Экономическая теория. Часть 1. Социально-экономические системы - Юрий Чуньков

Во-вторых, мы не считаем, что Человек и общественное производство два абсолютно самостоятельных объекта исследования и, следовательно, предмета экономической науки. Исходя из метода диалектического материализма, следует повторить ранее отмеченную мысль, что общественное производство – это внешняя материализованная в вещах и духовных благах форма человеческой сущности. Материальные и душеные блага – продолжение человека. Выражение, что «труд создал человека» не является пустой фразой. Создавая блага, человек воспроизводит самого себя через внешний мир, в нашем случае, через производство материальных и духовных благ. Это, вне всякого сомнения – экономический процесс.

Метафизика обязывает исследователя отделить производство от Человека и рассмотреть эти объекты как самодовлеющие и изолированные друг от друга. Диалектика, наоборот, нацеливает на рассмотрение двух объектов в противоречивом единстве. Отсюда появляется единый предмет экономической науки. Однако характеристику содержания сторон следует давать с учётом их различий. Живой человеческий труд и труд, материализованный в вещах и духовных ценностях – это не одно и то же. Осознавая эти различия, классик неоклассической теории А. Маршалл писал, что экономическая наука изучает «не только богатство, но образует часть исследования человека» (Маршалл А. Принципы политической экономии. М., 1983. Т. 1. С. 209). Ещё ранее английский философ и политэконом Дэвид Юм, обобщая свою концепцию человека, писал: «Можно с уверенностью утверждать, что почти все науки охватываются наукой о человеческой природе и зависят от неё» (Антология мировой философии. Т. 2. М., 1970. С. 577). Преподнесение учебного материала хотелось бы начать с обращения к читателям. Столкнувшись с материалом о человеке как предмете экономической теории, вам сразу многое станет не ясным и не очевидным. Что на это следует ответить? Не хочется видеть в лице читателей учеников, для которых необходимо всё «разжёвывать» и выдавать «пищу», готовую для проглатывания. В учебном пособии избран метод изложения, рассчитанный на самостоятельный поиск информации и на самостоятельные размышления. Только такой приём с нашей стороны позволит учащимся стать полноценно мыслящими специалистами.

И о следующем необходимо сказать. Встретив в учебном пособии ссылки и цитирования неизвестных авторов, вы, уважаемые молодые люди, должны это воспринимать как подсказку, где и у каких авторов можно найти более глубокое изложение материала. Достижения экономической науки огромны. Весь материал втиснуть в учебный курс невозможно, а знакомиться с ним необходимо, если преследуется цель стать минимально грамотным человеком в экономике. Поэтому необходима дополнительная работа в сети Интернет, в библиотеках, с периодической информацией в СМИ и т. д. В учебном пособии взят курс на homo sapiens, а не на школяра. Удачи вам, молодые люди!

Глава 1. Человек как предмет экономической теории

§ 1. Классико-марксистская школа о человеке как предмете экономической теории

Включая Человека в предмет экономической науки, мы никаких «Америк» не открываем. Человек с самых древних времён был предметом пристального внимания со стороны философии и экономической теории. В учебном курсе нет возможности подробно изложить историю человековедения. Однако имеет смысл остановиться на этапных положениях, и считаем недопустимым излагать только заготовленные истины. Студенты должны сами добывать истину, знакомясь с основными достижениями многих экономистов.

Самый весомый вклад в исследовании экономической сущности человека внесла классическая политическая экономия (А. Смит, Д. Рикардо, Дж. Ст. Милль) и К. Маркс. Неоклассическая теория была не очень изобретательна в этой части исследования и предложила несколько абсолютно абстрактных категорий, в том числе такие как «покупатель», «продавец», «монополист» и т. п. Гарри Беккер (США, р. 1930) определил человека в качестве «капитала» и получил за это Нобелевскую премию.

В настоящее время нет ни одного учебника по экономической теории и экономике, включая «Экономиксы» из США, в которых не утверждалось бы, что предметом науки является человек. Однако доказательства тезиса не приводятся. Правда, с целью развития теории в данном направлении, на Западе экономисты человеческий фактор общественного производства вслед за Беккером стали называть «человеческим капиталом». При этом отмечается, что «человеческий капитал» якобы принадлежит наёмным работникам и обменивается на капитал, принадлежащий буржуазии. Тем самым обосновывается партнёрство и равенство между трудом и капиталом. При таком подходе к проблеме человека просматривается классовый аспект. Экономическая природа человека остаётся не раскрытой.

Экономическую природу человека можно анализировать с разных ракурсов. Но во всех случаях это будет абстрактная модель человека. Её можно воспроизводить по лекалам субъективистского, рационалистского, позитивистского, системного, диалектического, трудозатратного, потребительского и других подходов, и каждый раз теоретический человек как предмет экономической теории будет иным. В этих методологических тонкостях могут разобраться только узкие специалисты. Но и студенты, если они будут иметь в виду принципиальное различие основных методологических подходов, раскрытых ранее, смогут не отождествлять разные экономические модели человека. Абстрактность моделей чревата опасностью схоластики и догматизма. Методологические подходы в этом играют не последнюю роль. Те из подходов, которые предлагают изучать экономическую природу Человека ближе к практике, приближают теоретическое познание к научной истине и, наоборот, другие методы с самого начала схоластичны.

В политической экономии человек стал исследоваться с момента опубликования гениальной для своего времени работы Адама Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов». Смит выдвинул идею «экономического человека» (homo economicus) и положил её в основание целостной теоретической системы, вылившейся в концепцию свободной рыночной экономики и «невидимой руки». Всякое перелопачивание теоретиками положений о «невидимой руке рынка», без ответов на вопрос существует или нет реально в современной экономике свободный «экономический человек» – пустопорожняя болтовня, именуемая схоластикой.

Наши современники по необъяснимой причине усматривают в смитовском «экономическом человеке» только носителя эгоистичного экономического интереса. Причины станут понятны позже при анализе проблем производства, образования стоимости, накопления капитала и т. д. На самом деле homo economicus у классика значительно богаче.

Во-первых, свою теорию человека Смит выводил с учётом достижений выдающихся философов моралистов с политэкономической ориентацией Джона Локка (Англия, 1632–1704 гг.) и своего коллеги и шотландского друга Дэвида Юма, в центре внимания которых была природа «нормального человека» с его рациональным поведением. Поэтому у Смита мы находим положения, что человек в товарном производстве руководствуется не только своим индивидуальным экономическим интересом, но и интересами общества.

Во-вторых, в учении Смита о человеке упускается главное. В частности, Адам Смит является одним из основателей теории трудовой стоимости, поэтому главное для него «производящий человек». Из введения «Богатства народов…» однозначно вытекает, что переход от философии к политэкономии у Смита связан с конкретизацией «деятельности вообще» и с превращением её в проблему конкретного труда, с постановкой в центр исследования вопросов о мотивах трудовой деятельности и её реализации в продуктах труда. В произведении Смита с самого начала в качестве главного «экономического человека» выступает носитель трудовой деятельности, трудящийся, создатель ценности, «производящий человек». Почитателей А. Смита возможно смущает его негативная оценка производительного труда как труда рабского, барщинного, наёмного и труда по внешнему принуждению в противоположность «свободе и счастью». Но он здесь был реалистом, а не теоретическим чистоплюем. Положения о социальных противоречиях в труде не отменяют главное: «производящий человек у Смита – «причина» богатства. Других более важных причин богатства у Смита мы не находим.