Сестры-соперницы - Филиппа Карр

Я сразу же подумала о Бастиане и, надо признать, почувствовала некоторое удовлетворение, так как зна, — ла, что он несчастен после того, как Карлотта опозорила и бросила его.

Через два дня Бастиан приехал в Тристан Прайори.

Я вовремя услышала его голос и тут же заперлась в своей комнате, чтобы немного собраться с мыслями. Вскоре в дверь постучала прибежавшая наверх Анжелет.

— Ты знаешь, кто к нам приехал? Бастиан! Спускайся и поговори с ним.

Я колебалась. Если я не выйду и откажусь встретиться с ним, это истолкуют так будто я продолжаю переживать все происшедшее. Такой оборот событий меня не устраивал. Я хотела оставаться гордой и сильной, но боялась, что увидев его, растаю и соглашусь возобновить наши былые отношения.

Именно этого я и не хотела. Простив его, я всю жизнь пребывала бы в неуверенности, не зная, когда он опять надумает бросить меня, встретив более привлекательную женщину.

Нет, его поведение нельзя простить.

Я спустилась в холл, где находился он, Бастиан, еще недавно вызывавший во мне такой восторг. Он взглянул на меня, и в его глазах засветилась радость, а я, в свою очередь, обрадовалась тому, что осталась почти равнодушной. Я постоянно представляла его обнимающимся с Карлоттой.

— Доброе утро, Бастиан.

Он взял мои ладони и нежно сжал их. Я постаралась не ответить на рукопожатие.

— О, Берсаба, как я рад видеть тебя!

Анжелет стояла рядом, добродушно улыбаясь. Я знала, что она думает: «Ну, теперь все в порядке. Карлотта убралась с дороги, и Бастиан опять свободен для Берсабы».

Как раз это и доводило меня до бешенства. Неужели он считает, что меня можно бросать и подбирать, как какую-нибудь безделушку? Мои чувства к Бастиану изменились. Я вдруг поняла (это произошло совсем недавно), что любила не столько Бастиана, сколько его восхищение мной, то, что он выделил меня, предпочел меня Анжелет. Да и все мои чувства были так или иначе связаны с Анжелет, большей частью они рождались от горячего желания доказать, что я ничуть не хуже — да нет, гораздо лучше — моей сестры.

А она, милая простушка Анжелет, совсем ничего не понимала. Простодушная, предсказуемая и, может быть, именно поэтому более любимая, чем я.

— Очень приятно видеть тебя, Бастиан.

— Мне нужно так много сказать тебе.

— Да, наверное, ты хочешь рассказать нам, как была расторгнута твоя помолвка.

— О… она никогда не казалась мне реальной.

— Но она оказалась достаточно реальной, чтобы ее расторгнуть. — Я повернулась к Анжелет:

— Мне нужно пойти сообщить маме, что приехал Бастиан.

— Я схожу, — предложила Анжелет.

— Нет, тебе лучше остаться и занять Бастиана, — и я направилась к лестнице раньше, чем она успела запротестовать.

Я поднялась, переговорила с матерью, она спустилась в холл, но я не стала сопровождать ее. Потом я задумалась, не выглядело ли мое поведение слишком демонстративным. Ведь мне всего лишь хотелось показать, что Бастиан меня больше не интересует.

Подошло время ужина, а мы так и не оставались наедине. Как только мы оказывались рядом, я тут же старалась найти кого-нибудь поблизости, Бастиан умоляюще смотрел на меня, ну а я наслаждалась сложившейся ситуацией. Это была моя месть… и она оказалась гораздо слаще той, которую я замышляла для Карлотты. В конце концов, ведь именно Бастиан являлся главным виновником всего случившегося.

Конечно, избежать встречи наедине не удалось. Это случилось на следующее утро, когда я спустилась в сад, чтобы нарезать цветов для букета. По правде говоря, я сама устроила так, чтобы эта встреча состоялась: я хотела, чтобы это случилось днем и поблизости от дома. Я знала, что не люблю Бастиана и никогда по-настоящему не любила его, с этим все было в полном порядке. Просто я вспоминала о том, как лежала на прохладной траве, а он склонялся надо мной, и, признаться, вспоминала об этом с удовольствием, — ну, скажем, более чем с удовольствием.

Но моя гордыня держала меня в узде, и я обязана была оставаться сильной и не поддаваться желаниям.

Вот поэтому я и подстроила эту встречу в саду, где что-то большее, чем просто разговор, было невозможно.

— Берсаба! — воскликнул Бастиан. — Мне необходимо поговорить с тобой.

Я сделала вид, что страшно заинтересовалась розой, предназначенной для букета.

— Выслушай меня. Я приехал сюда для того, чтобы просить твоей руки.

Я удивленно подняла брови. Совсем недавно эти слова вызвали бы у меня восторг. Мне еще не исполнилось восемнадцати лет — срок, когда я собиралась выйти замуж, но как все изменилось за последнее время! Я познакомилась с сэром Джервисом из Лондона, и следует признать, что, хотя он и не вызвал таких чувств как Бастиан, но очень понравился мне изяществом речи, изысканными манерами, умением одеваться. Он помог мне осознать, что есть и другая жизнь — непохожая на то простое существование, на которое мы были обречены здесь, в провинции. Меня захватили разговоры о придворной жизни, которые так часто вели между собой он, Карлотта и Сенара. Я подумала: я слишком молода для замужества. Если я выйду за Бастиана, то проведу здесь всю свою жизнь. Хочу ли я этого? Разве мне не хочется посмотреть на мир? Поехать в Лондон, увидеть короля, королеву и всех тех людей, которых обсуждали в разговорах за столом? Действительно, приезд Карлотты изменил все, в том числе и меня. Брак означает нечто большее, чем возможность переспать с мужчиной на перине, а не на жесткой земле. Это, конечно, удобно, но брак накладывает и определенные обязательства: ты становишься взрослой и должна рассматривать жизнь с сотни различных точек зрения. Да, события последних недель заставили меня осознать, что я еще очень молода и не знаю жизни.

Поскольку я это поняла, мне было ясно как вести себя с Бастианом. Я ответила:

— Благодарю тебя, Бастиан. Я воистину польщена. Очень мило с твоей стороны вспомнить обо мне сейчас, когда тебя отвергла Карлотта, но я слишком молода для замужества и пока не собираюсь вступать в брак.

— Берсаба, не будь дурочкой. Ты разговариваешь как сэр Джервис Пондерсби.

— Это, несомненно, привлекательно. Ведь Карлотта предпочла его речь твоей — грубой, деревенской.

— Ты ревнуешь, Берсаба, и зря. Я не знаю, что на меня нашло. Просто какое-то наваждение. Я ничего не мог с собой поделать.

— И даже забыл о том, что обещал жениться на мне?

— Я всегда помнил о тебе, Берсаба… ведь после того, что произошло между нами…

— Мы можем забыть об этом, — жестко отрезала я.

— Ты способна забыть?

— Да, — смело ответила я, — и уж если я способна на это, то ты и подавно… Впрочем, тебе это уже удалось.

— Берсаба, моя милая маленькая Берсаба…