Прости, но я скучаю - Сьюзи Кроуз

еще не взорвал свою галерею? Или почему полиция его не арестует? Чего они ждут?

Сунне уже надоели разговоры о бомбе. На работе все только об этом и говорили, если работу не отменяли из-за угрозы взрыва.

– Не знаю, заметил ли кто-нибудь, но я, как вы видите, здесь.

Маккензи тупо уставилась на нее, и Сунне стало неловко. Она решила, что разгадала характер Маккензи. Маккензи очень милая, если только не наступать ей на хвост. Маккензи будет улыбаться, проявлять интерес, задавать вопросы и с удовольствием выслушивать ответы. Она будет говорить приятные вещи, даже если это неправда. Она перехватит инициативу и уведет разговор в безопасное русло, а вы даже не заметите, что она перехватила инициативу. Именно такой, по мнению Сунны, должна быть хорошая мамаша.

– Молодец. Хочешь, чтобы тебе выдали медаль? – спросила Мод.

– Я о том, – Сунна старалась не встречаться взглядом с Мод, – что я сказала, что больше не приду, а сама пришла. – Повисло долгое молчание. Маккензи пластмассовой палочкой для размешивания рисовала в своем кофе восьмерки.

Мод наклонилась вперед. Она оторвала ноги от пола, так что стол качнулся, когда она налегла на него всем весом.

– Ура, – сказала она. – Хо-хо. Я счастлива, что ты с нами. Гип-гип. Маккензи, сообщи в прессу. Хотя нет, я забыла – вы, молодежь, не признаете газет.

– Неважно, – сказала Сунна. – Знаете, что? Пожалуй, сегодня я пересяду за другой столик. – Однако она не двинулась с места, ожидая, что Маккензи попытается остановить ее. Но Маккензи продолжала медленно помешивать кофе палочкой-мешалкой.

– Да что с тобой сегодня? – Голос Сунны прозвучал пронзительно, громче, чем она хотела. Маккензи вскинула голову. Ее веки не были, как обычно, подведены черным карандашом, но под глазами остались темные пятна и черные хлопья от вчерашнего макияжа. – Извини. Я не хотела… Я имею в виду… что случилось? Что-то… не так. У тебя такой вид… несчастный.

– Вчера вечером был странный звонок, – безучастно сказала Маккензи.

– Кто звонил? – спросила Мод.

– Папа.

– Что же в этом странного? – спросила Мод. Ее подбородок продвинулся вперед, как клюв курицы, клюющей зерно.

– Бросьте, Мод, – сказала Сунна. – Вам не хватает только тесной комнаты с двусторонним зеркалом и лампой, чтобы светить ей в лицо.

– Значит, тебе можно спрашивать, а мне – нет?

Сунна закатила глаза.

– Мне кажется, – продолжала Мод, – что тебе вообще можно все, а мне – ничего. По-моему, это лицемерие.

– Я спросила, что с ней. А вы ее допрашиваете, как будто она что-то натворила.

Маккензи покачала головой.

– Все нормально. Нормально. Я… – Она запрокинула голову назад и секунду пристально рассматривала потолок. Потом решительно выпрямилась. – Думаю, еще кое-кто мог написать это письмо. В смысле кроме Джареда.

– И этот кое-кто звонил тебе вчера вечером? – По лицу Мод ничего нельзя было прочесть. Она была то ли рассержена, то ли взволнована.

– Вчера вечером ей звонил отец, – сказала Сунна. – Она только что сама сказала.

Мод поджала губы.

– Да, звонил отец. И сказал, что, – Маккензи посмотрела на свои руки, – дело о пропаже моей сестры возобновляется.

Рука Сунны с чашкой кофе застыла на пути ко рту.

Мод моргнула.

– Твоей…

– Именно. У меня пропала сестра. Прошло уже… – Маккензи на секунду задумалась. – Уже шесть лет. Ее зовут Кейт. Однажды ночью она исчезла из спальни. Это было в мой день рождения.

– Значит, она тоже ни с того ни с сего тебя бросила? – спросила Мод.

– Да. Похоже на то. Хотя это звучит так, будто она исчезла нарочно.

– Ну и ну, – сказала Сунна. – А никто не думает, что она сбежала?

– Никто уже ничего не думает, – сказала Маккензи. – Полиция начала расследовать это как дело о пропаже человека. Мама чувствовала, что они не воспринимают это всерьез. Мы – в смысле, вся семья – знали, что она не могла сбежать. Во всяком случае, поначалу. Но потом папа стал надеяться, что она сбежала, потому что это было лучше, чем… ну, все остальное. Он хотел верить, что она сделала это нарочно… если это имеет смысл. И он убедил себя, что она сбежала, потому что накануне они поругались. А потом… – Маккензи резко смолкла и начала ковырять заусеницу. – Ну и вот, – сказала она наконец. – Вот и все.

– Ну и ну, – снова сказала Сунна, понимая, как глупо это звучит. – Но ты, наверное, тоже веришь, что она сбежала, раз решила, что она могла написать письмо? Ты решила, что она хочет вернуться?

– Ничего подобного, – сказала Мод.

– Мод! – сердито посмотрела на нее Сунна, и Мод передернула плечами.

– Что? Ведь прошло шесть лет!

– Случаются и более странные вещи.

– С кем, Сунна?

Маккензи тихонько кашлянула. Она сняла крышку со своего стаканчика, потом надела обратно. Она улыбнулась проходящей мимо женщине с малышом на бедре и кофе в руке. Потом ее глаза снова остановились на Сунне: взгляд был ясным, как будто она уже забыла, о чем они говорили. Ее выдавали только странные, похожие на сыпь красные пятна на скулах.

– Ну, вот, – осторожно сказала Маккензи. – Поэтому вчера папа и звонил – чтобы сообщить мне, что расследование возобновилось. Полиция получила анонимное сообщение.

– А ты что, расстроилась? Разве ты не должна радоваться? – Мод была неумолима.

Теперь Маккензи, казалось, едва сдерживала слезы. Сунна понимала, что девушка рассказала не все, но чувствовала себя виноватой уже в том, что заставила Маккензи заговорить. Сунна надеялась, что и Мод на этом успокоится.

Но успокаиваться было не в характере Мод.

– Теперь я понимаю, – сказала Мод. – Ты боишься, что полицейские снова начнут копать, у вас опять появится надежда, а они ничего не накопают. – Мод откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на Маккензи; та не ответила, и Мод оглушительно стукнула обоими кулаками по столу. Мужчина за соседним столиком подскочил и опрокинул свой кофе. – У меня идея! – воскликнула она. Мужчина спешил к автомату с салфетками, так яростно глядя ей в затылок, будто хотел сорвать с плеч ее голову и раздавить, как консервную банку. – Мы проведем собственное расследование.

– Что? – Маккензи была в недоумении. Она посмотрела на Сунну, ожидая объяснений, а может быть, и помощи.

– Кто знает, сколько еще мы будем приезжать сюда и ждать. Нам только и остается сидеть и слушать, как Сунна на всех рявкает и твердит, что мы все делаем не так. – У Сунны отвисла челюсть. – Так давайте раскроем эту тайну! Раньше, чем полиция! – Мод вытаращила глаза и улыбнулась во весь рот; вид у нее был устрашающий. – Маккензи. Ты – сестра жертвы. Это означает, что тебе известны все улики, то есть все косвенные улики. Мы бы могли… могли задавать тебе наводящие вопросы, а ты принесла бы нам… э-э-э… ее дневник, ну… ее вещи. Улики. – Мод снова и снова ударяла кулаком по столу, как участница шоу, нажимающая на кнопку звонка. Мужчина, проливший кофе, остановился на полпути и пробормотал в