«Я понял жизни цель» (проза, стихотворения, поэмы, переводы) - Борис Пастернак

Лето 1936

ЛЕТНИЙ ДЕНЬ

У нас весною до зариКостры на огороде, —Языческие алтариНа пире плодородья.

Перегорает целинаИ парит спозаранку,И вся земля раскалена,Как жаркая лежанка.

Я за работой землянойС себя рубашку скину,И в спину мне ударит знойИ обожжет, как глину.

Я стану, где сильней припек,И там, глаза зажмуря,Покроюсь с головы до ногГоршечною лазурью.

А ночь войдет в мой мезонинИ, высунувшись в сени,Меня наполнит, как кувшин,Водою и сиренью.

Она отмоет верхний слойС похолодевших стенокИ даст какой-нибудь однойИз здешних уроженок.

И распустившийся побегПотянется к свободе,Устраиваясь на ночлегНа крашеном комоде.

1940, 1942

СОСНЫ

В траве, меж диких бальзаминов,Ромашек и лесных купав,Лежим мы, руки запрокинувИ к небу головы задрав.

Трава на просеке сосновойНепроходима и густа.Мы переглянемся – и сноваМеняем позы и места.

И вот, бессмертные на время,Мы к лику сосен причтеныИ от болей и эпидемийИ смерти освобождены.

С намеренным однообразьем,Как мазь, густая синеваЛожится зайчиками наземьИ пачкает нам рукава.

Мы делим отдых краснолесья,Под копошенье мурашаСосновою снотворной смесьюЛимона с ладаном дыша.

И так неистовы на синемРазбеги огненных стволов,И мы так долго рук не вынемИз-под заломленных голов,

И столько широты во взоре,И так покорно все извне,Что где-то за стволами мореМерещится все время мне.

Там волны выше этих веток,И, сваливаясь с валуна,Обрушивают град креветокСо взбаламученного дна.

А вечерами за буксиромНа пробках тянется заряИ отливает рыбьим жиромИ мглистой дымкой янтаря.

Смеркается, и постепенноЛуна хоронит все следыПод белой магиею пеныИ черной магией воды.

А волны все шумней и выше,И публика на поплавкеТолпится у столба с афишей,Не различимой вдалеке.

1941

ЛОЖНАЯ ТРЕВОГА

Корыта и ушаты,Нескладица с утра,Дождливые закаты,Сырые вечера.

Проглоченные слезыВо вздохах темноты,И зовы паровозаС шестнадцатой версты.

И ранние потемкиВ саду и на дворе,И мелкие поломки,И всё как в сентябре.

А днем простор осеннийПронизывает войТоскою голошеньяС погоста за рекой.

Когда рыданье вдовьеОтносит за бугор,Я с нею всею кровьюИ вижу смерть в упор.

Я вижу из переднейВ окно, как всякий год,Своей поры последнейОтсроченный приход.

Пути себе расчистив,На жизнь мою с холмаСквозь желтый ужас листьевУставилась зима.

1941

ОПЯТЬ ВЕСНА

Поезд ушел. Насыпь черна.Где я дорогу впотьмах раздобуду?Неузнаваемая сторона,Хоть я и сутки только отсюда.Замер на шпалах лязг чугуна.Вдруг – что за новая, право, причуда:Сутолка, кумушек пересуды.Что их попутал за сатана?

Где я обрывки этих речейСлышал уж как-то порой прошлогодней?Ах, это сызнова, верно, сегодняВышел из рощи ночью ручей.Это, как в прежние времена,Сдвинула льдины и вздулась запруда.Это поистине новое чудо,Это, как прежде, снова весна.

Это она, это она,Это ее чародейство и диво,Это ее телогрейка за ивой,Плечи, косынка, стан и спина.Это снегурка у края обрыва.Это о ней из оврага со днаЛьется без умолку бред торопливыйПолубезумного болтуна.

Это пред ней, заливая преграды,Тонет в чаду водяном быстрина,Лампой висячего водопадаВ круче с шипеньем пригвождена.Это, зубами стуча от простуды,Льется чрез край ледяная струяВ пруд и из пруда в другую посуду.Речь половодья – бред бытия.

1941

ИНЕЙ

Глухая пора листопада.Последних гусей косяки.Расстраиваться не надо:У страха глаза велики.

Пусть ветер, рябину занянчив,Пугает ее перед сном.Порядок творенья обманчив,Как сказка с хорошим концом.

Ты завтра очнешься от спячкиИ, выйдя на зимнюю гладь,Опять за углом водокачкиКак вкопанный будешь стоять.

Опять эти белые мухи,И крыши, и святочный дед,И трубы, и лес лопоухийШутом маскарадным одет.

Все обледенело с размахуВ папахе до самых бровейИ крадущейся росомахойПодсматривает с ветвей.

Ты дальше идешь с недоверьем.Тропинка ныряет в овраг.Здесь инея сводчатый терем,Решетчатый тес на дверях.

За снежной густой занавескойКакой-то сторожки стена,Дорога, и край перелеска,И новая чаща видна.

Торжественное затишье,Оправленное в резьбу,Похоже на четверостишьеО спящей царевне в гробу.

И белому мертвому царству,Бросавшему мысленно в дрожь,Я тихо шепчу: «Благодарствуй,Ты больше, чем просят, даешь».

1941

ВАЛЬС С ЧЕРТОВЩИНОЙ

Только заслышу польку вдали,Кажется, вижу в замочную скважину:Лампы задули, сдвинули стулья,Пчелками кверху порх фитили,Масок и ряженых движется улей.Это за щелкой елку зажгли.

Великолепие выше силТуши, и сепии, и белил,Синих, пунцовых и золотыхЛьвов и танцоров, львиц и франтих.Реянье блузок, пенье дверей,Рев карапузов, смех матерей,Финики, книги, игры, нуга,Иглы, ковриги, скачки, бега.

В этой зловещей сладкой тайгеЛюди и вещи на равной ноге.Этого бора вкусный цукатК шапок разбору рвут нарасхват.Душно от лакомств. Елка в потуКлеем и лаком пьет темноту.

Все разметала, всем истекла,Вся из металла и из стекла.Искрится сало, брызжет смолаЗвездами в залу и зеркалаИ догорает дотла. Мгла.Мало-помалу толпою усталойГости выходят из-за стола.

Шали, и боты, и башлыки.Вечно куда-нибудь их занапастишь!Ставни, ворота и дверь на крюки.В верхнюю комнату форточку настежь.Улицы зимней синий испуг.Время пред третьими петухами.

И возникающий в форточной рамеДух сквозняка, задувающий пламя,Свечка за свечкой явственно вслух:Фук. Фук. Фук. Фук.

1941

ВАЛЬС СО СЛЕЗОЙ

Как я люблю ее в первые дниТолько что из лесу или с метели!Ветки неловкости не одолели.Нитки ленивые, без суетниМедленно переливая на теле,Виснут серебряною канителью.Пень под глухой пеленой простыни.

Озолотите ее, осчастливьте, —И не смигнет, но стыдливая скромницаВ фольге лиловой и синей финифтиВам до скончания века запомнится.Как я люблю ее в первые дни,Всю в паутине или в тени!

Только в примерке звезды и флаги,И в бонбоньерки не клали малаги.Свечки не свечки, даже ониШтифтики грима, а не огни.Это волнующая актрисаС самыми близкими в день бенефиса.Как я люблю ее в первые дниПеред кулисами в кучке родни!

Яблоне – яблоки, елочке – шишки.Только не этой. Эта в покое.Эта совсем не такого покроя.

Эта – отмеченная избранница.Вечер ее вековечно протянется.Этой нимало не страшно пословицы.Ей небывалая участь готовится:

В золоте яблок, как к небу пророк,Огненной гостьей взмыть в потолок.Как я люблю ее в первые дни,Когда о елке толки одни!

1941