Серебро ночи. Примум. Книга 3 - Татьяна Ивановна Герцик

не только те, кому велел уезжать Сильвер, но и половина из тех, что он оставил. Сбежала даже гофмейстерина, сказавшись тяжелобольной.

Вечером в супружеской спальне Амирель пеняла Сильверу:

– Можно же было как-то помягче. Я понимаю, ты не желаешь лишнего соблазна, но все же…

Развалившийся на супружеской постели Сильвер с удовольствием наблюдал за округлившейся супругой. Роды ожидались со дня на день, и он тревожился, но не показывал вида, чтоб она тоже была спокойна перед этим самым тяжким событием в жизни женщины.

– Мне вовсе не соблазн мешает, а то, с каким нахальством они это делают. Вот если б какой-нибудь прохвост тебе заявил, что считает себя неотразимым, а тебя достойной своего внимания, что б ты сделала?

Амирель вмиг припомнила разжалованного ею маркиза Клерского и устало присела в кресло.

– Хорошо, я поняла. Но что-то мне нехорошо. Тягостно.

Сильвер вмиг соскочил и опрометью кинулся к дверям.

– Лекарей сюда, быстро! – разнесся по дворцовым коридорам его заполошный крик.

Прибежавшие лекари подтвердили, что роды начались. К вящей радости молодого отца, с отчаянием вспоминающего гибель родами своей невестки, все прошло быстро и как нельзя лучше. К утру все королевство облетела радостная весть: у королевской четы родилась наследница, такая же синеглазая, как и королева.

По этому случаю было устроено пышное празднество во всем Северстане, и еще никогда простой народ так не радовался продолжению королевской династии.

Эпилог

На монастырскую площадь неспешно въехала открытая коляска с королевскими гербами. Начальник стражи монастыря Дейамор поспешил навстречу важным гостям. Дверца коляски распахнулась, показалась королева в скромном по меркам аристократок платье и Роуэн чуть заметно хмыкнул.

По утвержденному королем регламенту королевства никто из дворянок не имел права одеваться роскошнее ее величества, и бедняжки были вынуждены носить слишком уж бедные, по их мнению, наряды. Но протестовать не смел никто, его величество Феррео Пятый своевольства не терпел. А за малейшую обиду супруге, даже надуманную им самим, спрашивал так строго, что желающих пытать судьбу не находилось.

Быстро подав Мартите руку, Роуэн помог ей спуститься с довольно крутых ступенек коляски. К следующей за королевой гофмейстерине подошел уже сотник, сопровождающий ее величество.

Роуэн внимательно оглядел Мартиту. Вот что значит быть женой короля истинной королевской крови! Родив четверых детей, старшему из которых недавно исполнилось двадцать пять лет, она выглядела как молодая девушка, и истинный возраст выдавал только мудрый взгляд.

– Все в порядке, ваше величество? – осторожно спросил начальник монастырской стражи. Ему не хотелось, чтоб настоятельница печалилась из-за неприятных известий.

– Все хорошо, – улыбнулась ему Марти. – Пришли известия от Сильвера и Амирель, спешу порадовать тетушку.

Роуэн с облегчением кивнул и прошел вперед, желая предупредить Фелицию о высочайшем визите. Но ее уже известили, и она сама быстро шла им навстречу. Обняв племянницу, провела к себе, взглядом запретив Роуэну следовать за ними.

Графиня Парнери, недавно получившая этот титул за преданное служение королеве, осталась в общей гостиной, устало опустившись на довольно жесткий стул и довольствуясь чашечкой травяного чая, порядки в монастыре были строгими. Графиня была уже весьма немолода, но уходить со своего поста не собиралась, достаточно было и того, что фрейлины королевы менялись с завидной регулярностью, выходя замуж.

Гофмейстерина уже присмотрела себе на замену недавно овдовевшую маркизу Росмитти, бывшую когда-то монахиней Шэрон, но отчего-то все медлила, не желая расставаться с королевским семейством.

Ехать к дочери она не желала. Ее зять, сэр Фугит, слишком ревностно относился к малейшей узурпации своих прав, а ей, увы, не нравились порядки, царившие в его поместье. Ведь как можно достойно приготовиться к трапезе, если та каждый раз проходила в разное время? Каролина заявлялась в трапезную в том платье, в котором ходила, не считая нужным даже переменить его, не говоря уж о самом Фугите, который и вовсе пренебрегал нормами приличной жизни, но графиня была категорически против такого вопиющего нарушения вековых устоев!

Она была ярой сторонницей строгого порядка, и отступлений от него не терпела, чем и гордилась, недаром имела высокое звание королевской гофмейстерины. Но упрямый зять все делал по-своему, никого не слушая и мимоходом руша распорядок поместья, отчего графиня жить рядом с ним просто не могла.

Можно было вернуться в свое восстановленное поместье на юге страны, но не хотелось будить страшные воспоминания. Ей до сих пор было отчаянно жаль мужа и сына, погибших ради их с дочерью спасения. Если она и вернется туда, то только перед смертью, чтоб быть похороненной подле дорогих ей людей.

Сидевшая в кабинете настоятельницы Марти с нежной печалью смотрела на бледное лицо тетушки. Как же она постарела! Нет, внешне Фелиция выглядела для своих немалых уже лет хорошо, недаром Феррео не раз лечил ее, правда, тайно. Но вот душа у нее устала жить, это видно было сразу. Фелиция никогда прилюдно не вспоминала графа Контрарио, но зачастую ее взгляд туманился неизбывным горем, и она замолкала посреди самого жаркого спора. Племянница понимала, с кем это связано, и сочувствовала, но чем она могла помочь?

Искренне любящий Фелицию Роуэн жил подле нее, охраняя от житейских напастей, ни на что не надеясь, полагая, что у каждого свое счастье. У него вот такое, с привкусом горькой печали, но он ни на что другое его не променяет.

– Сильвер передает тебе привет, тетя. У него все хорошо, у Амирель тоже. Дети здоровы. Единственное, он недоволен тем, что наследница Северстана отказывает всем женихам, а ведь сватаются к ней принцы соседних стран. Если учесть, что добираются они до королевства почти год, то их разочарование, которое они ему высказывают, понятно.

– Главное, чтоб она нашла свое счастье, – Фелиция не считала отказы женихам такой уж проблемой. – Остальное мелочи. Но как твои дела?

Марти рассеянно махнула рукой.

– Все домочадцы живы и здоровы. Позавчера из Фарминии вернулся Федерико. Ему очень понравилась Альтана, дочь короля Альберта. Ей четырнадцать, она очень хороша собой и уже получила несколько предложений руки и сердца. В общем, сын договорился с королем, что будет считаться официальным женихом до ее совершеннолетия. А дальше как она решит. Но Федерико считает, что она к нему тоже неравнодушна.

– В четырнадцать лет много чего кажется, что потом бесследно проходит. – Фелиция была настроена более скептически. – Ну да поживем, увидим. Как брат?

– Хочет уйти с поста наместника, помаленьку передает дела Роланду. Феррео недоволен таким решением, но брат настроен серьезно. К тому же дела его герцогства требуют много времени, совмещать трудно, да и годы берут свое.

– Он устал, я его