Прости, но я скучаю - Сьюзи Кроуз

что-то новое. Этого нужно захотеть. Если старый способ работает и тебя это устраивает, нужна причина, чтобы захотеть переключиться. И может быть, человек, который показал бы, как это делается.

Сунна чувствовала, что ее оборона дала трещину. Она кивнула, признавая, что Мод выиграла этот раунд. Мод, казалось, была удивлена.

– И еще, – пробормотала Мод, как будто ее замечание было таким важным, что она непременно хотела его высказать, хотя уже выиграла, – двадцать газет гораздо легче носить с собой в сумке, чем двадцать компьютеров.

Сунна, прикусив язык, снова посмотрела на газеты.

– Это все, что у вас есть?

– О нет. Это только начало. – Сунне померещилась тень улыбки на лице Мод, когда та выбирала следующую газету. – Вот, это очень интересно, – сказала она. – Месяц спустя бумажник Тани появился в магазине благотворительных распродаж. Во Флориде.

– А откуда узнали, что это ее бумажник?

– Не знаю, – сказала Мод. – Впрочем, постой… – Она еще раз пробежала статью. – На самом деле знаю. В нем все еще лежали ее водительские права. Вместе с подарочной картой «Альдо».

Сунна не могла удержаться, чтобы не просмотреть остальные бумаги, хотя старалась делать это незаметно. Она не хотела, чтобы Мод подумала, что она на ее стороне только потому, что позволила ей выиграть бой.

– Там был только бумажник Тани? Не Маккензи? Или Кейт, если на то пошло?

– Хорошо подмечено, – сказала Мод. – Владелец благотворительного магазина сказал, что вещи были извлечены из ящика для пожертвований рядом с супермаркетом «7-Eleven» – кто угодно мог бросить их туда, проходя мимо, если я правильно помню… – Мод снова замахала руками. – Точно не скажу, об этом где-то есть. Организовывались дежурства, и поисковые группы, и все такое. Если верить Маккензи, полиция все время вела себя так, будто играла в канасту – это такая карточная игра, интереснее, чем пасьянс, в твоем компьютере ее, наверное, нет, – но на самом деле они очень старались.

– Ну, понятно. Но родным, вероятно, казалось, что они стараются меньше, чем должны. Если бы кто-то, кого я люблю, пропал без вести, уверена, что любые усилия мне казались бы недостаточными. – Сунна ощутила свое превосходство перед Мод. Она разумная и чуткая. Она предоставляет Маккензи кредит доверия. «Странно, – подумала Сунна, – человек, который тебе не нравится, способен пробудить в тебе добрые чувства, но по самым неблаговидным причинам».

– Да, но не забывай – мы говорим не о тех, кого любила Маккензи. Мы говорим о самой Маккензи.

Они обе согнулись над столом, Сунна почувствовала, что их плечи соприкоснулись, и чары рассеялись. Она отодвинулась.

– Нам не следовало этого делать.

– Не следовало читать газету? О, ты абсолютно права – как мы посмели читать газеты? Тц-тц-тц. Я раздавлена.

– Мод. Вам обязательно издеваться над каждым моим словом?

– Ты болтаешь много чепухи.

– Шли бы вы домой.

Мод хихикнула.

– Ты не хочешь услышать самое интересное?

Сунна ничего не могла с собой поделать. Если это было не самое интересное, то что же тогда?

Она вздохнула.

– Отлично. Давайте самое интересное.

– В конце концов, после всего этого они закрыли дело не потому, что решили, будто Таня сбежала. Вот здесь сказано, – Мод взяла со стола последнюю газету и повернула так, чтобы Сунна видела заголовок, – что Таня не пропала без вести. Таня мертва. А вторая близняшка – Кейт? Маккензи? – так и не объявилась. И думаю, что она главная подозреваемая в убийстве Тани Саймонс.

Все побежали, и я побежал

Маккензи

Было уже поздно, и Маккензи никого не ждала, поэтому она не собиралась открывать дверь. Она не любила открывать дверь. Если она ожидала посылку, слишком крупную или ценную, чтобы оставить ее у порога, она просила у курьера квитанцию и забирала пакет на складе. Ее друзья и родные знали, что без предупреждения к ней лучше не являться. Она никогда не заказывала пиццу. Селеста поддразнивала ее и однажды назвала антисоциальной. Маккензи на это глазом не моргнула, хотя больше всего ей хотелось возразить: «Я не антисоциальная. Я боюсь». Но тогда ей пришлось бы объяснять, чего она боится, поэтому она просто промолчала. Есть вещи, которые слишком трудно объяснить, даже человеку, который якобы знает все твои секреты. Снова послышался стук в дверь; на этот раз он сопровождался шипением:

– Мак! Мак! Это я, Сунна! Иди сюда, быстрее!

Маккензи выдернула стул из дверной ручки и взбежала вверх по лестнице. Да, в прихожей стояла Сунна, на лице – обвисшая тканевая косметическая маска, а волосы стянуты сзади лентой. Глаза в прорезях маски были широко раскрыты.

– Что случилось?

– Ты слышала? – Сунна все еще говорила шепотом.

– Ничего я не слышала. Уже полночь.

– Пойдем. – Сунна развернулась и побежала вверх по лестнице. Маккензи двинулась следом: в ней пробудилось любопытство.

– Вот! Послушай!

Над ними раздался громкий скрежещущий звук, а потом – тяжелые шаги.

Сунна схватила Маккензи за руку.

– Слышала?

– Конечно, – сказала Маккензи, глядя вверх. – И сейчас слышу. Что она там делает наверху?

– Это не Мод. Я тоже думала, что это она, но прошлой ночью она была здесь, стояла прямо передо мной, а звуки не прекращались. Она сказала, что это привидения.

Лампочка в коридоре была тусклой, и Сунна с белой маской на лице сама смахивала на привидение. Маккензи стало не по себе.

– Может быть, у нее там кто-то есть?

– У Мод? Кто-то есть? Кто-то пришел к Мод?

– Почему бы и нет?

– Я скорее поверю в призраков, чем в то, что у Мод есть друзья.

– Ты все ехидничаешь…

Сунна ухмылялась; Маккензи это знала, хотя и не видела ее рта.

– И не думаю, это просто факт. Мод сама сказала мне, что у нее нет друзей. – Она подергала ручку двери Мод. Заперто, как обычно. – Плохо дело.

– Сунна, что ты делаешь?

– Хочу подняться туда и выяснить. Раз и навсегда. Иначе я с ума сойду, это ведь происходит почти каждую ночь.

– Да, но нельзя же вламываться в чужую квартиру без разрешения. А Мод никогда тебе не разрешит.

– Знаю. Поэтому и позвала тебя.

– То есть ты хочешь, чтобы я поднялась и посмотрела, нет ли у Мод гостей?

– Нет, конечно, нет. Я хочу, чтобы ты отвела ее к себе. А я тем временем поднимусь наверх.

Маккензи вздохнула.

– И не подумаю.

– Но почему? – почти взвизгнула Сунна, забыв, что нужно говорить шепотом.

– Ты это серьезно?

– Ну, хорошо, Мак. – Сунна начала сдирать с лица маску. – Теперь послушай. Я не собиралась тебе этого говорить… – Сунна остановилась, чтобы отлепить тонкую ткань от губ, и снова заговорила, складывая маску квадратиком. К ее щекам и лбу прилипли нитки. – Но Мод вроде как виновата перед тобой.

– В чем виновата?

– Дело в том, что она начала копаться в твоей странной истории с пропавшей сестрой, хотя ты ей не разрешила. И не просто копаться, а изображать из себя Нэнси Дрю; она изучила кучу газетных вырезок, и теперь у нее полно теорий и вопросов. Она носит их в большой