Младшая сестра - Лев Маркович Вайсенберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несколько лет назад к чиновнику этому явился Шамси с просьбой составить исковое заявление в суд. Хозяин оказался больным, и помочь просителю вы-звался квартирант. Шамси доверился Хабибулле — как-никак единоверец и спустя месяц получил по решению суда деньги, которые почти не рассчитывал получить. Вскоре в подобном же случае Шамси сам обратился к Хабибулле, и тот провел это новое дело столь же успешно. Шамси проникся к Хабибулле нежностью — он всегда проникался нежностью к людям, приносившим ему прибыль.
— Легкая у тебя рука! — сказал тогда Шамси одобрительно.
С этого дня он стал давать Хабибулле различные поручения.
Хабибулла подыскивал для Шамси выгодных покупателей, ездил на товарную станцию принимать и отправлять товары. Хабибулла писал для Шамси прошения и разные другие деловые письма: в городскую управу — о выдаче патента и предоставлении льгот; в военное ведомство — с предложением шерсти; в суд — с жалобой на должников-неплателыциков. Он выполнял попеременно роль маклера, приказчика, секретаря. Жалованья он не получал: Шамси предпочитал отделываться единовременными подачками — постоянные служащие, считал Шамси, обворовывают хозяев. Впрочем, Хабибулла выполнял все поручения под неусыпным контролем Шамси — у бедняка, считал Шамси, одно на уме: как бы обмануть богатого. Шамси был к Хабибулле несправедлив: в денежных расчетах тот не проявлял особой жадности и настойчивости, и Шамси не упускал случая пользоваться этим с выгодой для себя.
Мало-помалу Хабибулла завоевал доверие Шамси, стал ему необходим.
Кое-чего, правда, Хабибулла не умел делать, как ни старался Шамси обучить его: не умел заводить дружбу с овцеводами, не умел скупать шерсть на стойбищах и ковры в селениях у ковроделов, не умел торговаться с покупателями. Зато он нередко давал правильные общие указания насчет того, когда можно ждать повышения или падения цен, какой товар вдруг понадобится всем людям и, исчезнув с рынка, станет цениться на вес золота; какой, напротив, завалив рынок, станет дешевле ветра. Указания эти, если приложена была к ним торговая сметка, приносили в итоге немалую прибыль Шамси. И так повелось, что Шамси не принимал ни одного важного делового решения, не посоветовавшись предварительно с Хабибуллой.
Войдя в доверие к Шамси, Хабибулла стал давать советы не только деловые, но и в области семейной и личной жизни. Наряду с Абдул-Фатахом появился у Шамси второй друг.
Лишь им двоим — почтенному мулле хаджи Абдул-Фатаху и Хабибулле — доверял Шамси свои дела и мысли. Доверял, конечно, постольку, поскольку вообще разумно доверять людям, — недаром ведь говорится: если ты сам не сберег своей тайны, как же ты хочешь, чтобы ее сберег другой?
Вывеска
На третий год войны военное ведомство повысило спрос на грубую шерсть.
Шамси увеличил поставку. Он обладал выдержкой, необходимой при быстром росте цен. Стремясь избежать ответственности за нарушение кое-каких ограничительных мер, введенных правительством в борьбе со спекуляцией, он оставлял в магазине лишь малую часть товаров, припрятывая большую часть у себя дома, в подвале; так поступало большинство спекулянтов Крепости, считая, что полиция не посмеет нарушить неприкосновенность купеческих домов. Подвал Шамси был забит тюками шерсти.
Третий год войны был для Шамси годом значительного преуспевания, хотя Шамси старался скрыть это от окружающих, даже от домочадцев. Выдавая Ана-ханум деньги на хозяйство, он по-прежнему ворчал на плохие дела, на дороговизну, на мотовство и попрошайничество жен. Однако все в доме ощущали неосновательность этих сетований — Шамси ворчал скорей по привычке и уже не был столь непреклонен, как прежде, в спорах из-за каждой копейки. Ругя и Фатьме все чаще перепадали подарки — кусок материи на юбку, на кофточку, а маленькому Бале — игрушки и сладости.
Преуспевание Шамси сказалось и на Баджи. К обычной ее работе по хозяйству прибавились новые заботы — ежедневная уборка и проветривание подвала, расчесывание слежавшейся шерсти.
В сентябре происходит осенняя стрижка овец. Кочующие стада овцеводов начинают спускаться с нагорий на зимнее пастбище. Горячее это время для овцеводов! Шамси заблаговременно поехал в Нагорный Карабах и выше, в Курдистан, на стойбища, к местам стрижки. Нелегко городскому торговцу, ежедневно отмеряющему привычный путь от дома до магазина, взбираться по склонам гор навстречу спускающимся стадам, но Шамси пренебрег годами и тучностью ради того, чтобы из первых рук скупить только что снятую коричневую карабахскую шерсть. Быстро и прибыльно продав эту шерсть, Шамси поспешил к местам более поздней стрижки, закупил новую партию и столь же выгодно ее продал. Третью партию он закупил на зиму, в запас.
— Теперь нужно повесить над магазином большую вывеску, — сказал ему Хабибулла, когда суета со скупкой шерсти утихла.
— Деньги не нуждаются в колокольчиках, — сухо возразил Шамси, — они сами звенят!
Хабибулла, казалось, предвидел возражение.
— Нет, — сказал он вежливо, но настойчиво. — Иной раз нуждаются. Ты, Шамси, привык торговать по старинке, так теперь торговать нельзя.
— Попробуй сам, если ты лучше умеешь! — ответил Шамси насмешливо: тройная операция с осенней шерстью придала ему самоуверенности.
Хабибулла пропустил насмешку мимо ушей.
— Но ты бы мог заработать еще больше, а звон, о котором ты говоришь, никогда не бывает чересчур громким, — заметил Хабибулла. — Если бы все, в ком ты нуждаешься, знали тебя и доверяли тебе в кредит, тебе не пришлось бы гоняться за стадами с холма на холм, в пыли, подобно жалкому пастуху, а шерсть со многих нагорий, весенняя и осенняя, текла бы прямо к твоим ногам, быстро и обильно, как ручьи, когда снег тает в горах. С другой стороны, военное ведомство само обращалось бы к тебе, как к известному крупному поставщику. Ты бы легче оборачивал куплю-продажу, и звон стоял бы в твоем магазине такой, как в русской церкви в праздник. Но для всего этого нужно создать видную фирму — переехать в новое большое помещение, повесить над магазином красивую вывеску.
Заманчиво звучали слова Хабибуллы! Но все же они не вполне убедили Шамси.
Перейти в новое помещение? Расстаться с насиженным местом, где торговали еще его отец и дед? Да все его на смех поднимут; скажут: надумал, дурак, на старости лет искать новое место, забыл, что оно для него уже уготовано — там, на горе, средь могильных камней. Нет уж, аллах избави! «Камень тяжел на том месте, где он лежит», — в сотый раз повторял Шамси любимую пословицу.
Что же касается вывески, то Шамси
