Замерзшая душа - Алёна Берндт

сторону от громкого причитания, но потом посмотрел, что мама стоит совсем недалеко и смотрит на него, подошёл к Раисе:

– Привет, бабушка.

Искоса поглядывая по сторонам, достаточно ли много народа видит сцену, Раиса обняла ребенка, прижала к себе, даже слезу пустила.

– Бабушка, спасибо тебе за подарок! Мне мама передала, что ты прислала.

– Ка… какой подарок? – бабушка недоуменно уставилась на внука.

– Ну, который ты мне на новый год прислала! Мама сказала, это вы с дедушкой мне машинку прислали.

– А…да на здоровье, внучек, – Раиса посмотрела на стоявшую недалеко Варю и поняла, что та купила мальчику подарок от их имени.

Но в отношениях свекрови и Вари ничего это не поменяло – всё торжество Варвара старалась держаться подальше от родственников, а свекровь, наоборот, старалась показать всем, как она любит внука и скучает по нему. Варвара обратила внимание, что её свёкра, Ивана Трифоновича, на торжестве не было, а когда она спросила про него у Нади, та ответила, что его положили в больницу – поскользнулся и сломал себе ногу, так некстати.

На следующий день Варя и Алёшка собирались домой. Варе хотелось поскорее вернуться в Шабалино, протопить баню, отдохнуть от всего и зажить прежней своей жизнью.

Притихший Алёшка тоже, по-видимому, устал гостить, и сидел в машине, привалившись к матери и разглядывая проносящиеся мимо посёлки и заснеженные поля. Оказавшись наконец дома, Варя улыбнулась – печь была с самого утра протоплена заботливой Лидой, в доме было тепло и уютно, на окне сидел и умывал свои шикарные усы Барсик…

– Ой, мам, я по Барсику так скучал! – воскликнул счастливый оказаться дома Алёшка.

Сели обедать, проголодавшись за долгую дорогу, и Варя увидела через окно, как во двор влетела Лида. Да так, что за нею снег вился высокими клубами.

– Варюш, вы вернулись! Ну, Слава Богу! Ох, я с недобрыми вестями к тебе! – Лида была напугана и у Вари внутри всё оборвалось.

Оглянувшись на Алёшку, орудующего ложкой над тарелкой супа, Лида отвела Варю в сторону и зашептала:

– Варька, там такое случилось! Машка Лыкова мужа убила! И дочку старшую сильно поранила!

Глава 20.

Варвара опустилась на старенькую скамейку, стоявшую возле порога, и закрыла глаза. Сердце прыгало в груди, билось так сильно, что было больно. Лида присела с нею рядом и стащила с растрепанной головы свою вязаную шапку. Так и сидели обе, молча глядя в пустоту, пока не подошёл к ним Алёшка, детской своей чуткой и чистой душой уловивший витающее в воздухе горе.

– Мамочка… мам, что там? – мальчик обнял мать, прижался к ней и смотрел снизу в побелевшее её лицо.

– Ничего, сынок, ничего…, – едва перевела дух Варя, слова давались с трудом и гулким эхом отдавались в голове, – Устала я с дороги. Ты пойди, в комнате поиграй, а мы с тётей Лидой чаю попьем, хорошо? Хочешь, возьми мармелад.

Алёшка обрадовался, достал из буфета вазочку с разноцветными кубиками мармелада, и убежал в комнату разбирать надаренные ему Надей и Игорем подарки. Тяжкое молчание повисло за столом, Варя смотрела в окно, а Лида разглаживала ладонью складочки на своей кофте.

– Что же, врачи не досмотрели, что она опасна, – Лида покачала головой.

– Опасна… – тихо повторила Варя и прижала к горлу руки.

– Соседка их сказала, ничего не слышала вообще, тишина у Лыковых была. Младшая дочка у них приехала, Диана, говорит – никто её не встретил на станции, она сама добралась. В дом зашла, а там всё в крови! Сама Мария сидит в коридоре, смеется, вся в крови. Вызвали милицию, скорую. Девочка старшая, Инна, живая была, когда врачи увозили. Её отец собой прикрыл, мне бабка Галанина сказала, наверно, слышала, что милиция говорит… Ему, Семёну, всё досталось, Мария с ножом на дочку кинулась, хорошо, Семён подоспел… Своей жизнью за жизнь дочери заплатил. Ох, Варя, страшно, как страшно…

Варя услышала какой-то гул, всё плыло перед нею, странные тени мелькали перед глазами, перемежаемые зеленоватыми пятнами. Всё смешалось в голове, и Николай, лицо которого так явственно виделось и улыбалось ей, и Семён, будто стоявший неподалёку и смотревший на Варю, чуть склонив набок голову…

– Варя, Варя, ты что! – перед ней замаячило перепуганное Лидино лицо.

– Ничего. Ничего, всё хорошо, – Варя обнаружила, что почти съехала со стула на пол, и поднялась на онемевшие ноги.

– Варя, ты как? – Лида налила в стакан воды и подала подруге, – Мне бежать надо, у меня Егорка приболел, температурит. Я в аптеку пошла, за таблетками. Смотрю – возле дома Лыковых милицейские машины стоят, люди собрались. Подошла, люди и рассказали. Саму Марию увезли, то ли милиция, то ли на скорой… Ты нормально?

– Лид, ничего, нормально я, – Варя взяла себя в руки и обняла подругу, – Ты беги, ничего со мной не случиться.

Лида убежала, а Варя продолжала сидеть за столом, пустым взглядом глядя в затянутое кружевным морозным узором окно…. Вот и не стало еще одного человека, так неожиданно вошедшего в её жизнь… И казалось, ни на что его присутствие в жизни Вари не влияет, и ничего их не связывает, кроме «не счастья», которое у каждого своё, но и такое по своей сути одинаковое…

Но теперь, когда его не стало… Варя вспомнила, как терпко пахла куртка Семёна – дымом и лесом – когда он приходил к Варе в «Лабаз»… как смеялись его глаза, собирая вокруг еле заметную паутинку морщинок, когда он видел, как смущается Варя его визиту.

Любила ли она? Любила ли её душа Семёна, сама она не могла ответить на этот вопрос. Она точно знала, что любила своего мужа, Николая, что ждала его каждую минуту, хотела оказаться рядом с ним… Плакала ночами, днём будто не жила – ожидание было в каждом мгновении, прожитом ею…

И застрявшая глубоко в своём горе, совсем она не замечала того, кто был рядом, и поддержка его хоть и была незримой, но теперь, когда он ушёл навсегда, Варя ощутила глубокую пустоту.

«Как же я, без тебя… Сначала Коля, потом ты… Это всё из-за меня! Если бы я не приехала сюда, Мария бы жила себе спокойно, не сходила с ума от ревности… Это я, всё я! – Варины мысли больно кололи, жалили мозг, она до хруста сжала побелевшие свои руки, – Прости меня, прости! Всё думала, что же люди скажут, лишний раз тебе спасибо сказать боялась! Дура! Дура!»

Что-то разбилось в Варвариной душе, которая уже и без того изорвана была в клочья…