Тенебрариум - Raptor

А ведь это не ловушка. Это выход. Портал наружу. Сквозь аномальные кварталы и турельные вышки. Путь на свободу. Как же это прекрасно! Свобода от всего.

Я вновь вернулся в детство. В ту пору, когда нет никаких серьёзных забот и ответственности, когда голова забита всякой увлекательной ерундой, а мир воспринимается безразмерным, добрым и полным чудес. Каждая мелочь способна вызвать неописуемый восторг, и всё измеряется какими-то простыми, мультяшными категориями. И горя не существует, и смерти не существует, и окружающие краски ярче, чем обычно.

Девушка с белыми как снег волосами, в лёгком, немного прозрачном платье, будто сотканном из тончайшей паутины, босиком ступала по узкой тропинке, и её стройные ножки гладила мягкая трава. На голове красавицы надет свежесплетённый венок. Откуда она появилась? Какая разница. Одной лишь своей походкой и завораживающими движениями эта нимфа способна пленить несчастное сердце. До чего же хороша. Её неотразимая, божественная красота будит внутри меня незабываемые чувства — совершенно не пошлые, наивные, практически детские. Словно я вдруг увидел ангела. То самое ощущение, когда испытываешь удовольствие и счастье от одного лишь созерцания. Нетипичное для нашего грубого, развращённого мира, в котором все привыкли брать и овладевать, не думая о том, что сорванный цветок быстро теряет свою красоту. Как можно быть такими чёрствыми?

С улыбкой я поглядывал на небо, и мне казалось, что по нему плывут волшебные парусники. Попутный ветер развивает их флаги и щедро наполняет ветрила. Где-то вдали играет свирель. А девушка всё удаляется по тропинке, играя с кружащимися вокруг неё бабочками. Мне бы пойти за ней. Но я не готов. Не хочу её преследовать, боясь напугать своим диким видом. По сравнению с ней я выглядел чудовищем, зловонно смердящим на фоне её благоухания. Лучше понаблюдаю за ней издали, как уродливый Квазимодо за прекрасной Эсмеральдой. И порадуюсь немного этому удивительному образу.

Всё было прекрасно. Вот только рюкзак отягощал мои плечи. Тянул назад. Туда, куда я не желал возвращаться. Неслучайно я сравнил себя со звонарём Нотр-Дама. Ведь моя тяжёлая и громоздкая ноша сгибала меня, словно проклятый горб. Нужно было сбросить его. Навсегда. Оставить позади это последнее напоминание о городе-призраке. Выберу местечко поудобнее, где мало травы, положу его на землю, сяду сверху, и ещё немного помечтаю. С этими мыслями я обернулся, сделал несколько шагов, выискивая подходящую прогалину, и онемел, увидев свой пыльный, пожелтевший от времени рюкзак, лежащий на заросшем мхом асфальте, возле небольшой груды костей. Моих костей, присыпанных пылью и пожухшими листьями. Сколько же лет прошло? Пять? Десять? А может быть сто?

— Нет, — попятился я от этого страшного места. — Не верю. Это неправда. Это иллюзия.

Ничего уже не вернуть. И никто о тебе не заплачет. Тебя уже нет. И не будет больше никогда.

— Не надо. Пожалуйста. Я хочу выбраться!

Тут я вспомнил и про свой путь, и про своих спутников, и про свою бессмысленно потерянную жизнь. Но было уже слишком поздно. Ничего уже не вернуть. И никто обо мне не заплачет. Я опоздал на тысячу лет…

— Ситуационный анализ.

Чёрт… Что со мной? Где я? Откуда столько света?

— Внимание, блок 9 активирован. Производится загрузка данных.

— Это последний, — на смену компьютерному голосу пришёл голос человеческий. — Мы сильно рискуем.

— Всё в порядке. За время тестирования предыдущих образцов было собрано достаточно необходимого материала. Он станет лучшим.

— Да, но при этом он изменится окончательно. В попытках доработать и усовершенствовать, мы лишаем его главного. Той самой основы, на которой строился весь наш эксперимент.

— Пока ещё рано делать выводы. Дадим ему шанс.

В голове на секунду вспыхнула картинка из моих воспоминаний.

— Трудости нам даются Всевищним, щтоби ми их прэадалэвали. Щтоби ми баролыса. Жизн — ест барба, — произнёс кавказец из поезда, и тут же исчез в ослепительном свете.

— Кластер пять первого регистра успешно инсталлирован, — произнёс компьютер.

— Нейросенсорика активна, — обеспокоенно заметил человек. — Он опять нас слышит. Придётся стирать нулевой сегмент.

— Нельзя, — ответил другой. — На этом этапе удаление нулевого сегмента чревато полным отказом остального блока. Пускай слушает. Когда-нибудь, он всё равно узнает правду.

— И всё-таки я сделаю ему успокоительное. Пусть поплавает в фоновых галлюцинациях, пока загрузка не завершилась.

— Сейчас станет вообще замечательно, — возникла передо мной Райли в газовой маске.

Из масочного стекла мне в лицо ударил сноп света, и я вновь ослеп.

— Кластер три второго регистра успешно инсталлирован…

— Что там с континуумом? — человек обратился к ещё одному невидимке, присутствующему рядом и доселе молчавшему.

— Пока нет. Продолжаю искать.

— Торопись. У нас на подходе четвёртый регистр.

— Этот процесс от меня не зависит. Пригодных переменных просто нет. Все его вариации гибнут.

— Ищи дальше.

— Глупый, дерзкий примат, — вынырнула из света перекошенная харя Грязного Гарри и вновь утонула.

— Кластер четыре…

Там станет счастлива она,

И, наконец, обручена, в своём придуманном раю.

Что со мной происходит? Вокруг то и дело всплывали какие-то лица, сменяющие друг друга. Проносились мимолётные события, то ли из прошлого, то ли из будущего. Звучали голоса и песни. Я ничего не понимал.

— Есть! Нашёл подходящий континуум! Координаты 63037-57083 вариационный сектор 27-F-80.

— Отлично! Писатель? Писатель, ты меня слышишь? Иди на звезду!

— На какую звезду. Я не понимаю.

— Представь, что впереди светит твоя путеводная звезда, — вдруг заговорил в моей голове голос Гудвина. — Пусть она маленькая и с трудом просматривается, но ты должен идти к ней несмотря ни на что.

— Но я не вижу никакой звезды! Или… Или может быть вижу?

В клокочущей темноте мелькнул проблеск. Он не был ни звездой, ни даже лампочкой. Просто какая-то вспышка озарения. Сам я болтался в тёмной невесомости, не чувствуя никакой опоры. Под руки и под ноги то и дело попадались сгустки темноты, на которые я пытался опираться, как на болотные кочки, но они тут же разваливались под моей тяжестью. Вокруг меня не вакуум. Эта субстанция имеет плотность. Перемешивается, сворачивается, как прокисшее молоко. При этом, моё тело явно легче, а значит, от пространства можно отталкиваться, как от воды. Так я и сделал, начав неуверенно, по-лягушачьи двигать конечностями. Было непонятно, плыву я, или барахтаюсь на месте. Но просветление становилось чётче и ближе. В итоге, я увидел ровный светящийся круг, из которого в разные стороны иглами были солнечные лучи, высвечивающие в темноте мириады мельчайших частиц, хаотично плавающих вокруг меня. По их мельтешению я наконец-то стал ощущать, что двигаюсь к свету, а не наоборот.