Замѣчу попутно, что отчасти въ связи съ этимъ мы замѣчаемъ въ исторіи тяготѣніе еврейства къ государственнымъ организмамъ имперскаго характера, — ибо только тамъ они имѣли историческіе шансы сохраниться, сохранивъ свое національнорелигіозное лицо. Словомъ, только черезъ прогрессивный имперіализмъ, а не черезъ государственное самоопредѣленіе націй, лежитъ путь, если не къ разрѣшенію національной проблемы, (откуда люди взяли, что вообще проблемы разрѣшимы), то во всякомъ случаѣ къ наиболѣе благопріятнымъ условіямъ самосохраненія жизни и развитія національностей безъ взаимнаго и встрѣчнаго ихъ угнетенія.