Сквозь призму права. Судебные очерки, статьи, эссе - Геннадий Мурзин

И специалисты горного дела дадут этому объяснение: движение горных пород на такой глубине поглотило тело потерпевшего. Поглотило навсегда, став последним пристанищем юноши.

Защита на этом обстоятельстве сделала попытку сыграть, заявив: поскольку тело потерпевшего не найдено, а манекен благополучно обнаружен, то это доказывает, что факт убийства не доказан и обвинение основывается на зыбкой почве.

Дело защиты – защищать обвиняемого. Но все же аргументы для этого надо бы поискать поубедительнее. Можно ли сравнивать два этих факта – отсутствие тела потерпевшего и наличие манекена? Ведь в первом случае с момента падения прошло несколько месяцев, а во втором – считанные часы. Это, кстати, если что-то и доказывает, то лишь то, что своевременное сообщение свидетелей о случившемся позволило бы, по крайней мере, поднять со дна пропасти тело погибшего и похоронить по-людски, а при благоприятном стечении обстоятельств – и спасти жизнь подростку (через полтора года после описываемой здесь трагедии там же, то есть в зоне обрушения шахты «Магнетитовая», сорвалась и упала вниз девочка. Свидетели несчастья тут же позвонили в милицию и вызвали «скорую помощь». Девочку, хотя и с серьезными травмами, подняли наверх живой).

Здесь же случилось то, что случилось: свидетели Новинов, Янченко, Бруцкий, Новоженов, Некрасов, Сазонов и еще многие другие молчали там, где надо было говорить и говорили там, где кощунственно было и упоминать даже имя убитого.

Остается, кажется, всего лишь один вопрос: расплатился ли Сазонов с юным киллером? Да, конечно. Через два дня после злодеяния Сазонов отдал Кочергину обговоренную сумму в пять тысяч рублей. Уговор, как говорится, дороже денег.

Свердловский областной суд рассмотрел это уголовное дело и признал Кочергина виновным в совершении преступления, то есть в умышленном убийстве, но, учитывая несовершеннолетие и первую судимость, срок определила небольшой. Сазонов же, наемник и заказчик убийства, вообще не понес никакого наказания и все время проходил в качестве свидетеля. Говорят, что родители этого подростка хорошо поработали.

Время лечит, время заживляет любые раны. Но не верю, что измученное сердце Надежды Владимировны Чухловой, материи Сергея, невинно убиенного юным мерзавцем, когда-то успокоится. Я, например, хотел встретиться с ней. Перед написанием этого очерка. Признаюсь: не смог. Потому что не смог бы вынести ее взгляда; не смог бы у нее на глазах еще раз, вынуждая вспоминать, бередить незаживающую рану. Это, посчитал, бесчеловечно. Она и без того пережила достаточно за период следствия и судебного разбирательства. Ужас положения этой несчастной матери заключается еще и в том, что она не имеет возможности прийти к сыну в день его рождения или в скорбную дату убийства. У других хоть могилка есть. Она и этого, последнего, на что имеет право мать, лишена. Лишена навсегда. Потому что могилой ее Сергея стал гигантский карьер глубиной в сто десять метров, поглотивший заживо ее кровинушку.

Кстати, о карьере. Кто скажет, почему зоны обрушения шахты «Магнетитовая», находящиеся почти в черте крупного промышленного города, пребывают в таком виде, когда туда может проникнуть всякий, кому только не лень? Не хочу слышать никаких оправданий. Погиб человек. И за это руководители предприятия тоже должны нести ответственность. И не только нравственную, а и судебную, материальную. Пока же об этом даже речи не идет. А это необходимо. Крайне необходимо. Чтобы еще раз их зоны обрушения, образующиеся в результате шахтных выработок, не становились поглотителями любых жизней – как юных, так и взрослых. Трудно разве закрыть доступ в опасную зону? Нет. Обычная разболтанность, безответственность хозяйственников советского образца, для которых чужая жизнь – ничто.

Похождения бравого парнишки

Понятно: любое преступление вряд ли у кого-то может вызвать восторг. Но есть одна категория, которая вызывает особое отвращение, – преступления на сексуальной почве, особенно в отношении детей. Когда насилие совершается в отношении взрослого, то тут порой можно встретить и провоцирующий фактор. Скажем, девушка слишком вольна в общении с мужчиной и тот, как говорится, не смог устоять – соблазн оказался слишком велик. А какой провоцирующий фактор может быть, если изнасиловали шестилетнюю девочку? Как, например, в случае, о котором я хочу рассказать.

Андрею нет и шестнадцати, но он успел уже повидать всякое. Детские годы, надо думать, были у парнишки далеки от счастливого пребывания в кругу родных. Родители у него, можно и так сказать, – оторви да брось. Не случайно суд в свое время вынужден был принять решение о лишении родительских прав. И Андрея (вместе с другими братишками и сестренками) отправили в интернат. А интернат, как свидетельствуют многочисленные факты, есть не что иное, как рассадник, в котором хорошо удобренная почва для взращивания именно уголовников.

Вероятнее всего, у суда для такого решения, как лишение родительских прав, были чрезвычайно серьезные основания. Но… Если уж государство пошло на такой крайний шаг, как лишение родительских прав, если государство осознает, что в такой семье дети до крайности запущены с точки зрения воспитания, то надлежало предпринять какие-то дополнительные меры, чтобы не допустить возможности им выбрать в жизни тот же путь, что и их родители. На этот раз дети нуждались не в обычном, а особом, повышенном внимании. Этого не случилось. Как всегда. Воспитателям было совершенно безразлично, какой путь изберут их новые подопечные. Сыты? Обуты? Одеты? Чего еще им!

Считаю своим долгом назвать родителей, лишенных в свое время своих прав на детей, – Анатолий Степанович и Тамара Андреевна, а фамилия у них Сирота (ударение на втором слоге).

Из характеристики:

«Сирота Андрей был направлен в спецшколу Тавды20 за кражи, бродяжничество, нежелание учиться».

Спецшкола, кстати говоря, – это почти детская колония.

Далее он продолжал свои странствия.

Из Тавды Андрея перевели в специнтернат Екатеринбурга. Надо полагать, за то же самое. Здесь он задержался ненадолго. Сбежал. Очутился в Ростовской области, где на краже попался, был осужден к двум годам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора на один год. Пожалели парня. Как увидим впоследствии, совсем напрасно. Почему так написал? Потому что не встретил еще ни одного случая, когда бы проявленная жалость к уголовнику пошла на пользу, он бы раскаялся и встал на путь исправления. К сожалению, такие примеры можно было встретить лишь в советской литературе.

Андрей вернулся в Тавду. Здесь встретился со своим однокашником по спецшколе Сергеем Савёловым, проживавшим с родителями в райцентре Таборы. Напросился в гости. Сергей не смог отказать. И вернулся домой, в Таборы с дружком.

Свой дом семья Савёловых в это время ремонтировала и поэтому временно жили у соседки.

Однажды А. М. Савёлова, придя с работы, поинтересовалась, где ее дочь Шура. Хозяйка дома сказала, что видела во дворе. Мать вышла во двор и стала звать шестилетнюю девчушку. Она сначала не откликалась, но потом отозвалась с сеновала. Мать помогла дочери спуститься оттуда.

В это время хозяйка соседнего дома подошла и сказала, что она видела, как с сеновала в огород спрыгнул Андрей Сирота.

Мать, естественно, почуяла неладное. Но девочка молчала, а Андрей говорил, что ничего не было. Однако на всякий случай мать девочки потребовала, чтобы новоявленный гость уехал. Дала даже денег на дорогу.

Проснулось материнское чувство, но, кажется, слишком поздно.

Прошло два дня.

Из показаний матери:

«Дочь стала жаловаться на боли в области влагалища. Сразу повела в больницу. Диагноз: венерическое заболевание – гонорея».

Только тут мать по-настоящему встревожилась. И стала выяснять осторожно у девочки, что же произошло два дня назад. Девочка сначала боялась, но потом рассказала следующее.

Шура гуляла во дворе. Андрей залез на сеновал. И стал усиленно заманивать туда ребенка. Девочка сначала отказывалась, ссылаясь на то, что мать будет ругаться. Потом все же согласилась, и парень помог ей забраться туда.

На сеновале Андрей сделал с девочкой все, что хотел, то есть изнасиловал. После этого он также пытался еще совершить половой акт в извращенной форме. Но это ему не удалось по независящим, как после определят специалисты, от него причинам.

Тогда-то шестилетняя девочка и услышала, что ее зовет мать.

Из постановления о возбуждении уголовного дела:

«Сирота А. А., будучи болен венерической болезнью – гонореей, достоверно зная, что Савельева Шура является малолетней, использовал беспомощное состояние последней, которая в силу своего возраста не могла объективно оценивать ситуацию и понимать характер предлагаемых ей действий; совершил с последней половой акт, заразив ее венерической болезнью».