Лали. Судьбоносная (СИ) - "De Ojos Verdes"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«…Я обезоружена! Ведь ты очень нужен мне!..».
В груди заныло, насколько точно пелось в песне. Ей хотелось раствориться в этой таинственной темной глубине.
«…Легенда разрушена. Я обезоружена! Ты очень нужен мне!..».
Да, все полетело в пух и прах, больше нет сил и необходимости доказывать обратное. Наверное, он и сам понял, что с ней…
Припев все повторялся и повторялся, окутывая своей правдивостью застывших во времени и пространстве Лали и Ваграма. Расстояние между ними было преодолено силой взглядов, которые встретились и вплелись друг в друга прочной вязкой, подобной бисмарку. Две пары фактурных глаз стали отражением инь и ян в этом сложном плетении.
Момент был разрушен громкой рекламой, последовавшей за песней. Лали вздрогнула и пришла в себя, сразу же надев халат. Она завязывала пояс, когда вопрос, произнесенный охрипшим низким голосом, заставил пальцы замереть:
— Сходишь со мной на свидание?
Девушка закусила губу, чтобы не рассмеяться.
— Я? На свидание? С тобой?
— Да, — кивнул Ваграм, отрываясь от стены, — не бойся, я тебя не съем. Разве что, откушу чуть-чуть.
— Весьма обнадеживающе, — проникаясь прозвучавшими интимными нотками, с улыбкой произнесла она.
— А где мой завтрак, жадина?
Ваграм переключился на стол, изучая красиво разложенное ассорти хлебов в небольшой плетеной корзине с винтажной салфеткой, чашку чая и заполненную едой тарелку на том конце.
Лали хихикнула. Уж жадиной она никогда не была.
— Садись, я сейчас принесу твою порцию.
— Вообще-то, мое утро начинается с пробежки, но сегодня я сделаю исключение…
Лали положила перед ним блюдо, и Ваграм взялся за приборы.
Девушка прошла к своему месту и расположилась удобнее, подобрав под себя одну ногу и потянувшись за ломтиком хлеба. Мысли были заняты его странным предложением. Неужели он действительно позвал ее на свидание? Отломив кусочек корочки, Лали обмакнула его в желтке и отправила в рот, неторопливо прожевывая, чтобы насладиться вкусом. Будто вечность не ела. Затем подхватила мякоть авокадо, отправив следом. И так практически все овощи, вперемешку с яичницей.
В какой-то миг подняв глаза и поймав внимательный взгляд Ваграма, она спохватилась и покосилась на халат, подумав, что запачкалась. Но все было чисто.
— Что? — удивилась девушка, не понимая, в чем дело.
— Да, ничего… Я никогда не видел, чтобы ты так ела…
— Будто дикарка? — усмехнулась Лали, пододвинув чашку чая ближе.
Ваграм покачал головой в замешательстве.
— Без приборов, вот так руками…
— Дома я всегда ем так, прости. Не люблю лишние помехи и прикосновение металла к пище.
Он зазывно улыбнулся.
— Зря ты просишь прощения. Я получил колоссальное эстетическое удовольствие. И, потом, знаешь, говорят, как девушка ест, так и занимается любовью. Это меня радует.
Лали поперхнулась жидкостью, чуть не выронив чашку. Ничего себе, доброе утречко!
Ваграм рассмеялся, продолжив трапезу.
— Я хотел пригласить тебя в ресторан, но передумал.
Сердце ухнуло от обиды. В смысле, передумал? Типа, вдруг забыла, как пользоваться вилкой?
— Я найду что-то более интересное и сообщу в течение дня. Сколько тебе надо будет на то, чтобы подготовиться?
Лали опешила. Какой-то остросюжетный поворот.
— Час-полтора. Только… Я хочу навестить Антона.
Это была опасная тема, девушка до сих пор не понимала, как именно он может отреагировать.
— Ах, да…твой непутевый друг, — на секунду мужчина перестал жевать, но вскоре возобновил действие, не глядя на неё. — Вот мне всегда было интересно, неужели все друзья женского пола закончились, раз ты выбрала этого слащавого блондина?
Неприятно, конечно. Сотни язвительных ответов готовы были сорваться с языка, но какой в этом толк?
— Я, знаешь ли, — Лали встала, убирая свою посуду, — прихожу к выводу, что ты прав. Да, все «друзья» женского пола действительно закончились. На тебе. Ты же у нас такой любвеобильный!..
Она сказала бы много, чего ещё, но внезапный хохот мгновенно заполнил помещение своими низкими вибрациями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Это, правда, настолько смешно? — Лали так и застыла у раковины с приподнятой в негодовании бровью.
Да, кажется, фраза прозвучала довольно двусмысленно.
Ваграм хитро улыбнулся, затем вытер рот салфеткой и встал из-за стола, решительно приблизившись в несколько шагов. Хорошо, что посуда уже была отставлена, иначе бы она что-то обязательно выронила из-за этой его стремительности.
— Лали… — наклонился, дразня, почти касаясь губ, — а ты, оказывается, ревнивица. Моя Лали…
Девушка увернулась, вцепившись в губку и включая воду.
— Это был ответ на твой вопрос, — демонстративно фыркнула.
Похоже, он не собирался сдаваться. Подошел сзади, приобняв крепкими руками. Словно дал команду «фас» всем этим бройлерным бабочкам в животе, которые разом начали сжирать нутро. Лали затаила дыхание, когда Ваграм уткнулся носом ей в затылок.
— Знал бы, как это весело, женился бы на тебе раньше.
У крылатых где-то там внизу началась вечеринка, ибо к ним присоединились все родственники, в том числе, и дальние — из самых захолустных уголков.
— Хорошо, поезжай к своему другу, мне тоже надо пару дел решить на работе. Будем на связи.
Короткий поцелуй в шею — и девушку уносит куда-то так далеко, что она не сразу замечает, как он ушел, оставив ее одну.
Да уж. Ваграм-то будет на связи.
А Лали, кажется, на привязи.
Ибо даже сейчас ей захотелось кинуться вдогонку…
Глава 18
«В этом мире наверняка есть что-то получше, чем просто смотреть
на тебя вот так. Но будь я проклят, если знаю, что это».
Из к/ф «Фрэнки и Джонни», 1991 г.
Эмили с интересом рассматривала раны Антона, пока Лали обрабатывала их. Ей впервые довелось увидеть поврежденное человеческое лицо, такие страшные картинки были исключительно кадрами из фильмов.
— Странно наблюдать за вами, — констатировала девушка, — вчерашняя невеста, которая сейчас должна нежиться в постели со своим мужем, наносит мазь избитому другу, который с горя напился на ее же свадьбе, — она тяжело вздохнула. — Как же феерически устроена эта жизнь.
Антон сохранял молчание, явно умирая со стыда, а Лали при словосочетании «нежиться в постели» чуть не выронила ватный диск. Обсуждать эту тему с родными ей категорически не хотелось. Сестра пыталась задавать вопросы по пути, пока они ехали к пострадавшему, но новоиспеченная замужняя дама увиливала от ответа. Эмили в силу возраста и характера, конечно, пылала любопытством, но никто не собирался его удовлетворять.
— А ты бы смогла влюбиться в женатого человека? — вдруг спросила малышка.
Антон и Лали посмотрели на нее.
— Облачко, ты пришла по мою душу? — приглушенно застонал он. — Не всё в этой жизни подвластно разуму. Иногда случаются совершенно невероятные вещи.
— В любом случае, не стоит никого осуждать, понимаешь? — Лали со всей серьезностью приподняла бровь.
Эмили в раздражении встала и отошла к стене с многочисленными наградами.
— Знаете, как меня бесит, что вы до сих пор принимаете меня за ребенка? По-человечески же спросила, как быть в ситуации, когда влюблена в женатого… — она осеклась. — Или замужнюю.
Лали уловила в поведении сестры что-то необычное, но опять же, списала это на возраст.
— Эмили, ты своим вопросом смущаешь нашего доблестного рыцаря, — не сдержав смешок, — мы просто пришли помочь ему, а делиться с нами он не намерен.
Услышав нотки укора в ее голосе, Антон снова застонал.
— Я не могу об этом рассказать, я обещал.
— Я все понимаю. Сиди смирно, сейчас будет больно. Раз не хочешь идти к врачу, то терпи.
Он зашипел от боли, когда Лали промокнула саднящую кожу.
— Надеюсь, ты не мстишь мне таким изощренным способом.
— Какой ты ворчун!
Девушки рассмеялись состроенной Антоном гримасе, которая в данной ситуации делала его похожим на Квазимодо.