Лали. Судьбоносная (СИ) - "De Ojos Verdes"

— Давай, прополощи рот, потом выпей пару глотков.

После всех манипуляций невесту посадили на стоявшие в коридоре металлические сидения. Она прислонилась лбом к стене, наслаждаясь приятной прохладой.

— Лали? — Ваграм был очень обеспокоен, все это время сохраняя молчание.

— Мне лучше, идите к родителям. А Эмили поможет мне привести себя в порядок.

Мужчины неспешно удалились, то и дело оглядываясь.

— Так, сестричка. Не сдаемся, не бесимся и не обвиняем несчастную девушку. Вид у тебя вполне приемлемый, платье в норме.

Эмили оглядела стройную фигуру Лали в изысканном обтягивающем белоснежном наряде. Фата немного выбилась, и она аккуратно поправила ее.

— Я и не собиралась обвинять Аэлиту, — тихо отозвалась Лали. — С таким же успехом она могла бы меня и убить. Всего-то. Подумаешь…

— Не говори так. Все обошлось. Теперь твоя задача восстановить силы. Надо будет пить воду и обязательно поесть, начав с чего-нибудь полегче. А сейчас я уберу подтеки у твоих глаз и припудрю носик. Эта визажист хоть и сука, но отличный мастер, у тебя даже после этих приключений все сохранилось почти без изменений.

Через десять минут заметно оживившаяся, но все еще довольно медлительная невеста вернулась к гостям в сопровождении подружки невесты, которая неустанно улыбалась. Казалось, они действительно все эти полчаса наводили марафет, ничто не выдавало недавних переживаний.

И только тяжелый взгляд Лали, полный обвинений, которым она полоснула Ваграма, ясно дал понять, что впереди их ждет веселый вечер…и ночь.

Глава 15

«— …Любовное завоевание — самый

эгоистичный из крестовых походов».

М. Леви «Семь дней творения»

— В чем конкретно ты меня обвиняешь? — прошептал Ваграм на ухо своей уже жене, пока они медленно кружились в первом танце.

Его одолевали довольно противоречивые чувства — он был рад, что Лали пришла в себя, но вместе с тем руки чесались задушить девушку из-за этой возобновившейся с ее стороны холодной войны. Разве мужчина повинен в том, что с ней произошло? Да он сам чуть с ума не сошел, когда увидел невесту без сознания в этой плачевной позе. Ему и в голову не приходило, что Аэлита способна на такую глупость. Иначе это никак и не назовешь. Чего она могла этим добиться? Абсолютно ничего, кроме переноса церемоний.

— На нас смотрят сотни пар глаз, ожидая увидеть без памяти влюбленных молодоженов. А ты делаешь вид, что меня здесь нет, и прячешь взгляд.

Лали продолжала молчать, глядя куда-то вниз за его плечом, и это очень злило. Дежавю какое-то.

— Хорошо, Лали. Продолжай обвинять меня во всех смертных грехах. Только помни, что теперь мы женаты. Как говорится, перед Богом и людьми.

Это, само собой, на нее не подействовало, ее глаза так и остались на том же уровне, избегая встречаться с ним.

Ваграм пытался понять девушку, сделать скидку на то, что она пережила сегодня стрессовую ситуацию. Но никак не мог согласиться с тем, что вина за это лежит на нем. Интересная она, сразу вынесла приговор без суда и следствия. Попробуй теперь, переубеди ее. Все равно же не поверит, что он давно прекратил отношения с Аэлитой.

Не так он представлял себе собственную свадьбу. Не думал, что пробивающийся между ними свет померкнет настолько быстро, будто не было этих прикосновений, разговоров, компромиссов…

Больше всего на свете Ваграм хотел стиснуть ее в объятиях, испортить эту высокую прическу, распустив волосы Лали, и зарыться в них пальцами. Прижать к себе и сказать, насколько сильно он хочет, чтобы у них получилось…

Но девушка, кажется, была иного мнения о сложившейся ситуации, замкнувшись в своей обиде. Она весь вечер стойко игнорировала его, оживляясь только при надобности, то есть, в присутствии третьих лиц. Мужчина чувствовал, что подходит к грани, звереет в ответ на ее неуместное поведение. Улыбаться получалось все натянутее и натянутее. Большая часть вечера уже миновала, а стена между ними становилась только толще. Веселились абсолютно все, кроме молодоженов.

В какой-то момент где-то в дальней части зала послышались мужские крики, оповещающие о назревающей драке. Небольшая группа людей выплыла на улицу, чтобы не устраивать сцен на глазах у сотен гостей. Толку в этом не было абсолютно, потому что «болельщики» высыпались следом.

К ним быстрым шагом приблизилась побледневшая Эмили.

— Там Антон, Лали. Он пьян и сам нарвался на этого парня…

Ваграм, хмурясь, наблюдал за тем, как сорвалась с места его жена. Одним резким жестким движением он усадил ее на стул, чем вызвал разгневанный взгляд.

— Серьезно? Невеста в драке на собственной свадьбе?

Только присутствие ее младшей сестры заставило его заткнуться и не сказать чего похлеще.

— Он мой друг! — прошипела Лали.

— Только попробуй сдвинуться, — зловеще протянул мужчина, вставая, — я посмотрю, что там. И впредь не забывай о своем новом статусе. Ты больше не сможешь вести себя так, как тебе заблагорассудится.

Проходя мимо удивленно хлопающей огромными глазами Эмили, Ваграм немного пожалел о своей несдержанности. Реакция Лали, эта готовность ринуться в бой при нем, будто он никчемное приложение, а не ее муж, к которому и надо было обратиться, стали той последней чертой, которая не могла не наступить. Уж очень его жена старалась…

Прохладный воздух проник в легкие, пока мужчина шел за здание, откуда доносились голоса. В основном, там были молодые парни, оттаскивающие друг от друга драчунов. По раздающимся крикам Ваграм понял, что оппоненту Антона не понравилось, как тот взглянул на его невесту и даже улыбнулся ей.

— Сергей, что случилось? — он подошел к ним вплотную, отгородив Антона от своего сотрудника.

— Ваграм Тигранович, мы сейчас быстро разберемся…

— Марс, — обратился к другу, — уведи его, пожалуйста. Ребята, вы хотите испортить мою свадьбу? Что за балаган? Мы неандертальцы? Ну, выпил человек лишнего, поулыбался девушкам. И что? Кастрировать будем? Вы у нас святые все? Короче говоря, все дружно вернулись в зал, а с виновником я сам справлюсь.

Толпа повиновалась.

— Чего ты добиваешься? Надо было нахерачиться и устроить цирк? — Ваграм, не контролируя себя, схватил Антона за лацканы пиджака, когда они остались одни.

Тот смотрел на него затуманенным взглядом и даже не делал попытки вырваться, буйство иссякло.

— Ты зря их остановил. Но если хочешь врезать сам — валяй. Мне без разницы… — выдохнул в пьяном угаре Антон.

Ваграм непонимающе нахмурился и сузил глаза, рассматривая уже подпорченное лицо парня.

— Ты, что, мазохист? Хотел, чтобы тебя избили?

— Вырубили.

Коротко ответив, он сплюнул накопившуюся во рту кровь и, хмыкнув, снова глянул на него.

— Ну, давай. Я же знаю, ты ко мне тоже неровно дышишь.

Это заявление заставило Ваграма на миг оскалиться. Он уже был готов врезать победно ухмыляющемуся психопату, но внезапно остановился. Не в его это стиле бить лежачего. Даже если тот умело нарывается. Даже если плескающийся в нем гнев по отношению к жене требовал выхода.

— Отпусти Антона немедленно! — раздался голос бегущей к ним Лали.

Сначала мужчина пришел в оцепенение, не поверив своим ушам, а затем его обуяла такая ярость, что он резко выпустил лацканы, развернувшись к девушке.

— Быстро вернулась в зал! — процедил сквозь зубы, приближаясь к ней вплотную. — Не выставляй себя на посмешище!

— Кто бы говорил! — в тон ему ответила она.

— Эй, не трогай ее! — Антон потянул его за рукав.

И все. Ваграма накрыло. Он одним точным ударом отправил того в нокаут. Лали в ужасе закричала, всплеснув руками. Распластавшийся на асфальте парень тяжело застонал. В одно мгновенье она оказалась на коленях возле него, осторожно приподнимая голову.

— Он тебе что-нибудь сломал? — лихорадочно исследуя его.

Антон не отвечал и не шевелился.

Ваграм наблюдал за тем, как ткань белоснежного платья покрывается бурыми рваными мазками от движений Лали, ладони которой были перепачканы кровью. Девушка была напугана и искренне переживала за своего друга.