Четвертый берег (СИ) - Кленин Василий

Но все-таки шесть достаточно ровных прямоугольников старались выглядеть грозно. Четыре роты щитоносцев (копья не у всех, часть воинов вооружены двуручными мечами, длинными топорами, гвизармами и прочим оружием для перерубания вражеских древков; у этих — самые надежные доспехи) и две роты лучников, в основном, английских. Последних — некомплект, не больше сотни стрелков на роту. Но в остальном — практически сформированный полк… который еще обучать и обучать, если по-хорошему.

Но проверить союзничков поневоле в бою — тоже нужное дело.

На помосте Жиль Дешан в изумрудно-зеленой казуле уже закончил молитву перед почти тысячей «прихожан» и со светлым (округлившимся уже!) лицом отошел чуть назад. Впереди оказался Токеток. В своей бурой шерстяной сутане он тоже казался похожим на священника, если бы не стянутая узлами грива волос.

— «Когда же Иисус перестал учить, сказал Симону: отплыви на глубину и закиньте сети свои для лова. Симон сказал Ему в ответ: Наставник! Мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но я по слову Твоему закину сеть…».

Зычным голосом Нешаман пересказывал очередную притчу из Евангелия от Луки — своего самого любимого. Он знал текст практически наизусть, но сейчас демонстративно читал. Читал из небольшой пухлой книжицы, которая была создана при его непосредственном руководстве. Так уж вышло, что, когда был собран четвертый печатный станок, Токеток наложил на него лапы. Напечатать целую Библию всем показалось непосильной задачей. Даже весь Новый Завет. А вот одно Евангелие — уже можно. Токеток предоставил свой перевод на «тайный язык», наборщики формировали страницу за страницей, делая более ста копий. Из полученного собрали десять книжиц, а остальные отложили на потом — когда получится набрать весь Новый Завет.

Казалось бы, всего сотня экземпляров. Но во всем Руане столько нет. Причем, эти будут не на латыни. И даже не на лангедойле, а на французском языке будущего! ЧуднОм для местных, зато более богатом и развитом.

— «Симон Петр припал к коленям Иисуса и сказал: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный, — продолжал вещать Токеток, яростно вращая глазами и размахивая свободной рукой. — И сказал Симону Иисус: не бойся; отныне будешь ловить человеков».

Тут он бережно сложил книжицу и начал говорить от себя.

— Не надо бояться невозможного. Могли ли мы когда-то подумать, что пройдем через полмира, что освободим святую Деву и станем помогать неведомой нам Франции? Да никогда! Но нам было сказано, и мы пошли! Из больших городов и из диких лесных деревень. Мы даже вообразить себе такое не могли, но мы послушали и пошли! И вот мы здесь. Потому что главное: верить и не бояться!

Пресвитерианцы дружно подхватили последние слова Нешамана.

— Третий полк Шао! — заорал тот новичкам, багровея лицом и покрываясь узлами вен. — Вы пришли к нам. Пошли за Старым Владыкой и Орлеанской Девой. Вы! Вы можете стать одними из нас! Пресвитерианцами! Это кажется невозможным, но это будет! Что от вас требуется?

Бриганды смущенно зашумели.

— То же самое: верить и не бояться! Повторяйте! Верить и не бояться! Еще раз!

— Верить и не бояться! — заорал третий полк. Китайцы в рядах бригандов задавали ритм.

— Верно! Не отказывайтесь от шанса. Все мы грешны, как Симон-Петр. И Иисус учит нас этому, — Токеток торжественно воздел Евангелие. — Как и тому, что каждый имеет шанс на спасение. Каждый из нас может быть ловцом человеков! Любой! Ты! Ты! Или ты! Любой станет спасителем Франции! Любой! Надо просто верить в наше дело и не бояться!

Токеток смолк на пару вдохов, улыбнулся, как шкодливый мальчишка, и добавил:

— А еще быстро исполнять приказы своего командира!

Пресвитерианцы просто грохнули от смеха. Уж они-то этот священный закон Армии знали лучше любой молитвы. А вот вчерашние бандиты глубиной данной истины еще до конца не прониклись. Ну да ничего, дело наживное.

— Ну как? — Наполеон пихнул локтем в бок растерянного бригадира О. — Орлы! Восемь сотен орлов!

— Токеток — страшный человек, — то ли в шутку, то ли в серьез прошептал Гванук. — И сейчас эта свора и впрямь орлами выглядит. Но что будет после долгого перехода или в тяжелой битве?

— Это ты и проверишь. Испытай их хорошенько. Не щадя. Но постарайся дать им почувствовать себя героями. Иногда это работает лучше самой крепкой палки.

На пустыре перед храмом начиналось невероятное бурление.

— О, причастие. Пойдем-ка в Иль, последнее напутствие получишь.

Генеральский шатер стоял робко, среди недоделанных корпусов и строительных куч. Генерала с бригадиром здесь ждали Мэй Полукровка и какой-то субтильный француз.

— Это Рауль Жоливе из Авранша, — представил Наполеон незнакомца Гвануку. — Он доктор права. И повезет с собой наши предложения по сотрудничеству герцогу Лотарингии… Так что ты уж постарайся Рене спасти. Вот, кстати, копия — бери! Сам прочитай и Деве покажи — я не хочу, чтобы у нас были тайны.

Наполеон некоторое время помолчал.

— Наверное, всё. Бери полк и спеши к победе, мой мальчик. Береги себя, береги Деву. Но больше всего береги Армию. Она — наше всё.

Гванук по-восточному поклонился, но Наполеон отчего-то вдруг расчувствовался и обнял своего бригадира. А потом сам с улыбкой повернул к выходу и подтолкнул.

И подсел к Полукровке.

— Этот Рауль — верный человек?

— Мой генерал, два месяца! — воскликнул Мэй, разведя руками. — Откуда верные? Этот, хотя бы, специалист в своем деле. Переговоры проведет грамотно. А как со шпионажем справится — то мне неведомо.

— Вообще верных нет?

— Есть… надежные, — многозначительно покрутил зрачками начальник тайной службы.

— Много?

— Надежных всегда мало, мой генерал.

— Логично. Но вот, что я тебе скажу, Мэй: собирай надежных, ищи новых. Пришло время для большого дела.

— Париж? — понимающе улыбнулся Полукровка.

— А вот и нет. Север. Англичан в Нормандии мы прижали. Теперь настала очередь Бургундии. На юге им шею намылит О — я в парня верю. А мы займемся севером. Прежде всего, Пикардией и Фландрией. Все-таки королевские земли. Но не забывай и о Брабанте, Люксембурге, Голландии и так далее. Мне нужна полная и исчерпывающая информация. Кто где правит, кто правит на самом деле. Кто с кем дружит, кто с кем враждует. У кого есть зуб на бургундцев и англичан. Конечно, начинай с аристократии, но еще важнее лидеры городов. Там очень сильные города, Мэй. Ищи выходы на этих людей, ищи их слабости и грехи. В целом: всё как всегда.

— Сроки?

— Как ты там говорил? А! Времени всегда мало, Мэй. Первый доклад жду в конце этого месяца. Итоговый доклад — в конце лета.

— Слушаюсь, мой генерал.

Глава 13

Гонец яростно тянул поводья и слегка неловко болтался в седле. Все-таки к местным седлам и высоким сильным лошадям привыкнуть трудно. Но парень справлялся.

— Мой бригадир! Полковник Гото Арита передает: примерно в пяти ли впереди большая деревня. Там тысячи две наших на постой влезет.

Гванук задумался. Деревня в походе — это всегда хорошо. И лагерь получится быстрее поставить да свернуть; и Армию накормить; и обороняться, в случае чего, сподручнее. Это не говоря о комфорте!

Только вот солнце еще высоко — до заката можно восемь-девять ли пройти.

«А куда спешить? — задумался бригадир. — До Дижона далеко, враг о нас всё равно знает. И к Парижу возвращаться смысла уже нет».

С Парижем вышло грустнее всего. «Театр» был организован просто отлично! Гванук до сих пор в этом убежден. Армия из-под столицы ушла незаметно, осажденные ничего не прознали. Гонцы между Армией и «театральным» лагерем носились ежедневно и ряженые Головорезы отчитывались: всё спокойно, враг боится и трепещет. И они не врали. Отсутствие почти всей Армии парижане не заметили. Они заметили другое…

Осаждающие и раньше не очень крепко следили за всеми бесчисленными воротами Парижа, а тут вообще перестали. Особенно, теми. что за Сеной. И слишком поздно (да еще и почти случайно) удалось узнать, что хмурым, дождливым вечером через ворота Сен-Мишель на правом берегу вышло несколько сотен всадников.