Синтез. Создание Бога в эпоху Интернета - Александр Бард

условных процессов. Предполагаемые законы могут быть изменены, они даже должны быть изменены с течением времени - не в последнюю очередь, когда внезапно возникают новые эмерджентности, а они постоянно возникают, - и тогда эти законы, конечно, уже не вечные законы, которые заранее диктуют все мыслимые события, а просто вероятный ход событий в конкретных пространственно-временных контекстах.

Синтетическая утопия, таким образом, подразумевает стремление к обществу, в котором закон больше не признается и которому позволено осуществлять свою либидинальную власть. Это общество, где религия заменила отчуждение. В синтетической утопии тело отождествляется со своими желаниями и либидинальными влечениями и ни с чем другим. Сегодняшняя политика с тем же успехом могла бы быть либерально-прагматической, с прицелом на конструктивную синтетическую утопию, открыв потенциал религии для противодействия отчуждению. Ведь, в конце концов, политика тесно переплетена с современным обществом, его гражданами и материальными условиями. Но синтетическая утопия - это совершенно иное явление, нежели либеральный прагматизм: во-первых, она, конечно, может беззастенчиво брать за точку отсчета безбрежность будущего, а не, как прагматизм, вынуждена оставаться в узких рамках настоящего, - и поэтому исповедует теологический анархизм и ничего более.

Поскольку тотализм отделяет душу от тела, он считает себя способным нейтрализовать душу и сделать ее независимой и надежной, отключенной от многочисленных хаотических, эмоциональных бурь и непредсказуемых капризов тела. Душа, таким образом, становится командным центром чистой мысли и наделяет человека некой шикарной сущностью. Таким образом, рационализм - это еще и эссенциализм. Эта сущность, конечно, не просто неизменна на протяжении всей жизни; она также делает душу бессмертной. Таким образом, рационалисты могут беспрерывно строить социальные идеологии, согласно которым послушные и раболепные рабы вознаграждаются жизнью после смерти, как свободно плавающие души без привязки к своим тленным и презираемым телам.

Согласно Платону, душа связана с высшим миром идей, в то время как тело должно довольствоваться связью с низшим, тленным материальным миром. Душа никогда не меняется, она - константа, которая непоколебимо стоит в центре капризных эмоциональных потрясений тела. Исходя из этого дуализма, все человеческое существование делится на вечные идеи и тленную материю. Этот дуалистический эскапизм идеально подходит для идеологии патриархата: мужчина спокоен, уравновешен и постоянен, как и душа, в то время как женщина сведена к иррациональной и непостоянной эмоциональной буре, как и тело. Поэтому власть должна перейти к мужчине, который, по определению, занимает более высокое положение , а женщина должна быть подчинена ему, чтобы общество не разрушилось под давлением внутренней нестабильности, - все в соответствии с самоподдерживающимися круговыми рассуждениями дуализма.

Рационализм основан на идее, что человеческий разум способен обрабатывать информацию об окружающем мире настолько, что ничто в нем не должно казаться разуму ни малейшей загадкой или необъяснимым. Все можно пережить, все можно понять. Пока у человека есть время, необходимое для обработки чувственных впечатлений и их логической организации, все может быть учтено и оценено, и ничто из того, что учтено и оценено, никогда не будет противоречить любым другим выводам, которые разум сможет додумать до конца. Однако проблема в том, что рационализм как таковой не опирается ни на какой разум, а, напротив, является чем-то вроде квазирелигиозного принятия желаемого за действительное и слепой веры, которая не допускает никакой критики. Вера в то, что душа должна существовать независимо от тела, не имеет под собой никаких оснований. Независимость души - это скорее продукт потребности аграрного общества в том, чтобы все его члены могли нести ответственность перед быстро расширяющимся и последовательно все более могущественным законом.

Пока душа отделена от тела, она может нести моральную ответственность за любые возможные проступки тела. Это объясняет, почему за тотализмом всегда следует морализм, а вместе с ним - возможность угрожать, преследовать, заключать в тюрьмы, следить за людьми и терроризировать их. Если тотализм чем-то и одержим, так это мыслью о создании идеального общества, где закон всегда соблюдается и никогда не нуждается в изменениях. Таким образом, тоталистический разум одержим стазисом и ненавидит любые формы изменчивости. Изменчивость, наблюдаемая в обществе и в природе, рассматривается как досадная аномалия, которую при наличии доброй воли и подходящего комплекса мер по исправлению - то есть путем криминализации нежелательного поведения, нарушающего фантазии статистов, - можно уничтожить. Тотализм - это этернализм, который отказывается быть частью диалектики с мобилизмом. Это, если снова воспользоваться метафорами МакГилкриста, левое полушарие головного мозга, которое в отсутствие правого полушария и за его счет разрушительно разгуливает.

Синтетический ответ на рационализм не влечет за собой никакого бегства назад к иррациональному. Вместо этого он диалектически продолжает трансрационализм: идею о том, что рассуждение прежде всего должно включать в себя понимание собственных встроенных ограничений по отношению к окружающей среде. Человек - существо крайне ограниченное как во времени, так и в пространстве, более того, полностью зависимое от строго ограниченного количества сенсорных впечатлений, которые он успевает усвоить из быстро расширяющейся вселенной, где каждое мгновение производится гораздо больше информации, чем любой активный участник, не говоря уже о пассивном наблюдателе, когда-либо успевает обработать. Существование буквально устремляется прочь от человека; оно не лежит покорно, аккуратно упакованное в его нарциссической груди, созревшее для потребления.

Как и синтетизм, трансрационализм в целом и его основное условие можно рассматривать и как логический вывод, и как историческое заключение. Не существует рационального основания как такового для того, чтобы ограниченная естественным образом человеческая рациональность когда-либо была способна постичь все в постоянно расширяющейся Вселенной. Платоновский и Кантовский варианты рациональности попадают в собственную ловушку: они оба сами по себе основаны на слепой вере, а не на какой-либо рациональности. Человечество не раз отдавалось рационализму как социальной идеологии, но результаты пугающие. Рано или поздно рационализм - несмотря на значительные достижения цивилизации - неизменно вырождается в тоталитарный утилитаризм. Поэтому Платон совершенно прав, утверждая, что последовательно практикуемый рационализм должен перерасти в диктатуру. Иное невозможно.

До прихода тотализма человек воспринимает себя как единое целое. Нет необходимости отделять вечную душу от тленного тела. Несмотря на свою смертность, человек является частью природного цикла, где жизнь и смерть - естественные и необходимые, регулярно повторяющиеся точки опоры. В монистическом мироздании все находится в гармонии со всем остальным. Тотализм разрушает эту гармонию между человечеством и окружающей средой. В сочетании с тем, что мобилист Гераклит был оттеснен тоталистом Платоном как влиятельный мыслитель Древней Греции в IV веке до н. э., мы можем легко констатировать идеологическую победу тотализма, по крайней мере временную, а из этого следует и вторжение отчуждения - столь же стремительное, сколь и разрушительное - в представление человека о себе и мире.

Нарциссизм - ярчайший