Гусси. Защитница с огненной скрипкой - Джимми Каджолеас

безупречной чистотой, тем более невероятной, раз мы жили в сердце пустыни. Толстый заморский ковёр на полу радовал глаз яркими красками. Его дивные узоры таили в себе магию дальних стран. К стене было подвешено увеличительное стекло, и рядом была устроена витрина с коллекцией миниатюрных, с ноготь, портретов женщин с причудливыми причёсками. Я не понимала, с какого перепугу кому-то могло войти в голову потеть над такой мелочью, но было интересно смотреть через увеличительное стекло на них, замечая множество мельчайших деталей, спрятанных художником в портретах. Мелкие белые звёздочки в зелёных глазах пышной блондинки, или тигриная мордочка в тёмных локонах другой дамы, или сверкающие сосульки на улыбающихся губах третьей. Они казались мне полными тайн, эти дамы из неведомых стран: как их портреты попали к мистеру Майелле и вообще кто был автором этих миниатюр?

Мистер Майелла небрежно звал их своими сёстрами.

– Какие же они сёстры? – однажды не выдержала я. – Они ничуть не похожи. Ни друг на друга, ни на вас.

– Со временем ты поймёшь, – ответил он с загадочной улыбкой, – что родня бывает не только по крови, дитя.

Ух, как я разозлилась! Терпеть не могу, когда он так меня зовёт!

Я, наверное, уже успела сказать, что мистер Майелла не очень-то мне нравится. То есть скорее не нравится вообще. И думаю, что он вообще никому не нравится. И насколько я могу судить, ему этого и не надо. Должна признаться, что он принадлежит к немногим людям в нашем посёлке, которые меня пугают.

Давайте-ка я немного расскажу о нём, а вы уж решайте сами, идёт?

Мистер Майелла – костлявый тип шести с половиной футов роста. Он не носит ничего, кроме чёрных, идеально пошитых костюмов, выписанных откуда-то издалека и изготовленных из необычного блестящего материала. Даже мистер Джилли не может угадать, откуда взялась такая ткань. Она отражает свет так, что если бы он оказался на солнце (совершенно невероятное событие, поскольку днём он не высовывает носа, даже за едой, если я и видела его на улице, то уже в сумерках, когда он мог скользить по улицам, как холодный сквозняк, со своей жуткой улыбкой-оскалом, и радостно махать ошарашенным испуганным соседям, как будто получил первый приз), то переливался бы всеми цветами радуги так ярко, что вам бы пришлось зажмуриться. И как я уже сказала, он всегда улыбался, как будто резал лицо пополам, так широко, что вы могли видеть все до единого невероятно белые зубы. Редкие седеющие волосы он плотно приглаживал к черепу и прятал под широкополой шляпой, даже в помещении. У него был низкий мощный голос, отчего даже самое простое высказывание звучало как приговор судьи.

Никто понятия не имел, где его раскопал дедушка Вдова. Всё, что нам было известно, – мистер Майелла появился в посёлке вскоре за дедушкой Вдовой. Не поймите меня неправильно, этот человек был для нас незаменим – нам требовались перья кардиналов для Ритуалов, и этим сказано всё. Таких созданий, как кардиналы, очень трудно растить в неволе в пустыне, а мистер Майелла был гением по части птиц, в этом сомневаться не приходилось. Перья его кардиналов имели богатый глубокий оттенок, явно от здоровых птиц, и явно сами по себе обладали немалой силой. Иногда заезжие торговцы предлагали нам перья на продажу, и они не шли ни в какое сравнение. У кардиналов мистера Майеллы перья горели как огоньки и видны были издалека, это факт.

Однако этого было недостаточно, чтобы расположить меня к этому типу. Тем более что он был слишком странным. Маленькой, я терпеливо следила за тем, как дедушка Вдова и мистер Майелла исчезают за задней дверью, ведущей прямо в птичник, где жили кардиналы. На двери были вырезаны птицы и странные символы на древнем языке прежних Защитников – ещё более старые, чем Высшая речь. Я понимала, что это ритуальный орнамент, настолько сложный, что даже со словарём мне требовался не один час для перевода. Чем я и занималась в детстве не один раз – вот только надписи на двери постоянно менялись. Не спрашивайте меня как, и вряд ли это дерево само себя украшало новой резьбой, и тем не менее это факт. Каждый раз, стоило мне оказаться в этой комнате, орнамент на двери менялся. И никому не позволялось входить в эту дверь, кроме дедушки Вдовы. По крайней мере, я таких не знала. Стоило мистеру Майелле заговорить, и ты оказывался в его власти из-за загадочных и грозных интонаций гулкого голоса. Я могла лишь надеяться, что мне хватит стойкости всё же задать ему вопрос о прогулках во время бури.

На прилавке у мистера Майеллы имелся колокольчик.

Я вошла и позвонила. Я ничего не услышала, но Сверчок завыл снаружи, как и всегда. Наверное, это был звук такой частоты, которую слышат только собаки.

В смысле, собаки и мистер Майелла, конечно. Задняя дверь распахнулась, и он вышел, отряхивая плечо от бурых деревянных опилок.

– Ах, кого я вижу, маленькая мисс Густавина!

– Гусси сойдёт, – сказала я.

– Конечно, конечно. Присаживайся.

Он сел в кресло, и даже этот жест выглядел у него театрально.

– Итак, Густавина? – начал он. Он воздел руки, и длинные костлявые пальцы зашевелились в шутливом извинении. Приложив руку к сердцу, он добавил: – Прости. Гусси.

– Мне нужны перья кардиналов.

– Конечно, нужны! Иначе зачем бы ты пришла? Определённо не для того, чтобы проведать старичка. – Он трагически вздохнул. – Ты больше не навещаешь меня, Гусси. Мои сёстры ужасно скучают.

– Не сомневаюсь.

От этого его улыбка стала ещё шире, так что я смогла увидеть даже зубы мудрости.

– Тебя что-то беспокоит? – осведомился он. – Какие-то проблемы, из-за которых ты пришла просить моего совета?

«Откуда он узнал?» Ну нет, меня так просто не поймаешь!

– Я просто пришла за перьями, и мне пора бежать. Много дел сегодня.

Мистер Майелла распахнул глаза и так уставился на меня, что у меня веки припекло. А он всё никак не отводил взгляд. Наконец он так резко хлопнул в ладоши, что я подпрыгнула.

– Перья, ну конечно! – воскликнул он. – И сколько сегодня надо?

– Одиннадцать, – ответила я.

Мистер Майелла поднял тонкую белую бровь. Она искривилась на его бледной физиономии, как чайка из моего сна.

– Одиннадцать, – повторил он. – Ай-ай-ай… – Он прищурился, не спуская с меня глаз. – Это ведь не имеет отношения к тому маленькому недоразумению, что случилось сегодня у Петрова?

У меня вспотели руки.

– Ничего об этом не знаю, – сказала я, – и вам тоже не следует.

– Ты права, – сказал он, – не следует.