Пути волхвов. Том 2 - Анастасия Андрианова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скоморохи засуетились, засновали всюду деловитым роем. Никто не злился, не пугался, каждый знал своё дело, и Ним понял, что такое для них не впервой.
– Не успеете ведь! – крикнул Жалейка. – Вон сколько всего собрать да убрать, давайте лучше я выйду, поговорю!
– Один против пары дюжин мужиков с топорами? – хмыкнул однорогий скоморох и пихнул в руки Жалейки ворох сверкающих сценических нарядов. – Не болтай и иди, сложи всё в сундук. Трегор нам поможет, успеем всё.
– Мейя! Отдай её! – закричал Велемир, тормоша занавес Трегора. – Ты слышал? К вам идут местные, я не собираюсь ждать, пока тут случится побоище! Мы уходим!
Занавес резко распахнулся, Трегор молча прошёл мимо ошарашенного Велемира, в несколько широких шагов пересёк шатёр и вышел наружу.
– Эй!
– Не тронь его, – предостерегла старуха, плавно, но шустро складывающая инструменты по футлярам и чехлам. – Помешаешь – нам всем несдобровать, и вам, гостям нашим, тоже. Девчонка твоя у нас остаётся пока, это и дураку понятно. И ты, коли помочь ей хочешь, да с ней остаться, помогай давай, а не голоси.
Ним никогда не видел Велемира таким растерянным и в другой ситуации даже посмеялся бы над свечником, который разом стал выглядеть младше и ниже ростом.
– Остаться?.. – беспомощно повторил Велемир. Его пихнул в спину мужчина-медведь.
Ним заглянул за занавес: Мейя лежала на сложенном в несколько раз покрывале и не то спала, не то просто отдыхала. Как скоморохи собирались её выносить? Он махнул Велемиру, который так и продолжал растерянно мяться среди шутовского переполоха, и вместе с Энгле они растолкали Мейю, поставили на ноги и вывели наружу.
Девушка-ящерица сняла и загасила фонари. Поле накрыла мягкая туманная тьма, зато со стороны деревни отчётливо виднелись горящие факелы и слышались грубые голоса, выкрикивающие что-то отрывистое и яростное. Ним прикинул, что за прошедшее время люди должны были уже приблизиться к шутовскому стойбищу, но отчего-то до сих пор были довольно далеко… Велемир и Энгле помогли Мейе забраться в одну из повозок, куда шуты грузили инструменты и наряды, а Ним задержался, заметив в поле одинокую фигуру, закутанную в тёмную ткань.
Трегор стоял среди жухлых стеблей золотарника, сложив руки перед лицом, и будто что-то шептал – об этом Ним догадался по пару, вырывающемуся из отверстия в маске. Под ногами Трегора расстилался влажный сизый туман и тёк по полю дальше, к деревне. На миг Ниму показалось, что это туман путается под ногами озлобленных шутовским представлением деревенских мужиков, мешая им идти с обычной скоростью, но он быстро отмёл эту мысль: безумие, чистое безумие.
Главный шатёр на удивление просто обернулся относительно небольшим свёртком и уместился в телегу, сцену разобрали и прицепили дополнительным грузом – и лишь дождавшись протяжной трели из старухиного инструмента, Трегор резво развернулся, бросился к обозам и запрыгнул в телегу к остальным. Факелы тут же стали приближаться скорее, и когда скоморошьи кони потянули телеги, деревенские вбежали на поле. Вслед телегам полетели топоры и камни, но кони уже успели разогнаться и уносили скоморохов прочь.
* * *
Ночь прошла в пути. Велемир не пожелал оставлять Мейю со скоморохами одну, а Ним и Энгле, посоветовавшись, тоже забрались в телегу. Шуты собирались ехать на восток, и путников это вполне устраивало.
Когда Ним смотрел на проносящиеся мимо деревья и луга, у него кружилась голова. Виды сменялись чудовищно, неправдоподобно быстро, и перед глазами снова и снова вставал Трегор, шепчущий что-то и навлекающий туман на деревню…
– Он – волхв, – шепнул Энгле. – Очень сильный волхв. Не зря гильдия его своим князем выбрала.
– Князем? – ужаснулся Велемир.
– Право же, не узнаю тебя, – фыркнул Энгле. – Не подменили ли? Это Мейя таким тебя сделала?
Велемир, наверняка, вспыхнул или нахмурился сильнее обычного – в темноте крытой телеги нельзя было разобрать. Они втроём забились в угол телеги, а напротив сидели девочка-сова, однорогий и мужчина-медведь. Жалейка, хитро подмигнув, забрался в телегу к музыкантам, а Мейю забрал к себе Трегор, и Ним хорошо понимал волнение Велемира за подругу. С другой стороны, они не могли бросить её сейчас, а никакой опасности от скоморохов вроде бы не исходило.
Бархатная ночь стелилась над Княжествами, леса то вскрикивали, то стонали, то лепетали тихо, и нельзя было понять, кто охает и воет: звери, птицы, нечистецы или студёный ветер.
Девочка-сова подобралась ближе, протянула когтистую ручку и очень серьёзно произнесла, сверкая круглыми глазами:
– Меня зовут Ота. А вас как?
– Вам тоже нужно рассказывать о себе всю правду? – смутился Ним.
Ота замешкалась, примолкла, а потом уверенно ответила:
– Нет. Мы не такие. Мы ничего не просим. Я дала вам имя. А вы дайте свои. И всё.
– Я Энгле. Этот – Ним. А… – Энгле осёкся, и Ним понял, что он ждёт позволения Велемира представить и его тоже.
– Я Велемир. Что он сделает с Мейей? – Он встрепенулся, будто очнулся от сна, сжал кулаки и повернулся к маленькой Оте. Его лицо кривилось от злобы. – Вы обязаны сказать!
– Мы ничем тебе не обязаны, деревенский человек, – отозвался однорогий юноша. – Зато ты нам – очень даже. Что было бы, если бы те люди обнаружили в поле вас троих с больной девчонкой в придачу?
– Не пугай мальцов, Жернох, – оборвал его «медведь». – Они – гости князевы. Вежлив будь да не лезь, куда не просят. Приедем скоро.
Ниму совсем не хотелось ссориться со скоморохами, тем более сидя в их повозке. Мужчина-медведь пугал его одним только своим видом и вкрадчивым громовым голосом, а тот парнишка легко мог проткнуть обидчика рогом, похожим на сужающуюся к концу саблю. Просто сидеть здесь уже было страшно, что уж говорить о перебранках и склоках…
Девочка-сова Ота забралась на коленки к однорогому Жерноху и сверкала глазами из дальнего угла повозки. Больше она не пыталась завести разговор с гостями, и даже Велемир не старался разузнать что-то о Мейе до самого конца поездки.
* * *
Повозки остановились у огромного озера, окружённого еловыми лесами. Когда Ним ступил на землю, его охватила необъяснимая дрожь, и причиной тому был даже не промозглый ветер, пропитанный солоноватым запахом озёрной воды, а какое-то непрошеное чувство, похожее одновременно на парализующий страх перед чем-то всеобъемлющим и бескрайнее уважение к нему же.
– Тут будто узел всех дорог сразу, – прошептал Энгле, обхватывая себя руками в попытке согреться.
У всех них были совсем тонкие летние рубахи, и теперь, когда год повернулся к зиме, становилось по-настоящему холодно.
– Мёрзнешь, белобрысый? – спросила девушка-ящерица и бросила Энгле несуразный плащ с широкими рукавами, сшитый из разных лоскутов. – Держи, у нас добра много. И друзьям твоим сейчас найду.
Скоморохи выгружали часть скарба из телег, распрягали лошадей, потных и уставших от ночной скачки. Никто из них, казалось, не придавал совершенно никакого значения тому, что среди них теперь было пятеро чужаков, и Ним в ярости сжал кулаки: показное безразличие злило, унижало его, и хуже всего было чувство, что меченые шуты так же, как незримый и, скорее всего, несуществующий Господин Дорог с чего-то решили взять в свои руки судьбы и жизни пятерых незнакомцев.
– Где она? – Велемир заглянул в телегу, из которой выносили скрученный кулём шатёр. – Где Мейя?
– Будет со мной, – ответил Трегор, легко спрыгивая на землю и обтряхивая руки одна об другую. – Отойдём поговорить?
Ним поплёлся было следом, но Велемир отмахнулся: не нужно, мол. Среди скоморохов сновал Жалейка, помогая то одним, то другим выгружать и переносить. Он больше не прятал козлиные ноги и было похоже, будто путешествовал со скоморохами всю жизнь. Чуть в стороне, под прикрытием еловых ветвей, Ним разглядел несколько потемневших, но добротных изб, откуда выходили другие меченые, встречали прибывших.
– Давай и мы поможем, что ли, – растерянно предложил Энгле.
Ним согласился. Лучше хоть чем-то заняться, чем стоять столбом, всем своим видом подчёркивая, насколько отличаешься от остальных.
