Огненный воздух - Александр Александрович Тамоников

– Вот, Матей! – ткнул он в парня пальцем, но потом махнул рукой. – Чего его винить, когда виноват всегда командир, а не солдат. Плохо объяснил, плохо контролировал. Одним словом, немец этот, штандартенфюрер сбежал.

– А инженер?

– Инженер здесь. Вечером сегодня под усиленной охраной как пушинку сам доставлю в поселок и в надежном месте спрячу. А с этим… не знаю теперь.

– Как все произошло-то? И сколько времени прошло?

– На рассвете все случилось. Кинулись за ним, а он как в воду канул. Матей проворонил. Немец попросил зеркальце – побриться. Дали зеркальце, побрился под надзором. Все боялись, что он или вены себе вскроет, чтобы в плену не остаться, или по горлу. Трое стояли над ним, облегченно вздохнули, когда он бритву отдал назад. А вот никто не понял, что произошло, когда он зеркальце разбил. Осколки собрали, да, видать, немец хитрее оказался. Один осколок припрятал.

– И что дальше? – хмуро поинтересовался Шелестов, прикидывая, докуда мог за это время добраться Юнге.

А дальше было все нелепо, как это иногда случается в жизни. Не только в мирной жизни, но и на войне тоже. Шалаши дверей не имели, да и что такое шалаш! Несколько жердей, составленных вместе, и на них держится сено «домиком». Чтобы пленники не прокопали в сене нору и не выбрались тайком ночью через стенку и не сбежали, их привязывали за ногу и держали, особенно ночью, веревку в натянутом положении. Вот эту самую веревку и перепилил осколком зеркальца немец. А когда боец Матей, охранявший немца в ту ночь, понял, что веревка свободно лежит, а в шалаше никого нет, он сразу бросился на другую сторону шалаша. Но не учел молодой солдат, что враг опытнее и хитрее. Никуда не убежал Юнге, а ждал за шалашом. И когда парень выскочил туда в расстроенных чувствах, что проворонил врага, его Юнге и оглушил одним ударом. Да только шумно получилось, и автомат из крепко сжатой руки оглушенного словака он вытащить не смог. Выхватил только из-за ремня Матея пистолет и бросился бежать. А единственным, кто в тот момент услышал шум и понял, что случилась беда, оказался Радек Машик.

Машик поднял шум и бросился в темноту за немцем. Храбрый старик. Но Машик понимал, что каждая минута промедления грозит тем, что немца в темном лесу невозможно будет найти. Бойцы вскочили, бросились к шалашу, привели в чувство Матея, и кто-то побежал за Машиком. И когда Юнге понял, что его могут догнать, он стал стрелять. И, естественно, попал в преследователя. А потом перестал стрелять. И исчез.

– Уходить надо всем, – решительно сказал Шелестов. – Пусть увозят раненого, а ты, Оскар, иди сюда, доставай карту!

С полчаса они со словаком выбирали маршрут. Немцы попытаются блокировать группу в этой части леса. Окружить весь лесной массив, даже зайти с трех сторон на прочесывание у Юнге не хватит сил. Нет столько подразделений в округе, чтобы устроить такое прочесывание. Значит, он будет бросать вооруженные группы на выходы из леса к населенным пунктам, будет пытаться угадать, куда партизаны двинутся из той точки, где держали его в шалаше. Что еще они могут сделать? Использовать верных гитлеровцам словаков. Переодетые в гражданскую одежду, но вооруженные, они будут и по лесам ходить, и контролировать выход из леса возле населенных пунктов. Будут прикидываться и лесорубами, и кем угодно, лишь бы торчать возле лесов и наблюдать, выискивать партизан.

– Матей, иди сюда, – приказал Шелестов, пряча карту в карман пиджака.

Парень подошел, опустив голову. Шелестов рассматривал его, думая о том, не ошибается ли он в этом молодом патриоте. Сейчас ошибка может дорого стоить. Он оставил лагерь на словаков, и получилось вот так. Скорее всего, будь кто-то из группы Шелестова в лагере, бегства не получилось бы. Но хитрый Юнге провел словаков очень легко. Бицек уехал в город, чтобы подготовить новое место, где можно будет держать пленника – инженера Штернберга. Шелестову он оставил четверых бойцов для охраны. В том числе и Матея.

– Ты понимаешь свою вину, Матей? – спросил Шелестов.

– Да, понимаю, – кивнул парень, не поднимая головы. – Я просил командира отправить меня на опасное задание, чтобы я рисковал жизнью и искупил свою вину.

– Знаешь, Матей, чем отличается взрослый мужчина от ребенка?

– Ну как же, – не поняв вопроса, Матей уставился на русского. – Возрастом отличается. Ростом.

– Ну, ты назвал внешние признаки. Это все равно, что отличать один автомобиль от другого по цвету. А они ведь разного производителя, разной мощности, вместимости. Ты не в самую суть смотришь, а только по внешней стороне определяешь.

– Взрослый умный, а ребенок еще глупый, – угрюмо ответил парень, поняв уточнение Шелестова однобоко, как упрек.

– Взрослый понимает, что такое ответственность, а ребенок еще не научился этому. Вот в чем разница, солдат! Ты провинился, оплошал и думаешь, что геройством искупишь вину и все останется как прежде? А ты не подумал, что у тебя не хватает чувства ответственности и ты, получив новое серьезное задание, снова его провалишь? И снова пострадают твои товарищи, кто-то погибнет, провалится вся операция. Разве можно вот так поступками покупать прощение?

– Но как мне искупить вину, как доказать, что я все понял, что я теперь буду много думать, прежде чем…

– Матей, так не бывает, чтобы как по щелчку пальцев ты раз – и провинился. Потом еще щелчок раз, и ты искупил свою вину. Нет, браток, оступиться можно в мгновение ока, а доказывать, что ты все понял и готов искупить вину, приходится порой очень долго. Может, годы, а может, всю жизнь. И все потому, что тебе не верят больше твои товарищи. Не пойдут с тобой на серьезное опасное задание.

– И вы мне не верите? – Матей поднял глаза на Шелестова, и в них Максим увидел столько боли, что решил закончить этот разговор. Разговорами многого не добьешься.

– Я верю тебе, верю, что ты сможешь выполнить любой приказ и больше не подведешь. Помогу тебе, а ты заслужишь снова доверие твоих товарищей. Хорошо?

– Приказывайте, командир!

Шелестов повел группу с пленным инженером тем маршрутом, который они наметили с Оскаром Бицеком. Немного длинный, но если хоть раз придется столкнуться с врагом, то преследователи не смогут быстро догадаться, куда направляются разведчики и куда они ведут Штернберга. Желательно, чтобы они даже не поняли, есть ли немецкий инженер среди этой группы подпольщиков или нет. Для этого немца переодели в обычную вельветовую куртку, на ноги ему надели сапоги, заправив