Собака мордой вниз - Инна Туголукова

Надо бы перед ними извиниться. Неудобно, конечно, и не хочется ужасно, но надо. В крайнем случае узнает, что они о ней думают, зато совесть будет чиста и душа спокойна. А то встретишь вот так на лестнице…

Кстати, о лестницах. Надо же было такому случиться, чтобы именно Гусев, великий и ужасный, купил квартиру на их лестничной площадке! Можно себе представить, какие струны запели в его душе, когда он увидел это ледовое побоище у своего порога! Но надо отдать ему должное, ни один мускул на лице не дрогнул. Остался невозмутимым, как танк.

Ее-то он, конечно, не узнал, хотя они и встретились глазами, когда он поднимался по ступеням. Но может ли он помнить в лицо всех своих сотрудников? Естественно, нет. К тому же она была не накрашена, а макияж, хотя и не меняет до неузнаваемости, но, согласитесь, делает черты более выразительными. А она, стало быть, косила под серую мышку, да еще собрала волосы в два дурацких хвоста, играя на образ, и нацепила драные джинсы и такую же старую, вытянутую майку. Это, конечно, не байковый синий халат с алыми розами, как у Фросечки, но все же, все же, все же…

А Фросечка между тем шаркает по паркету своими стоптанными шлепанцами, боится зайти. Заварила кашу. Никакая она после этого не Фрося, а самая настоящая Сряфа.

Вот так родились ненужные мысли, и по этому кругу можно ходить бесконечно – «у попа была собака, он ее любил…». А бедную Соню никто не любит. Ну и пожалуйста. Не очень-то и хотелось. А извиняться перед смолянами все равно придется, иначе это просто ни в какие ворота не лезет.

И Соня отправилась в соседнюю квартиру. Звала с собой и Фросечку, но та умоляюще жала к груди руки – идти с повинной не хотела. Зато в качестве отступного напекла целую гору румяных ватрушек с творогом, исходивших призывным ванильным духом. Васятка потянулся на запах, как муха на мед, но получил хрен да маленько. А ты не воруй!

…Трель звонка разнеслась за шикарной дверью и, угаснув в недрах чужой квартиры, вернулась тишиной. Немного подождав, Соня еще раз нажала на кнопку, втайне ликуя, что проблема решилась сама собой. Смоляне завершили работу и вернулись в свой древний город – и рада бы извиниться, да Бог не дает.

Но тут дверь бесшумно отворилась, и на Сонино вытянувшееся лицо заинтересованно воззрился давешний «грабитель».

– Извиняться пришли? – догадался он. – Ну, заходите. Будем чай пить с вашими ватрушками.

И до того он был хорош, до того хорош, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Этакий Микула Селянинович преклонных лет с седыми волнистыми волосами, перехваченными по лбу тонким кожаным ремешком, с ясными голубыми глазами в тонкой сеточке морщин, с закатанными по локоть рукавами темно-синей клетчатой рубашки на загорелых мускулистых руках с длинными изящными пальцами и белоснежной приветливой улыбкой, что Соня загляделась, невольно заулыбавшись ему в ответ.

– Ну вот и славно. Давайте знакомиться. Я буду Владимир Семенович. А вас как звать-величать?

– Меня Соня.

– Софья, стало быть, то есть мудрая. Отличное у вас имя. Просто замечательное. Жену мою покойницу так звали. Чудесная была женщина, земля ей пухом, вечная память. Мы с ней без малого сорок лет душа в душу прожили, в любви и согласии. И осталось у меня три сына. Двое уже взрослые, вполне самостоятельные, а третий еще недопесок, хотя и вымахал под потолок. На будущий год школу оканчивает, а в каникулы трудится у меня подмастерьем. Может, пойдет по моим стопам, если понравится. Я по профессии реставратор, а сюда приехал племяннику своему Нодьке помочь. Он хотел полы поменять, мол, старье, а я отговорил – паркет богатый, заиграет – никаких ковров не надо. Хотите посмотреть?

– Хочу! – обрадовалась Соня.

Они прошли по уже отремонтированной квартире, и Соня заглядывала в каждый уголок, дивясь, как можно было превратить это роскошное, наполненное воздухом и светом пространство в захламленную мрачную коммуналку! И наоборот. И если бытие определяет сознание, значит, и люди, обитающие в таких квартирах, становятся другими? Раскованными, гордыми и свободными?

Она на мгновение представила себя хозяйкой подобных хором и даже руки к груди прижала, захваченная несбыточным видением.

– Вот то-то и оно! – по-своему истолковал ее жест Владимир Семенович. – Разве можно рушить такую красоту? Глядите, какой узор.

Соня вспомнила загаженные полы в своей квартире и только молча вздохнула – вряд ли в обозримом будущем им светит подобное сказочное преображение.

– А вот познакомьтесь с моим Николашей.

Парень явно не забыл пережитого оскорбления и смотрел волком. На голове его красовалась бандана, спущенные до последнего предела джинсы чудом удерживались на чреслах, провисая бесформенной мотней, как будто он наложил в штаны. Странная нынче мода. Веками люди старались приукрасить себя, подчеркивая достоинства фигуры и скрывая ее недостатки, а сегодня чем чуднее, тем моднее.

Квартира была еще пуста, кроме сверкающей ванной с огромной душевой кабиной, оснащенной, будто космический корабль, и полностью оборудованной кухни. Там и пили чай.

Отсутствием аппетита Николаша явно не страдал – молотил как мельница, в два укуса расправляясь с ватрушкой и шумно прихлебывая из стакана с чаем.

– Ты первый раз приехал в Москву? Или уже бывал здесь раньше? – спросила Соня.

Парень с набитым ртом что-то невнятно пробормотал.

– В первый раз, – перевел на членораздельный Владимир Семенович. – Планы были наполеоновские – и то посмотреть, и это. Деньжат подкопил. А ничего не получается – и я спины не разгибаю, и Нодька вкалывает с утра до вечера. Так, похоже, и уедет Николаша не солоно хлебавши.

– Я могу показать тебе Москву, – предложила Соня, мысленно дивясь своей душевной щедрости, собственному великодушию и самоотверженному идиотизму. – У меня и машина есть…

– Клево! – оживился Николаша и даже жевать перестал, сменив гнев на милость. – А в ночник сходим?

– Куда?!

– Ты, чё, тормоз?

– Я не тормоз, я просто не знаю…

– В ночной клуб!

– В ночной клуб?.. Естественно, – промямлила Соня, хотя вполне могла бы замахать крылами, мол, нет, нет и нет, ни в коем случае. – Я, правда, там никогда не бывала…

– Вот заодно и приобщитесь к культурной жизни, – сказал довольный Владимир Семенович.

Оставалось только выяснить, куда придется доставить предприимчивого гостя столицы после ночных увеселений. Хорошо, если сюда, а вдруг к черту на кулички и потом пилить одной через всю Москву?

– А как же вы спите? – бросила Соня пробный камень. – Здесь же ничего нет.

– А мы у племянника моего живем, у Нодьки. Он пока квартиру снимает, а нас сюда на машине привозит.