Мадам Поммери. Первая леди шампанского брют - Ребекка Розенберг

меня улыбку. Мне тут нравится. Брызжущий сок, напряжение мускулов, роскошный запах винограда. Вскоре темп становится симфонией, где все инструменты звучат в гармонии.

К прессу поднимаются Луи и Вольф.

– Где вы держите деньги для возчиков винограда?

Я вытираю с лица сок основанием ладони.

– Если в сумке пусто, тогда все. Денег больше нет.

– Если вы не заплатите за виноград, виноградники больше не будет поставлять вам его, – заявляет Вольф.

– Вы можете взять деньги с моего счета? – спрашиваю я.

– У вас не осталось средств после того, как вы приобрели новый пресс, – фыркает Вольф.

Меня охватывает паника.

– Я не рассчитывала, что будет такой большой урожай.

– Она может использовать будущие заказы в качестве обеспечения по кредиту? – спрашивает Луи.

– Блестяще, Луи, – говорю я. Наконец-то его образование работает на нас, а не против.

– Заказы в качестве обеспечения по кредиту? Крайне необычно. – Вольф гладит свой двойной подбородок. – Тогда банк потребует двадцать процентов интереса за такой кредит.

– Это вымогательство, – говорит Луи.

Луиза бросает Феликсу клубок шерсти мимо плеча Вольфа, и матагот прыгает на него и карабкается по его спине, выпустив когти. Луиза со смехом бежит ко мне, словно это забавная игра.

– Уберите его, уберите! – Вольф прыгает на одной ноге, потом на другой.

Луиза пытается оторвать Феликса, но когти застряли в твидовом сюртуке банкира.

Вольф извивается и визжит.

– Снимите с меня этого адского кота!

– Десять процентов? – спрашивает Луи.

Феликс орет и выдергивает когти из ткани, разрывая тонкую шерсть, и хлещет банкира хвостом по щеке.

– Ладно, ладно, – говорит Вольф. – Десять процентов. Снимите с меня этого монстра.

Луи вынимает когти Феликса из ткани сюртука и отдает кота Луизе.

– Я добавлю к тому кредиту новый сюртук. – Вольф топает прочь, вырванный клочок ткани свисает с сюртука, словно собачий хвост.

– Подъезжают новые повозки, – говорит Анри. – Что мы им скажем?

– Принимайте виноград, а мы найдем, что с ними делать.

Анри сует руки в карманы.

– Извините, мадам, но виноград сейчас слишком спелый. Мы просто выбросим сок. Лучше поберечь деньги.

Я пробую перезрелый виноград Вкус изменился с зеленого и кислого до сладкого как джем. С таким виноградом нам не придется добавлять сахар.

– Поммери будет придерживаться соглашения, – говорю я. – Давайте виноградникам банковские расписки, и они будут оплачены из кредита.

* * *

После страды я даю всем такой нужный отдых. Люсиль, нянька Луизы, навещает родных в Лондоне, и Луи предлагает сопроводить ее – он хочет навестить своих университетских друзей. Как галантно с его стороны, ведь Люсиль стала для нас как родная.

Я еду с Луизой и Феликсом в Шиньи. В доме пыль, сад зарос, но я слишком устала, чтобы наводить сейчас порядок. Мне требуется время, чтобы расслабиться и подышать деревенским воздухом. Но все-таки я не выдерживаю и подрезаю розы. Феликс кровожадно охотится на полевых мышей, а я прошу Луизу подержать корзинку, куда собираю нежные, душистые лепестки, опадающие при первом же прикосновении.

– Мамочка, что там делают те люди? – Луиза показывает на лежащее к югу от нас пшеничное поле.

Я загораживаю глаза ладонью. Дюжины женщин и детей наклоняются и покачиваются взад-вперед, а их пальцы роются в стерне с мякиной.

– А-а, их прозвали «сборщиками». – После того как мужчины заканчивают жатву, женщины и дети подбирают зерна, пропущенные мужчинами.

– Почему мужчины этим не занимаются?

– Они не считают, что ради таких пустяков стоит работать.

– Но ведь стоит?

– Всю зиму женщины кормят свои семьи зерном, оставленным на поле, – говорю я. – Они растирают пшеницу на муку, пекут багеты и подают их горячими со свежим сливочным маслом.

Луиза поглядывает на сборщиков, а я заканчиваю последний розовый куст.

– Мамочка, куда мне положить розы? – Она нюхает содержимое корзинки, закрыв влажные веки. Носик погружается в лепестки.

– Давай мы сделаем ароматическую смесь из розовых лепестков и поможем сиротам делать сашетки? Как ты думаешь?

Ее улыбка обнажает новый постоянный зуб, выглянувший из розовой десны.

Смешиваем лепестки с тертой корицей и гвоздикой и выкладываем эту смесь на лист пергамента.

– Завтра они подсохнут на жарком осеннем солнце.

Мы сидим на невысокий каменной стенке, окружающей террасу, и смотрим, как последние лучи солнца роняют яркий свет на виноградники и пшеничные поля. Сборщики несут на голове корзинки, их силуэты движутся на фоне розового заката.

– Что мы будем делать с тем старым виноградом, про который Луи сказал, что он испортился? – спрашивает Луиза. – По-моему, ягоды очень вкусненькие.

Я глажу ее волосы, блестящие в лучах закатного солнца.

– Ну, мы посмотрим, какой будет вкус у сока, когда он забродит. Мне кажется, что из него получится восхитительное шампанское.

– Тогда получится, что мы тоже сборщики. – Она прижимается к моему плечу.

– Устами младенца глаголет истина, – говорю я, обнимая ее. Часто ли вы видите, как что-то, чему вы пытались научить ваших детей, дает свои плоды?

15

Если не одно, так другое

1869 год. В апреле забродивший сок готов для купажирования. Вино прошлогоднего урожая такое же обильное, как хлебы Иисуса. Я шепчу молитву благодарности Улыбающемуся Ангелу, когда моя команда выкатывает бочки с шардоне, менье и пино нуар. Мы держим сок последнего урожая отдельно, так как он слишком перестоял еще на лозе. Луи и Анри шутят, что они разольют его по бутылкам и отдадут священникам, которые неприхотливы к винам.

Я опускаю в кюве моего «винного воришку», как мы называем стеклянную пипетку-дроппер, и пробую.

– Нужно, чтобы был более фруктовый вкус, – говорю я Анри. – Добавь еще менье.

У него дергаются усы от беспокойства. Он хочет участвовать в купажировании, но я не могу позволить этого, пока не добьюсь нужного мне вкуса.

Дамá добавляет в купаж менье. Я снова берусь за капельницу, чтобы набрать новый купаж, потом держу ее на свет. Вино по-прежнему золотое, как солома. А я беспокоилась, что менье добавит вину из-за виноградной кожицы слишком много цвета. Подняв дроппер надо ртом, я нажимаю на резинку, и вино течет мне на язык и нёбо. Вкус кислой вишни, малины, клубники и чуточку розы – со временем он станет еще лучше. Я одобрительно киваю.

– Какую смесь мне использовать для тиража? – спрашивает Анри.

Я колеблюсь, потом отдаю команду:

– Добавьте нашу обычную тиражную смесь из дрожжей, вина и сахара, только сахара возьмите вдвое меньше.

Луи хмурится.

– Маман, вам следовало бы учесть ваши уроки. Люди не хотят пить кислое шампанское.

Я опускаю дроппер в бочонок с соком последнего урожая.

– Ты когда-нибудь пробовал такой золотой виноградный сок? Он как жидкий солнечный свет. – Я держу пипетку