Радость и страх - Джойс Кэри

Он смотрит на нее все с тем же наивным любопытством: - Ну как ты, Тибби? Изменилась, да, похорошела. Но у тебя-то особенных забот не было. И сообщает ей, что Эдит скончалась. Уже год прошел, неужели Табита не знала? Он, видно, считает, что о смерти его жены должны знать все. Настоящая трагедия. Совершенно нетипичная форма рака. Редчайший случай. Для него это был страшный удар, и о жене он говорит так, точно только что похоронил ее, - жалобно, со слезами в голосе. А потом и лицо и голос снова меняются.

- Но я тебе небось наскучил? - И опять поглядывает на нее с улыбкой. Да, можно понять, что в тебе нашли все эти умные люди. - Он смеется, как мальчишка-переросток. - Вон какая у меня сестричка. Кто бы мог подумать. Я перед тобой совсем шлюпик, честное слово. Но и то сказать, у тебя хватило храбрости вырваться на волю, поступить как хотелось.

- Что ты, Гарри, это-то мне ни разу не удалось.

Гарри, будто и не слышал, сетует на свою судьбу. Для этого он, скорее всего, и явился. - А я-то, я-то! Разве это жизнь?

- Но ты так успешно работал. И папину практику возродил почти на пустом месте.

Гарри опускается в кресло, и уже кажется, что человека нет, что это всего лишь печальный узел грубого старого платья. - Ну да, работать я работал, но ради чего? Засосала меня рутина, Тибби, отстал я от жизни. - И вдруг спрашивает Табиту, не согласилась бы она у него похозяйничать. Приезжай, Тибби, не дай нам пропасть. Я понимаю, после твоей веселой жизни тебе это вряд ли улыбается. Но знаешь, сейчас даже в Фруд-Грине стало получше. У нас теперь есть кинематограф, ходят новые омнибусы. Ты хоть попробуй. Если покажется слишком уж скучно, так и скажи, я пойму.

- Но, Гарри, я бы с радостью. Ты и не представляешь себе, как мне хочется пожить спокойно. Я ведь должна думать об образовании Джонни, для него это так важно.

- Джонни, Джонни? Ах да, конечно, сын, я и забыл. Он сейчас где?

- В школе. Но с будущей недели у него каникулы.

- С будущей недели... - Вид у Гарри растерянный. - Где же его поместить?

- О, Джонни где угодно поместится. Хоть в твоей прежней детской.

- Там теперь Тимоти.

- И правда. - Табита, чуть не признавшись, что забыла про старшего племянника Тимоти, вовремя прикусила язык.

- А Эллис в ночной детской, с няней. - Но, поймав на себе взгляд Табиты, полный тревожного недоумения, он бодро восклицает: - Ничего, устроимся. Главное, чтобы ты согласилась, Тибби. Ты когда приедешь? Давай прямо сегодня. Тряхнем стариной.

Он обнимает Табиту за плечи рукой в толстом рукаве, огромной и тяжелой, как передняя нога слона.

- Славное было время, - подхватывает Табита, радуясь этой тяжести. Хорошо нам жилось.

- Мы с тобой всегда ладили, - ликует Гарри.

- А твоих пациентов это не смутит? О процессе, вероятно, все читали.

- Да ну их, пациентов. Пусть говорят.

50

Гарри, уже давно признанный лучшим врачом Фруд-Грина, и в самом деле не балует своих пациентов. Он ругает их прямо в глаза; Табита слышит, как он, входя в приемную, орет на какую-то невидимую страдалицу: "А, это вы, миссис Джонс? Опять явились? Хотите сменять старые внутренности на новые?"

Но пациентам это, видимо, нравится. Телефон, только что появившийся в Кедрах, звонит без устали. Гарри, повесив трубку, проклиная погоду, проклиная больных, проклиная день, когда он родился, натягивает свою необъятную шинель и вразвалку трусит к воротам.

- Увези меня куда-нибудь, - просит он Табиту, - сил моих больше нет.

Табита заказывает билеты в театр и ужин в ресторане. "Молодчага!" радуется Гарри. Она с детства не слышала этого слова.

Но в назначенный день он испуганно спрашивает: - Разве это на сегодня? Сегодня я должен заняться счетами.

- Займешься завтра.

- Но придет Клара, она всегда помогает мне со счетами.

- Клара? - Табита с трудом припоминает ее. - Ты мне про Клару не говорил.

- Это неважно, не обращай внимания.

Он и сам не обращает внимания на Клару. Живет она неизвестно где, а появляясь в Кедрах, возникает тот тут, то там, как привидение, потом столь же неожиданно исчезает. В сорок лет Клара настоящая уродина - большущий красный нос, глаза-пуговки. Держится она смиренно, как рабыня, и всегда чем-то занята. Она не только проверяет счета для Гарри, но еще водит гулять маленькую Эллис, бегает по лавкам, штопает. С годами в ней выработалась экспансивность, которая всех раздражает. Табиту она встречает ахами: "Вот и привелось опять свидеться!", над Гарри причитает: "Несчастный, на тебе лица нет, совсем заработался, разве так можно?" И Гарри жалуется Табите: "С ума сойти от ее кудахтанья".

- Давай я буду вести твою бухгалтерию.

- Ох нет, как бы Клара не обиделась.

Театр пришлось отложить, и другого дня не находится. У Гарри все время расписано по часам. Клара объясняет Табите: - Гарри у нас нарасхват. - И сетует, стараясь пошире раскрыть свои узкие глазки (у Эдит это получалось внушительно, а у нее нелепо). - Он не щадит себя ради пациентов. Право же, он заслужил, чтобы мы немножко оберегали его покой.

Последнее - камешек в огород Табиты, но та не отвечает, потому что терпеть не может Клару. Она жалуется брату: - Эта женщина шастает по всему дому. Можно подумать, что она здесь хозяйка.

- Да, надоедлива она здорово. Она, по-моему, рассчитывала, что я возьму ее в экономки, но больно уж она суетлива.

- Хочешь, я ей намекну, что ее услуги не требуются?

- Ох нет, ради бога. Она очень обидчивая. Еще ворвется ко мне в кабинет да начнет рыдать, а мне ее утешать некогда. У меня и без того дел по горло... опять этот телефон, черт бы его побрал, и зачем только его изобрели. - Он бросается к телефону и орет в трубку: - Да, да, вы же совершенно здоровы, ничего у вас нет... ну, может быть, перед чаем, если вам не жаль моего времени и своих денег.

У Гарри нет свободной минуты, в доме нет свободного уголка. Табита, выбирая комнату для Джонни, который должен приехать через два дня, наталкивается на серьезные препятствия, тем более что Тимоти уже приехал ж решил заняться в старой детской химическими опытами.

Тимоти - бледный, плотно сбитый мальчик - унаследовал худшие черты тетки и матери. Губы у него толстые, нос длинный, глаза маленькие.

Табита жалеет этого тихого некрасивого мальчика, и перед глазами у нее все время стоит Джонни, его тонкие черты: точеный нос с горбинкой, рот как у Байрона, слишком красивый для мальчика, румянец, обычный при слабых легких. Одарив Тимоти лучезарной улыбкой, она говорит: - Ты научи твоего двоюродного братца Джона, как делать опыты с газами.

Обдумав этот совет, Тимоти отвечает: - Мы, может быть, вместе прочтем лекцию.

- Прекрасная мысль. Джону не мешает заняться химией.

- Он будет спать у меня в комнате?

- Папа боится, что вы будете шуметь.

Но Тимоти так огорчен этим запретом, что Табита ставит в комнате вторую Кровать, чем приводит Гарри в отчаяние. Целый день он мрачно молчит, потом изрекает: - Они там черт-те чего натворят. Испортят всю мебель.

Табита, поглощенная ожиданием Джонни, пропускает его слова мимо ушей. Ее слегка тревожит другое - как бы Гарри, сравнив Джона с Тимоти, не стал ей завидовать. Впрочем, он никогда не был завистлив. Вот уж в чем его не упрекнешь.

Джон, как всегда, утаил, каким поездом приедет. Он любит появляться неожиданно. Табита, прождав напрасно час на станции, спешит домой, а он, оказывается, уже там, разглядывает приборы Тимоти.

- Джонни! Что же ты не дал знать, когда приедешь? И что у тебя с носом? (А нос красный и весь распух.)

- Да ничего особенного, мам, просто я занимался боксом.

- Но ты уверен, что нет перелома?

- Не приставай, мам. - Из прибора выпала пробирка и разбилась.

- Что ты делаешь? Это же вещи Тимоти.

- А чего ты пристаешь? Это ты виновата.

Табита в ужасе пытается что-то починить, но тут входит Тимоти.

Мальчики уставились друг на друга, и Табита говорит: - Ну, поздоровайтесь, познакомьтесь. - Они отворачиваются, и Джон выходит из комнаты. Тимоти, подойдя к столу, видит разбитую пробирку и, покраснев, говорит в ответ на извинения Табиты: - Это ничего. Правда, правда, ничего.

Впору подумать, что это он виноват перед Табитой и перед Джоном. Потом он тоже исчезает. Но два часа спустя, разыскивая в саду Джона, чтобы позвать его пить чай, Табита видит, как Джон, а за ним и Тимоти крадучись убегают за угол сарая. К чаю ни тот, ни другой не являются, и с этого дня они неразлучны, или, вернее, Тимоти следует за Джоном как тень, кроме тех случаев, когда Джон высылает его вперед проверить, выдержит ли его тяжесть жердочка, перекинутая через ручей, действительно ли в таком-то фруктовом саду есть злая собака. Тимоти смелый, порой до безрассудства, но ему, как всем честным тугодумам, не везет. Жердочка не ломается, но он поскользнулся и упал в воду; собака не лает, но, спасаясь от садовника, он разорвал курточку о гвоздь в заборе. И наконец в последний день каникул, когда Табита уже радуется, что все сошло так хорошо, Тимоти изловили в пустом доме, а Джон, первым забравшийся в этот дом, успел юркнуть в чулан и спокойно там отсиделся.