Джеймс Кук - Яков Свет

копиями. Уортону не известны были записки участников

экспедиции, и в силу этих обстоятельств издание 1893 года

было неполноценным, хотя, разумеется, оно далеко превос­

ходило хауксуортовское «Сообщение».

Любопытно, что в 1895 году Уортон узнал о существо­

вании подлинного дневника Кука, однако неведомо по

каким причинам об этом умолчал.

Как установил Биглехол, подлинный дневник Кука

хранился у его вдовы. После ее смерти в 1835 году неко­

торые рукописи Кука перешли во владение родственника

Елизаветы Кук Чарлза Смита, От Смита бумаги Кука

попали к антикварам-коммерсантам Патику и Симпсону,

занимавшихся продажей разных древностей с аукциона.

Весной 1868 года дневник с какими-то другими доку­

ментами купил комиссионер, который совершил это приоб­

ретение по поручению богатого торговца железом Генри

Уильяма Болкоу. Болкоу был владельцем поместья Мар-

тон-Холл; оно находилось в том самом селении Мартон, где

родился Кук, и Болкоу считал своим долгом скуцать все

реликвии, имеющие отношение к великому мореплавателю.

Около 1880 года племянник хозяина Мартон-Холла

Чарлз Болкоу унаследовал движимое и недвижимое имуще­

ство своего дяди Ч. Болкоу и сообщил Уортону о подлин­

ном дневнике Кука.

В 1915 году Ч. Болкоу умер. Его сын Генри Уильям II

разорился и в 1923 году продал Мартон-Холл; дневник был

в Лондоне пущен с молотка. Рукопись приобрела Австра­

лийская Национальная библиотека в Канберре. Там Бигле­

хол отыскал странствующий дневник Кука.

Подготавливая издание материалов первого плавания

Кука, Биглехол сверил канберрский подлинник с тремя

копиями и судовым журналом «Индевра». Биглехол обна­

ружил записки ряда участников первой экспедиции Кука.

В текст издания Биглехол включил извлечения из записок

лекаря Монкхауза, штурмана Молине и неизвестного авто­

ра, а в обширных комментариях новозеландский историк

использовал дневники десяти соплавателей Кука.

Кроме того, Биглехол ввел в текст письма Кука доку­

менты из архива Адмиралтейства и снабдил свое издание

тремя введениями — общим, текстологическим и историко-

географическим1.

Рейс второй. Закончив в 1955 году работу над «Плава­

нием на „Индевре“», Биглехол выразил надежду, что со

вторым путешествием дело будет обстоять гораздо лучше:

ведь дневники главы второй экспедиции были опублико­

ваны в 1777 году как материал, подготовленный самим

Куком. Увы! Надежда Биглехола не оправдалась.

Отправляясь в третье плавание, Кук поручил опублико­

вать дневник его второго путешествия опытному литерато­

ру, виндзорскому канонику Джону Дугласу. Дугласу Кук

полностью доверял, с Дугласом он договорился обо всем,

что касалось издания своего труда.

Но виндзорский каноник оказал Куку дурную услугу.

Дуглас, как это выяснил Биглехол, без ведома автора пере­

делал текст дневника. Поймать Дугласа с поличным никто

не мог: в 1777 году Кук находился в далекой Океании.

Смутные подозрения касательно Дугласа в литературных

кругах Лондона все же возникли. Анонимный корреспон­

дент в 1783 году обвинил Дугласа нa страницах газеты

«Морнинг Кроникл» в том, что он «переварил» (digested)

дневники второй экспедиции.

Дуглас заявил в ответ, что он «лишь исправил кое-

какие небрежности стиля». Несколько позже Дуглас в своих

неопубликованных автобиографических заметках признал­

ся, что он с ведома графа Сандвича и короля Георга III

«подготовил к печати путешествие Кука... и во многом

исправил стиль капитанского дневника... если бы дневник

был напечатан в том виде, в каком мне его передали, он

был бы слишком сырым и не понравился бы читателю».

Биглехол дознался, как допек и дожарил «сырой днев­

ник» виндзорский повар.

Дуглас изъял из текста все, что ему было не по вкусу, в

частности те места, где Кук писал о пагубных последствиях

общения народов южных морей с европейцами. Одновре­

менно непрошеный соавтор Кука обогатил дневник своими

вставками. Но хуже всего было то, что Дуглас совершенно

произвольно провел стилистическую правку всего текста

дневника.

«Язык кубрика, — отметил в связи с этим Биглехол, —

был приглажен, штормы утихомирены, и, хотя элегантная

пунктуация не превратила моряка в виндзорского каноника,

Дуглас оторвал Кука от берегов Тонгатабу и увел его к

лондонскому Стрэнду».

Между тем в «сыром» виде дневники всех плаваний

Кука были незаурядными литературными произведениями.

Их шершавый, порой грубый, но крепкий, ясный и вырази­

тельный язык не нуждался в «облагораживании». Кук обла­

дал чувством юмора, и у него была своя манера изложения,

ничего общего не имеющая с вычурной прозой бездарных

подражателей Попа, Стиля и Ричардсона.

В результате Биглехолу пришлось проделать колос­

сальную работу, чтобы счистить со страниц дневника дугла-

совский лак. В основу издания материалов второго плава­

ния Кука, вышедшего в свет в Кембридже в 1961 году,

Биглехол положил собственноручный дневник Кука —

рукопись, хранящуюся в Британском музее, и вдобавок

использовал второй подлинник, обнаруженный в том же

музее, — три отрывка дневника, писанные рукой Кука, три

копии этого документа и судовой журнал «Резолюшн».

В издание 1961 года помимо дневника Кука вошли

записки капитана Фюрно, лейтенантов Клерка и Пикерс-

гилла, астронома Уолса, мидшипменов Барни и Эллиотта и

документы, относящиеся ко времени подготовки экспеди­

ции.

Очень интересны два введения (общее и текстологиче­

ское) Биглехола и его многочисленные комментарии1.

Рейс третий. В борьбу с виндзорским «проказником»

Дугласом, выпускавшим в 1784 году дневники Кука и Кин­

га, которые они вели в третьем плавании, Биглехол вступил

опять, подготавливая новое издание материалов этого путе­

шествия Кука.

В своих не предназначенных для печати автобиографи­

ческих заметках Дуглас не без гордости заявил, касаясь тре­

тьего путешествия: «Рукописи капитана были подготов­

лены мной аккуратно, но обращался я с ними вольнее, чем

с записками второго плавания. Точно придерживаясь фак­