Серебро ночи. Примум. Книга 3 - Татьяна Ивановна Герцик

– Не стану скрывать – да, – открыто признался он.

Можно было спросить, почему, но Фелиция понимала, что его ответ вряд ли ей понравится. Она посмотрела на стоящий на небольшом алтаре крест. Он напоминал ей о высоком предназначении, которое она выбрала сама.

Суховато кивнув, она дала знать Роуэну, что аудиенция окончена. Он поднялся, поклонился и вышел. Ему хотелось смеяться и петь от захлестывающей душу радости и даже счастья, но он лишь смиренно склонил голову, глядя на купол собора, и поспешил к выходу из монастыря.

Вернулся, как и обещал, через час с двумя мешками пожитков. Для Роуэна это было много, а для герцогского сына – мало. Разложив вещи по местам, посмотрел на виднеющийся из узкого окошка белоснежный храм, рядом с ним небольшой домик настоятельницы, и радостно вздохнул.

Наконец-то он здесь, где ему так славно жилось рядом с любимой. И пусть Фелиция недовольна его появлением в своем монастыре, он ни за что не откажется от неземного наслаждения видеть ее, говорить с ней, вдыхать ее аромат. Пусть у других блаженство более осязаемое и более земное, у него нет и не будет другого.

И лучше такое призрачное счастье, чем безнадежная тоска вдали от любимой.

Несколько дней назад не слишком набожная сестра Шэрон вновь получила записку от своей кузины, графини Вартари. Та просила зайти к ней в ближайшие дни, как только сможет. Весь прошедший год они с Амелией Паккат искали возможность для графа Контрарио увезти с собой Фелицию. Но Роуэн, наглая бестия, устроил им настоящую подлость – поставил вокруг монастыря каменную ограду, назначив охранниками своих людей.

Фелиция тоже стала гораздо осторожнее и уже не выходила из монастыря без большого отряда охранников, да и делала это очень и очень редко. Романтичная сестра Шэрон переживала, видя печальное лицо любимой настоятельницы и не зная, как помочь ей воссоединиться с любимым.

Она сама убедилась, что Фелиция любит графа Контрарио, когда тот в прошлом году посетил их монастырь с какой-то пустяшной просьбой. Настоятельница даже не пригласила графа в свой кабинет, хотя принимала там всех желающих, и беседовала с ним на соборной площади на глазах у монахинь и послушниц, проходивших мимо.

Фелиция говорила с графом холодно и безразлично, как с чужим. Но когда Контрарио, повернувшись, пошел к выходу, ее лицо на мгновенье исказилось такой жуткой болью, что у мечтательной сестры Шэрон от сочувствия болезненно заныло сердце.

Получив записку кузины, девушка истово возрадовалась. Наконец-то она сможет помочь своей дорогой настоятельнице стать счастливой! Шэрон почувствовала себя доброй волшебницей, дарующей счастье людям.

К кузине она выбралась на следующий же день, объявив о мнимой болезни родной сестры. В доме графини ее уже ждали. Амелия Паккат в новом шелковом платье, с дорогим ожерельем на белой шее встретила ее в гостиной и дружелюбно взяла за руки. С милой улыбкой заявила, что придумала, как помочь своему бедному влюбленному брату.

– Раз Фелиция не выходит из монастыря, значит, надо сделать так, чтобы Контрарио мог войти в монастырь беспрепятственно.

– Но как это сделать? – сестра Шэрон не могла понять, отчего Амелия говорит об этом с таким спокойствием. – Кругом охрана, эти ужасные разбойники не покидают своих постов ни днем, ни ночью.

– Пожар! – с довольным видом пояснила Паккат. – Просто маленький пожар. Ведь тушить его прибегут все, и ворота будут открыты для всех помогающих.

Графиня Вартари и сестра Шэрон опасливо переглянулись.

– Это слишком неосмотрительно, – решительно отвергла это предложение благоразумная графиня. – Огонь может распространиться и тогда пожар не остановить.

– Нам не нужен большой пожар, – мягко заверила их Амелия. – Вполне достаточно и видимости. В этом деле главное – паника. Во время паники никто ни за кем не следит Охранники будут заняты тушением, и мой бедный брат сможет наконец увезти Фелицию. Ах, как же они будут счастливы! – и она благостно возвела очи горе.

Сестра Шэрон умилилась. Желание помочь своей дорогой настоятельнице усилилось в несколько раз.

– Хорошо, что я могу сделать? – решительно спросила она, вообразив себя героиней, жертвующей собой ради блага других.

– Да просто поджечь что-нибудь, только и всего. Что-то такое, что хорошо дымит, но никакого вреда не приносит, – невинно посоветовала Амелия. – А я предупрежу брата, чтоб он был готов сразу приехать. Или даже лучше ждал бы сигнала за воротами.

– Мне нужно будет все подготовить – с сомнением сказала Шэрон, прикидывая, что же она сможет сделать. – Ведь мне нужно будет огниво и то, что сможет гореть. И я не знаю, что поджигать.

– Лучше всего это сделать там, где нет людей. Думаю, лучше всего подойдет один из притворов храма, – беззаботно предложила Амелия.

– Нет, это слишком опасно. Может загореться весь храм, слишком много там дерева и ткани, – тут же отказалась Шэрон, и кузина ее поддержала.

Амелия Паккат с трудом сохранила на лице милую улыбку. Как же ее бесили эти две глупые клуши! Но еще хуже было притворяться такой же безмозглой дурой, озабоченной счастьем своего мерзкого кузена, тогда как единственным ее желанием было видеть его на плахе вместе с этой до одури набожной Фелицией!

– Никакой опасности, что вы! – Амелия, как игрушечный болванчик, мелко затрясла головой. – Я уже все продумала! Завтра я привезу к воротам монастыря небольшой тюк с ветошью. От него будет много дыма, но вовсе не будет огня. Вам, моя дорогая, – обратилась она к сестре Шэрон, пристально вперив в нее свой яростный взгляд, – и всего-то нужно будет дождаться, когда Фелиция войдет в притвор, и поджечь тюк. Надеюсь, вы согласны?

Сестра Шэрон, глядя на нее, как кролик на удава, смогла лишь покорно кивнуть.

Распрощавшись, довольная Амелия неспешно удалилась, а графиня озадаченно нахмурилась.

– Знаешь, моя дорогая, – она принялась нервно обмахиваться расписным шелковым веером, – мне эта идея уже не кажется столь заманчивой. Паккат явно задумала что-то нехорошее. Для чего устраивать пожар в монастыре?

– Но она же все объяснила, – неловко попыталась оправдать Амелию недалекая монахиня.

– Не будь такой наивной, кузина! – резко оборвала ее графиня Вартари. – Что-то сегодня витало в воздухе нехорошее, мрачное. Мне это не нравится! Я тебя прошу – не выходи завтра к леди Паккат и не принимай от нее никаких передач.

Сестра Шэрон удивленно заморгала. Такой резкий поворот в делах был ей и странен, и дик. Она свыклась с мыслью о счастье своей настоятельницы и отказываться от нее так сразу ей не хотелось. Но она послушно кивнула и собралась уходить.

Провожая ее до выхода из комнаты, хозяйка задумчиво произнесла:

– Может быть, слухи