Призрак Адора - Том Шервуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну да. Только громко, и только не перепутай.
– И посыплется двадцать монет?
– Ну ты же видел.
Ученик подпрыгнул, подтянулся к решётке и прокричал:
– Четверо здесь и двое на улице!
Спрыгнул, обернулся. Постоял. Деньги не падали.
– Нет золота! – осторожно сообщил он учителю.
– Тихо крикнул. Попробуй погромче.
Тот вернулся к решётке и завопил что было силы. За дверью послышались вдруг шаги, загремел ключ в скважине. Дверь с металлическим лязгом распахнулась, вошёл стражник с факелом.
– Кто кричит? – зло спросил он.
– Его крыса укусила, – быстро сообщил Маленький, спрятав руки за спину и кивая на воришку.
Стражник пнул несчастного сапогом, пошёл было к двери, но вернулся, пнул и Маленького, и спящего непробудно буяна. Вышел и запер дверь.
– Нет золота! – кривясь и потирая отбитое место, торопливо прошептал воришка.
– Конечно, нет. Его стражник спугнул. Теперь подожди немного и лучше вызывай по одной монетке, но тихо.
– А можно прямо сейчас?
– Пусть стража уснёт. Всё ведь отберут, если услышат.
– Хорошо…
Смолкнувший всадник приблизился к башне. Он слез с коня и тихо пошёл вперёд, вдоль круглой стены. Впереди проступил тронутый лунным светом контур сидящего человека. Стражник. Спит, привалившись к стене. Филипп подошёл, мягко, но плотно закрыл ладонью рот вздрогнувшего человека.
– Тихо, – сурово сказал он. – Я офицер, проверяю караулы. Как твоё имя?
– Джек…
– У башни вас должно быть двое. Как имя напарника?
– Билли.
– Ладно, Джек. Спи дальше.
Снова вдавилась в лицо ладонь, аккуратно и точно вошёл между рёбер кинжал. Придержав тело – чтобы не стукнуло – Филипп пошёл дальше, к двери.
– Кто идёт? – послышался окрик из темноты.
– Заткнись, Билли, – сдавленным голосом ответил убийца.
– Джек, ты? – неуверенно спросил человек и тут же охнул и захлебнулся.
Филипп потянул дверь. Открыта. Вошёл. Четверо стражников подняли сонные головы.
– Привет, – деловито сказал гость. – Сейчас я вас убью. Но убью честно. Вы можете защищаться.
Он взял стоящий в оружейном планшире мушкет с вставленным в ствол широким штыком – багинетом и, выписав вокруг себя стремительный, блескучий полукруг, вонзил багинет в грудь ближнего к нему солдата. Из оставшихся троих кто-то вскрикнул.
– Медленно соображаете, – сообщил им Филипп.
Солдаты вскочили. Двое дрожащими руками обнажили сабли, третий выхватил и поднял пистолет. Хрустнул курок, метнулась щепоть пороха на полку. Филипп одним рывком поднял наколотого на штык солдата, чуть отнёс его в сторону. Ударил пистолетный выстрел. Пуля вошла в мёртвую спину. Филипп дёрнул мушкет к себе. Багинет выскочил из ствола, упал нанизанный на него дважды убитый солдат, а призрачный гость взвёл курок и выстрелил. Свалился стражник, рядом упал его дымящийся пистолет. Гость аккуратно поставил мушкет у стены и обнажил тяжёлую шпагу. Легко сбив на сторону сабельный удар, сделал три коротких стремительных выпада – в лицо, в шею, в грудь. Повернулся к последнему. Безумные, оловянные глаза. Бессильные руки выронили саблю.
– Поживёшь ещё, – ободрил его Филипп. – Открывай, – он кивнул на острожную дверь. Поднял фонарь, посветил.
Трясущимися руками солдат открыл дверь и тут же упал внутрь, пробитый навылет тяжёлым клинком. Филипп взял у него ключи.
– Маленький! – позвал он.
– Прикован я, – послышался голос. – И здесь ещё двое.
Филипп бросил ключи воришке:
– Сними цепь.
Тот послушно бросился к замку, заскрежетал ключом.
– Это патер Люпус? – испуганно прошептал он.
Цепь упала с ноги. Тут же упал и воришка, пачкая кровью солому. Хмельной буян умер, так и не проснувшись.
Двое всадников на громадном вороном коне тихо ехали по ночным молчаливым улочкам.
– Что, – не спросил, а просто произнёс Филипп.
– Сын трактирщика. Лет шести. Сидел под стойкой. Всё видел. Нас всех описал. Я въехал в город – меня тут же узнали.
– Они живут в трактире?
– Да, в задних комнатах. Некоторые сдают…
Через полчаса по дороге от Люгра, всё на том же коне ехали уже трое всадников: двое известных и между ними – маленький белоголовый мальчик с завязанным ртом. Сзади, в городе, в двух местах поднимался к небу дым, пока ещё невидимый в темноте, пока ещё без огня: над трактиром и над сторожевой башней.
В предрассветном сумраке, у реки, на поляне шла неторопливая, спокойная беседа.
– Значит, всё про нас знают?
– Знают, как мы выглядим, патер.
– Эстафету с приметами послали?
– Нет. Маленького утром должен был допросить офицер, и только потом – эстафета.
– Ребёнка для чего взяли?
– Непростой мальчик-то, патер. Смерть и кровь перед глазами – а ведь даже не пошевелился. Отца убивают – а он сидит и молчит. Всё видит, всё помнит. Приметы наши назвал твёрдо. Вдруг пригодится? Хорошего пса можно вырастить.
– Следы, значит, сжёг, Филипп?
– Сжёг, патер.
– Следы сжёг. Эстафеты не было. У нас есть целый день, чтобы изменить внешность. Сейчас ещё раз меняем место привала. Потом Филипп одевается бедным дворянином, Адония – его женой, – длинное платье обязательно, Адония! Я – мелкий торговец, опекун или родственник…
Монах сделал долгую, очень долгую паузу.
– Маленький!
– Я здесь, патер!
– Ребёнка утопи. Потом нас догонишь. Всё. Место меняем.
Через минуту на прибрежной полянке остались лишь лошадь, подросток и маленький мальчик. Подросток медлил, сопел. Неторопливо разулся, подхватил покорного ребёнка подмышки, вошёл в воду. Постоял, поёживаясь от речной прохлады, сплюнул и, перехватив мальчика поперёк, швырнул его перед собой. И тут же наступил на бьющееся тельце ногой, прижимая его к каменистому дну. Держал, кривился, чувствуя, как под босой подошвой отчаянно бьются, скачут хрупкие косточки. И вдруг повернулся и бросился на берег.
– Какая у него судьба – так пусть и будет, – нервно шептал он сам себе. – А я и не ослушался патера, он всё равно сам утонет. Сам пусть утонет, а не я … А выплывет – так что же? Судьба!
Быстро забросил в седельную суму сапоги, вскочил на лошадь, поправил за поясом новый метательный нож с металлической рукояткой. Сунул босые ноги в стремена и отпустил поводья: в темноте следов не видно, а лошадь сама, по запаху, найдёт ушедший отряд. Ведь известно и проверено много раз – чутьё у лошади острее собачьего.
– А где Филипп? – спросил Маленький, когда догнал остальных.
– Спой песенку, – вместо ответа попросила подростка Адония.
– Какую? – охотно поинтересовался Маленький.
– Всё равно. Только негромко.