Лали. Судьбоносная (СИ) - "De Ojos Verdes"

Девушка вдруг замолкла, поняв, что увлеклась. Ваграм озадаченно рассматривал ее, и это отдалось тревожным звонком внутри. Значит, он тоже не понял… Она потянулась к бокалу и сделала пару глотков белого вина. Алкоголь, смочив пересохшее горло, приятным теплом прошелся по пищеводу.

— Почему ты замолчала? — подался он вперед, накрыв своей ладонью ее похолодевшие пальцы.

Лали вздрогнула. Это смущение перед ним не имело никаких объяснений. Да, в своих чувствахсебе она призналась. Но раскрыться перед ним до конца все же сложно.

— Мне кажется, тебе это не особо интересно. Так, призрачные планы…

— Ты мне не доверяешь, Лали, — Ваграм сокрушенно покачал головой. — Да, с тобой будет нелегко. Но давай постараемся? Мне интересно. Я просто удивлен, что ты захотела податься в эту область.

Почему-то не хотелось об этом говорить. За столиком неподалеку посетительница запела что-то о любви.

— Я говорила тебе, что пока не готова это обсуждать. Когда нет четкого видения, не о чем рассказывать. Просто знай, что я собираюсь обратиться в различные фонды с небольшими предложениями. А если меня нигде не примут, открою свой, — она нервно рассмеялась. — Ну, ладно, это шутка, но все же.

Ваграм почему-то был слишком серьезен. Немного пугало его непонятное настроение. Или во всем виновато освещение. Во всяком случае, Лали снова потянулась к спиртному и отпила, разглядывая пришедших гостей.

— Лали, — настойчиво позвал он, привлекая внимание, — не прикладывайся к вину. Мы с тобой прекрасно знаем, к чему это приводит на голодный желудок. А я готов поспорить, ты голодна.

Она приглушенно захихикала, но бокал все же отложила. Ваграм тут же взял и вторую освободившуюся руку, приблизив к ней голову.

— А теперь давай начистоту. Я верю во все твои начинания, потому что ты одна из самых умных, решительных и способных девушек, которых я знаю.

Несмотря на приятный трепет от его слов, всё же где-то внутри кольнуло мерзкими иглами ревности.

— А знаешь ты многих… — весело перебила, с усмешкой взглянув ему в глаза.

— А ты? Что за тип из Италии, с которым ты хотела остаться?

— Что? — девушка оцепенела. — Какой еще… О, боже, откуда ты знаешь?

Лали вырвала ладони и нервно затеребила кольцо на безымянном пальце правой руки, приковав к нему взгляд мужа. Господи, единственный раз в жизни тогда хотелось поддаться эмоциям и наплевать на условности, и тот был ему известен.

— Успокойся, я не следил за тобой, — рассмеялся Ваграм, прочитав ее мысли, — просто ты очень разговорчива, когда пьяна, моя Лали.

Внутри обожгло пламенем от этого обращения. Как и раньше, ее гипнотизировал тон, которым он произносил эти слова. Словно что-то поистине таинственное связывало их еще с начала времен.

— Что же еще я тебе рассказала? — с досадой фыркнула девушка.

— Это было самое криминальное. Но ты не ответила.

Он снова откинулся на спинку, выжидающе приподняв бровь. Лали закатила глаза в ответ на эту примитивную провокацию.

— У нас в группе был один мужчина, он был начинающим предпринимателем, мы все время спорили с ним на практических занятиях. А потом Абеле вдруг сделал мне предложение. После трёх недель.

— И? — нетерпеливо подначил Ваграм, заметно нахмурившись.

— Ты и так знаешь, что ничего не было. Да, он был мне приятен, все вокруг тонуло в романтике, цветы, улыбки, разговоры… Италия, словом.

— Но?

Лали рассмеялась его нетерпению. Вопреки предупреждению мужа, она снова отпила глоток вина, скользнув по нему невинными глазами.

— А, потом, Ваграм, я сказала ему твердое «нет». Почему? По одной весьма прискорбной для меня причине. Он был похож на тебя.

— Но он же тебе нравился… — недоуменно произнес Ваграм, как бы невзначай перехватывая ее бокал и убирая подальше.

Девушка прыснула со смеху, наблюдая за его манипуляциями. Это вызвало ответную улыбку на лице мужчины. И ей вдруг стало невероятно легко на душе.

— Нет, мне нравился не он. Мне нравилась в нем схожесть с тобой. Может, поэтому я и спорила с ним так горячо и отчаянно. Как хотелось спорить с тобой. Но чего позволить себе я не могла, ведь именно с тобой перейти на эмоции я не имела права. Надо было сохранять силы для отпора.

Принесли их заказ, и оба замолчали, наблюдая, как на столе расставляли ароматные блюда и закуски. Сгорая от неловкого молчания из-за воспоминаний об их взаимоотношениях, Лали взяла вилку, приковав внимание мужа к своим пальцам.

— Я куплю тебе другое кольцо… — серьезный тон, выдававший стыд за импульсивный поступок.

Девушка покачала головой.

— Ни в коем случае. Я люблю это кольцо, оно мне понравилось с первой секунды. Даже не ожидала от тебя такой оригинальности, хотя и понимаю, что мы с тобой смотрим на него по-разному.

— Удачное стечение обстоятельств в ювелирном магазине, — Ваграм хмыкнул, разрезая рыбу, — может, ты все же передумаешь, если узнаешь, что я покупал его, мысленно обзывая тебя змеюкой.

Это лишь вызвало понимающую улыбку на ее лице.

— Во-первых, я догадывалась. Во-вторых, ты меня так называл не только мысленно.

— Не может быть! — притворное изумление с мириадами выплясывающих бесенят в глубине глаз.

— О, да, господин Ротинянц.

— Ну, так ты тоже умела провоцировать, госпожа Ротинянц.

Когда Ваграм произнес это новое для нее обращение, Лали с удовольствием отметила, что смакует вкус каждой произнесенной буквы. Ей хотелось протянуть руку и прикоснуться к его губам, очертить пальцами чувственный рот и почувствовать, как покалывает кончики от невероятного напряжения между ними.

— Не сейчас. Погоди немного, — слишком многообещающе сказал мужчина, поймав ее взгляд именно там, где она его задержала, будто прочитав мысли.

Ничего другого, как потупить взор и молча жевать пищу, вкуса которой даже не чувствовала, ей не оставалось. Непостижимым образом пространство между ними наполнилось странным томлением и искрило, отдавая всплеском гормонов, о существовании которых раньше девушка и не догадывалась. Собственные желания показались ей откровенно порочными. Всего за сутки рядом с ним она вдруг стала свободнее, раскрепощённее и женственнее.

— Простите, хотел уточнить, песня, указанная в бланке, остается? Или, возможно, Вы передумали? Ваша очередь через один стол, — подошедший ведущий наклонился ближе к Ваграму.

— Остается. Спасибо.

— Ты будешь петь? — Лали даже приоткрыла рот в ошеломлении. — Я и не знала, что ты поёшь…

— Мы друг о друге многого не знаем, правда? И я не знал, что у тебя настолько большое сердце, готовое в ущерб амбициям податься в благотворительность. Но, знаешь, что меня утешает? У нас целая жизнь, чтобы это исправить.

— Обещаешь? — со слепой надеждой в голосе.

— Ты только доверяй мне.

Он казался таким спокойным, в то время как в ней бурлил целый океан. И эти волны уносили ее далеко, куда-то за пределы сознания. А когда мужчина взял микрофон и непозволительно тягучим завораживающим голосом запел «Девочка, девушка, женщина» Чумакова, Лали ощутила, как тонет, захлебываясь счастьем.

Спустя долгие годы этой выматывающей борьбы, чувства безысходности и обречённости, когда она была уверена, что является для него пустым местом, он вдруг превращается в…идеального…возлюбленного. Разве так бывает?

Горло саднило, физически больно глотать от скопившегося в нем клубка радости, умиротворения и дурацкого раболепия, которое сейчас испытывала к Ваграму. Так непринужденно потягивающему звуки песни, неотрывно смотрящему ей в глаза. Силой своего взгляда, словно, остановившего время и огородившего весь мир от них самих. Лали смотрела и тлела, взрывалась на миллионы осколков. Ей казалось, они царапают воздух вокруг, долетая до него, вонзаясь в эту загорелую кожу.

«Почувствуй, Господи! Почувствуй, как сильно я тебя люблю. Не делай больше больно. Прошу…», горели ее глаза безумной молитвой.

Ваграм закончил песню, отхватив оглушительные аплодисменты, но, кажется, ничего вокруг не видел. Медленно шел к ней. А она упивалась, дрожа, все еще окутанная каждым словом. Каждым произнесенным волшебным словом. В песне было заложено слишком много смысла.