Серебро ночи. Примум. Книга 3 - Татьяна Ивановна Герцик

ей рот, но тугие путы не давали ему шевельнуть ни ногой, ни рукой. Раненую королеву уже доставили во дворец. Похоже, она была еще жива, потому что возле коляски суетилась масса народу – от короля с наместником до придворных.

Повернувшись к громыхавшей по мощеной мостовой телеге с нападавшими, Беллатор охнул. Король повернулся, желая узнать, что так поразило его наместника. Беллатор тихо произнес:

– Эта старуха – мать Марти, Зинелла. Отец выставил ее из дворца, опоив зельем забвения.

Феррео одним прыжком очутился рядом с телегой. Свирепо посмотрев в глаза Неллки, ткнул ее пальцем в лоб и приказал:

– Все вспомни!

У старухи закружилась голова и внезапно пришли образы – Медиатор, которого она пыталась отравить, ее дети – Родолфо, первенец и любимец, сын графа Контрарио, Мартита с Рубеном, дети Медиатора, которых она не любила.

Воспоминание оказалось отчаянно горьким. Это что же, она убила свою родную дочь? Осознание этого оказалось сокрушительным. Не выдержав, она залилась отчаянным хохотом.

– Сошла с ума, – бесстрастно произнес король и перевел пронизывающий насквозь синий взгляд на сжавшегося от ужаса старика.

– А, так это сэр Гарудан, вернее, бывший сэр. Что, вздумал отомстить? – голос короля был страшен.

Гарька взвыл. Ужас такой силы, что превращал кости в желе, опутал его смятенный мозг. Крик перешел в жалкий визг, больше подходящий животному, нежели человеку. Феррео отвернулся от него и холодно приказал:

– Выгоните его. Это больше не человек. Пусть шатается по городу для острастки другим дуракам.

Ничего не соображающего, повизгивающего, как побитая собака, старика стражники вывели за ворота дворцового парка и захлопнули дверь.

– Все приготовлено? – спросил Феррео, нервно оглянувшись.

– Все, ваше величество, – Беллатор тоскливо смотрел на сестру, прощаясь с ней.

– Не смотри так тоскливо, дружище. Еще не все потеряно. Жаль, что кровь не лечит кровь, и я ничего поделать не могу, слишком много в ней ее осталось после рождения моих детей. Но есть еще трон, наша последняя надежда, – говоря это, Феррео подхватил на руки хрипящую жену и побежал с ней по главной лестнице.

Забежав в полный народа тронный зал, положил одну руку на трон и провозгласил:

– Я отрекаюсь от престола за себя и за свою супругу!

Над троном возникло голубоватое облачко, тут же исчезнувшее.

Потом он приказал бледному сыну:

– Федерико, надевай корону и садись на трон! Что говорить, ты знаешь! – и он подал ему снятый с шеи Серебро ночи.

Кронпринц побледнел еще больше.

– Но как? А ты?

– Мне нужно спасти Мартиту! – Феррео снова превратился в нетерпеливого Ферруна. – Живо!

Все так же одной рукой удерживая жену, другой он схватил из рук Беллатора корону и подал ее сыну.

Стиснув зубы, кронпринц вставил в пустующее гнездо Серебро ночи, надел засиявшую корону и сел на трон. Поднял правую руку и громко провозгласил:

– Я принимаю правление над Терминусом и объявляю себя королем Федерико Третьим!

Голубоватое облачко появилось над троном, спустилось до короны, приветственно сверкнуло и исчезло. Камни короны отозвались ярким свечением, на всех колокольнях и соборах столицы зазвонили колокола. Придворные опустились на колени.

Феррео удовлетворенно кивнул и приказал:

– А теперь освободи трон!

Новый король торопливо спустился и встал перед отцом.

– Будь смелым и справедливым, таким, каким ты должен быть, чтоб не посрамить предков и радеть о своем народе и своей земле! – наказал ему Феррун и обратился к стоящим на коленях людям:

– Прощайте! Мне нужно спасти свою любимую. Надеюсь, у трона хватит сил справиться с ядом, у меня не хватило.

Он быстро поднялся по ступенькам и сел на место короля. На этот раз облако было зеленоватым, похожим на искры, которые сыпались с рук Амирель, когда она лечила больных.

Когда через несколько мгновений облако рассеялось, на троне никого не было. Женщины начали плакать, но Беллатор решительно приказал:

– Король оставил нам своего преемника, печалиться не о чем! И я уверен, что где-то, мы не знаем, где, но он и моя сестра начали новую жизнь. Жаль, что нам никогда не узнать, где они и что с ними, но это лучше, чем оплакивать мертвых.

Федерико Третий, так внезапно принявший корону из рук отца, глубоко вздохнул, справляясь с горем, и приказал:

– Сегодня нам не до празднеств, а завтра объявляю народные гуляния в честь моего вступления на престол. Оплакивать ушедшего короля не будем, он не умер, так же как и королева.

Он подал корону Беллатору и вышел из тронного зала.

Вечером Беллатор сообщил ему, что удаляется на покой.

– Я устал, чувствую себя разбитым. Если вы, ваше величество, не желаете менять указ о наследовании должности наместника, то я передам свои полномочия своему сыну, он подготовлен к этому посту.

Федерико, с младенчества друживший с Роландом, обрадовался. Дядьку он любил и уважал, но Роланд был ему ближе и по возрасту, и по духу. Медиатор ушел давать последние наказы сыну, а молодой король подошел к окну, прижался лбом к холодному стеклу и принялся смотреть на стремительно темнеющее небо. Умом он понимал, что больше не увидит ни мать, ни отца, но сердце в это верить не хотело.

Может быть, когда-нибудь они все же встретятся?

Конец саги «Серебро ночи».