Мир Савойя. Зов тьмы - Лара Ингвар

женщина, а потому сердце Ришара болезненно сжалось в груди, а темный огонь в венах всколыхнулся, невзирая на сдерживающие стихийную силу браслеты.

Когда колдун оказался в коридоре, что оканчивался комнатой Луны, то едва не вспыхнул пламенем. Теодор прижал ее к стене и вцепился зубами в ее предплечье, словно бойцовская собака. Луна кричала, пыталась царапать его лицо, вырваться. Но у полусавойя сил было не в пример больше, чем у нее. Ришар отстегнул браслет, почувствовал, как взметнулась в нем магия, желающая оставить от Теодора кучу обугленных останков, мужчина сделал шаг вперед, поднял руку. Тень мантикора мелькнула около него, зверь прыгнул на спину Теодора, впился когтями, разрывая ткань. Парень закричал, разжал зубы и опал на пол.

— Брось его, Кот, отойди! — закричала девушка, и мантикор отпрянул, непонятливо склонив голову. — Теодор, Теодор!

Девушка склонилась к полукровке, с ее разодранной руки текла кровь. Впрочем она быстро свертывалась, а рана на глазах становилась меньше. Ришару понадобилось все самообладание, чтобы сковать бушующее в нем пламя. Но у колдуна было достаточно опыта контролировать собственные эмоции.

— Луна, как ты? Что произошло? — сказал он спокойным тоном.

Теодор со стоном перевернулся на спину, хотя та и была покрыта многочисленными ранами от когтей Мантикора. Он улыбался, глядя в потолок, на лице расползлась блаженная улыбка, он медленно облизывал перепачканный кровью рот.

— Я побежала, он догнал. Он не хотел причинить вред, просто учуял кровь. У меня как раз пошла кровь.

Луна провела рукой по бедру, поморщилась. Она не любила эти дни, с того самого момента, как они начались. Все ее неприятности начались в тот день, когда ее бедра впервые оказались испачканы кровью. В коридоре раздались тяжелые шаги, это оборотни услышали крик и тоже поспешили узнать, что произошло. Лаор и Февр замерли и уставились на Ришара, не очень хорошо понимая, кому нужна помощь. Тот жестом приказал увести Теодора. Когда Февр взвалил полукровку на спину, тот запел какую-то фривольную песенку, а затем обернулся, посмотрел просветлевшими от свежей крови глазами на Луну и закричал:

— Я люблю тебя, Луна. Люблю! Выходи за меня. Все прощать буду. Не веди хозяйство, изменяй, делай что хочешь. Люблю тебя!

— Это ж надо было так нажраться.

Констатировал его поведение Лаор. Вот только он ошибался и Теодор был пьян не от вина. Он одурел от вкуса эльфийской крови. Сам Ришар скинул свой сюртук, набросил Луне на плечи. Он предложил ей руку, но девушка мотнула головой, не желая пока ни к кому прикасаться. Она злилась на себя за глупость, должна была отказать Теодору в этом нелепом ужине. Должна была помнить об опасности, но тот всегда себя так смирно, что она позабыла, с кем имеет дело.

— Я посмотрю рану. — сказал Ришар, последовал за ней в комнату. Мантикор потрусил за ним. Луна скинула на кровать его сюртук, сняла через голову рубашку. Вся ее рука была исполосована острыми зубами, будто Тео пытался откусить от нее кусок. На кровать, застеленную лавандавыми простынями капала кровь и Луне стало совестно перед женой управляющего, ведь именно она следила за чистотой постельного белья.

Быстроногий мальчишка прислужник оказался за дверью с чистой водой и бинтами еще до того, как Ришар подумал, что ему нужна помощь. Он забрал у любопытного курносого паренька необходимые ему принадлежности, а затем осторожно промыл рану Луны. Мантикор резко мотал хвостом, разделяя злость Ришара на подчиненного.

— Теодора ждет суровое наказание за то, что он сделал.

Сказал, наконец, Ришар, чтобы заполнить неловкую паузу. Луна опять наплевательски отнеслась к правилу ношения одежды. Она бы могла сильнее закатать рукав, но предпочла просто бросить рубашку на пол. Соски на ее небольшой и упругой груди сжались, и Ришару пришлось несколько раз вздохнуть, чтобы отвести от нее глаза. Понимала ли Луна, что в каждом ее движении скользил соблазн, обещание? Понимала ли она, что любой нормальный мужчина не может смотреть на нее спокойно без желания бросить на кровать в взять здесь же, наплевав на кровавые разводы на ее руках. Кажется нет. Ришар вдруг подумал, что кажется ей безразлично, смотрит на нее Кот, или он, Ришар. В фиалковых глазах не было ни капли смущения.

— Все нормально Ришар. Ты же не злишься на Кота за то, что он передушил всех воронов в замке. Да и зажило уже почти.

Ришар даже не заметил, что прикасается к ее руке куда дольше положенного, что гладит нежную кожу, не в силах справиться с наваждением. Гладит левой рукой, позабыв о перчатке. Интересно, подумал мужчина, проникает ли эльфийский яд сквозь кожу или прикосновение вовсе не обходимо. Потому что сейчас, касаясь ее руки, он чувствовал себя ничуть не менее одержимым, чем обычно.

Луна была права, порезы от зубов Теодора уже почти зажили. Он не был чистокровным кровопийцей, поэтому в его слюне антикоагулянт не содержался. Тео ел человеческую пищу, а к крови испытывал влечение, как к дорогому вину. Но никогда Теодор не терял так контроль над собой, возможно его кровожадная сторона начала брать верх над человеческой.

— Что именно между вами произошло? — Ришару было интересно, как Луна вообще оказалась с Тео в одной комнате.

— Он позвал меня на ужин, я пришла потому что так и не крепить ремни для оружия. У Тео были другие планы. Он хотел, чтобы я вышла за него замуж.

Безразлично пояснила Луна, подозвав Мантикора. Она села на кровать, принялась ласкать косматую голову, Кот утробно заурчал, смертоносные когти впились в ковер. Ришар издал неопределенный звук, выражая крайнюю степень изумления.

— И что ты думаешь о его предложении?

Фиалковые глаза со странным выражением смотрели на темнеющие капли крови на кровати.

— Я же говорила, нет смысла обижаться на Кота за то, что он передушил всех воронов в замке, а на Теодора нет причины злиться за то, что он прокусил мне руку. Один — зверь, другой — кровопийца. От меня же не стоит ожидать поведения человека. Я не собираюсь никогда и ни за кого выходить замуж и уж тем более клясться в любви. Ведь люди ведут себя странно, особенно, когда считают, что влюблены. Они говорят красивые слова, дарят подарки, пытаются прикоснуться, а потом сажают в клетку, как сажают прекрасных птиц Лей, и