Лали. Судьбоносная (СИ) - "De Ojos Verdes"

Эмили, понявшая, что ее душевные терзания не найдут среди собеседников никакого понимания и утешения, плюхнулась на диван и уставилась в телефон. Она, разумеется, могла бы сказать, что прекрасно видела взгляды Антона, направленные на Амалию, но тогда ей пришлось бы объяснять, откуда это пристальное внимание к столь загадочной паре… Ее злило, что Марселя нет ни в одной социальной сети, никто о нем ничего не рассказывает, а тема его искалеченного лица вообще табу. Разве они поймут, что с ее стороны это не праздное любопытство?

Неприятно, что тебя в восемнадцать считают ребенком. Если в комнате запахло обсуждением чего-то «взрослого», то есть, сплетен о других женщинах, что-то из интимной жизни собеседников или подобного, ее всенепременно просили удалиться. Ладно, раньше. Но в восемнадцать? И теперь девушка попросту не знала, как же ей навести справки о заворожившем ее со вчерашнего дня мужчине. Женатом мужчине.

— Вы точно из-за меня не ругались? — Антон пристально взглянул на Лали.

— Нет. Сначала я разозлилась, конечно… Но потом подумала и поняла, что Ваграм был вправе это сделать. Я на его месте ударила бы тебя не раз, да и не два…

— Ваграм тебе врезал? — вытянулось лицо Эмили от изумления.

— Там произошло недоразумение, — поспешила поправить себя девушка. — Но потом Ваграм же и помог Антону уехать.

— То есть, подробностей мне не видать?..

Лали окинула сестру строгим взглядом и поцокала. Та закатила глаза, красноречиво фыркнув, затем снова уткнулась в экран.

— Мне кажется, тебе стоит пару дней отлежаться, поменьше говорить, чтобы раны на губах зажили быстрее. А лучше — обратиться к специалисту!

Она была крайне обеспокоена видом друга. Ей хотелось поговорить о его вчерашнем поведении, понять, что же именно случилось, но не в присутствии Эмили. Да и Ваграм предупредил, что она должна быть готова к шести часам. То есть, у неё практически не оставалось времени. Во всем виновата семья, напавшая, когда Лали заехала за сестрой, изъявившей желание увидеть Антона. Она его обожала, поэтому отказать было сложно… Пришлось отбиваться односложными ответами, смущаться и глупо улыбаться.

— Мне уже пора, Эмили еще посидит с тобой, развеселит.

— Да, я ж шут международного класса! — буркнула та, вызывая улыбки слушающих. — А куда ты собралась? Мы же полчаса назад только приехали.

Лали потупила взор, растерявшись. Как-то неловко говорить, что у них с мужем намечается свидание.

— Надо…кое-какие документы подписать…нам с Ваграмом.

Эмили многозначительно хмыкнула, Антон же, естественно, ее поддержал. Девушка предпочла пропустить сие проявление неуважения мимо ушей. Быстро проинструктировав сестру о предстоящих обязанностях на ближайшие несколько часов, в которые входило кормление и контрольная обработка перед уходом, она попрощалась и буквально помчалась домой.

Честность с собой — лучшее, что произошло с Лали за очень многие годы. Это принятие разом изменило ее отношение к ситуации. Теперь ей хотелось быть красивой, желанной и значимой для любимого человека. Вносить радость в его жизнь, быть заботливой, внимательной. Каким был сам Ваграм. Пусть о любви со стороны мужа речи и не идет, но нежность и терпение, с которыми он к ней относился, стоят многого. А ведь это только первый день…

Девушка с огромным сожалением, но обещанием во взгляде обошла прекрасную широкую ванну и вошла в душевую кабинку. Тело заметно ныло, но это, скорее, было приятное чувство, к которому прибавилось предвкушение и томление. Неужели она пойдет на свидание? Настоящее свидание? Как все нормальные люди?

Это вызвало острую необходимость быть сегодня сногсшибательной, не такой, как всегда. Совершенно противоположной самой себе женщиной, более открытой, раскрепощенной в своих действиях и даже страстной. А что лучше красного цвета поможет воплотить эту затею?

За полчаса до назначенного времени Лали окинула себя заключительным придирчивым взглядом. Прямой пробор, собранные в тугой хвост волосы, красная помада на губах, крупные серьги и облегающее алое платье делали ее чем-то похожей на испанку. Образ довершали туфли на шпильке и пиджак, накинутый на плечи. Результатом она осталась довольна, поэтому с легкой улыбкой взяла клатч и спустилась к ожидающему такси.

Машина доставила ее к ресторанному комплексу «D.O.M.», у входа которого стоял невероятный мужчина с практически необъятной охапкой голландских красных роз. Он медленно пошел навстречу, как только заметил ее. Сердце вальяжно плюхнулось в грудной клетке, забыв о прямых обязанностях. Ей казалось, оно не бьется. Хотелось под стать внутреннему ощущению остановить мир вокруг, чтобы насладиться этим зрелищем. Впитать этот цепкий взгляд, светящийся удивлением и восхищением. Коснуться очерченных губ в полуулыбке. Застрять в этом ощущении безграничного счастья. Наверное, это был самый долгожданный букет в ее жизни.

Ваграм положил свободную ладонь на поясницу девушки и немного придвинул к себе, обжигая жадным шепотом у самого уха:

— И что мне теперь делать? Я обещал тебе свидание, но в голове сигналом бьется мысль — хватай и тащи в пещеру…

Лали сглотнула. Ей реально было тяжело дышать. Новые невероятные импульсы разнеслись по телу.

— Еще один твой оригинальный комплимент в мою копилку: мамонтом меня тоже никто не называл… — отстраняясь, произнесла она внезапно севшим голосом.

Ваграм хрипло рассмеялся, не отрываясь от нее.

— Пойдем, пока Homo insipiens во мне не изжил Homo sapiens.

Они шли ко входу, и он так и не отстранился. В его глазах было столько несказанных слов. Да и кому они теперь нужны?

— Это караоке? — удивилась Лали, рассматривая интерьер.

Необычное сочетание красно-серой мебели, невероятные люстры и хрустальные торшеры произвели на нее впечатление. Вроде бы, всего так много, всё так дорого-богато, но одновременно из-за большого количества мелких кристаллов помещение казалось невесомым.

— Да, недавно открылось.

Ваграм помог ей сесть за стол и попросил подошедшего официанта заняться цветами.

— Я не умею петь…

Девушка действительно была растеряна и изумлена выбором места.

— Сегодня ты будешь в роли слушателя, — многообещающе протянул он, — да и потом, мне совсем расхотелось делиться тобой с этим миром. Отныне я должен наверстать упущенное время. Слишком долго я оставался в стороне, пока другие смотрели на тебя.

Лали вскинула брови. Вот это начало вечера… В глубине его взгляда на миг она уловила какое-то сожаление. Затем оно сменилось чем-то по-настоящему пугающе хищным.

— Я тебе задолжал миллионы комплиментов. Давай начнем с самого главного: ты неповторима.

Собственное тело увиделось в свете молодого бутона, щедро приласканного живительными солнечными лучами и раскрывающего свои лепестки в знак благодарности.

— Ты тоже, — искренне улыбнулась Лали, пытаясь расслабиться.

Неужели это происходит на самом деле, и она сидит на свидании, слушая комплименты?

— Мне жаль, что у нас пока ничего не выйдет с медовым месяцем, ты же знаешь, есть некоторые проблемы, которые требуют моего присутствия, — Ваграм откинулся на бархатную спинку, — кстати, не хочешь рассказать, чем планируешь заняться?

Говорить о сокровенном было сложно. Ей казалось, никто не поймет. Это было в сердце очень давно. Но ведь они отныне связаны, да и доверия муж был достоин.

Лали глубоко вдохнула и медленно выдохнула, собираясь с мыслями.

— На самом деле, это сложно назвать работой. Да и многого я не успела сделать из-за свадьбы. Мне показалось… Точнее, я поняла… — она немного замялась, — …что мои организаторские способности можно применить в сфере благотворительности. Знаешь, всегда хотелось быть полезной. По воле судьбы я родилась в обеспеченной семье, получила образование, много путешествовала, общалась с людьми, в результате сделав для себя один бесценный вывод: мы все связаны между собой чем-то невидимым. И если сегодня у меня есть возможность помочь нуждающемуся, я не имею права не откликаться на зов совести. В голове куча идей, миллион мыслей… Мы ведь могли бы даже на бесплатной основе проводить эти мероприятия в банкетных залах наших отелей!.. Приобщать посетителей, даже устраивать для детей праздники…