Тенебрариум - Raptor

— Ага, — встретил его я. — Значит всё-таки мы тебе нужны.

— Нет. Нам просто по пути.

— Флинт, ты как маленький. Тинка хоть и кроха, но ведёт себя гораздо серьёзнее. Ты ведь хороший парень, сам по себе. Но характер у тебя — оторви и выбрось.

— Будешь мне мозги полоскать, я с вами не пойду. Погляжу, далеко ли вы уйдёте без меня.

— Вот-вот-вот, в этом ты весь. Только бузить, угрожать и шантажировать умеешь. А ещё друг называется.

— А я разве не друг?

— Друг не будет дерзить и обзываться.

— А я разве обзывался?

— А кто меня 'обезьяной' назвал пять минут назад?

— Хм-м… Ну ты это самое… Ладно. Прости там, и всё такое… Ну вот такой я. Не со зла же.

— Да на тебя даже обижаться грешно. Ты сам себя наказываешь своим дурацким поведением.

— Писатель, не лучшее ты выбрал время для психоанализа, — произнесла Райли.

— Цыц, ведьма! — ответил ей Флинт. — Не наезжай на моего друга!

— Ещё слово, и в чьей-то лысой башке будет торчать нож.

— Скорее кое-кто будет болтаться на собственной косе…

— Всё, прекратили. Ё-моё, ребята, я вас не понимаю. Все нашли Суфир-Акиль, все справились с испытаниями! Идём в Апологетику! Где радость? Где хорошее настроение? Чё все злые-то, как сволочи?

— Я не злая, я не злая, — пропела Тинка.

— Я не про тебя. Я про вон этих двух колючек.

— Флинт такой заносчивый, потому что на своей территории. Это привычка. Да, Флинт? — подмигнула ему девочка.

Тот отвернулся.

— Но вон за этим домом его территория заканчивается. И начнётся территория 7-30, -Тина зажмурилась и расплылась в улыбке.

— С ним проблем не будет?

— Проблем? Не-ет, ты что? Тридцатый. Он такой. Такой классный.

— Что-то я про него раньше не слышал, — я поправил натирающие лямки на плечах. — Видел на карте его территорию, но про него самого ничего не слышал.

— Райли, ты разве не рассказывала Писателю про тридцатого?

— А зачем? — ответила та.

— Тридцатый — не простой изгнанник. Он уникален.

— Ничего уникального, — Райли хмыкнула.

— Да неужели?

— Ладно, ладно, согласна. Он — крутой.

— Ого. И даже круче тебя, Райли? — не удержался я.

— Даже круче меня. Я не понимаю, почему он до сих пор не в Апологетике. По виду — так вроде бы давно обзавёлся Суфир-Акилем.

— А ты что скажешь, Флинт?

— Мы с соседом не общались с того момента, как я тут место застолбил. Но вынужден согласиться с дамочками. Тридцатый хорош.

— Что же это за мужик такой, если даже ты признаешь его крутизну? Мне не терпится с ним познакомиться!

— Не торопи события, — Тина толкнула меня локтем. — Успеешь ещё встретиться с конкурентом.

— Ты о чём?

— Райли при виде тридцатого теряет голову. Она его фанатка.

— Тинка, прикрой рот! Писатель, не слушай эту дурочку.

— Да я шучу! — засмеялась Тинка. — Но в каждой шутке, сам понимаешь… Нам всем нравится тридцатый. Не за его силу и внешность, а за путь, который он избрал.

— Что за путь?

— Симпатии не свойственны изгнанникам, — ответил Флинт. — Но нам свойственно почитание самоотверженности. Тридцатый избрал путь маяка.

— Какого ещё маяка?

— Территория тридцатого — самая маленькая, зато она расположена в точке входа. Это своеобразные врата, — пояснила Тина.

— Оттуда начинается Тропа Блудных Детей — единственный путь в Апологетику, — утвердительно кивнул Флинт.

— Тридцатый встречает всех, кто нашёл Суфир-Акиль, и указывает верный путь. Он — привратник.

— С чего вдруг он этим занялся? — удивился я. — Его кто-то назначил?

— Никто его не назначал, — ответила Райли. — Говорят, что после того, как Грязного Гарри завернули из Апологетики, тридцатый решил взять на себя ответственную миссию, встречать всех потенциальных акилантов, и подтверждать их пригодность для Апологетики.

— А откуда он знает: годится Суфир-Акиль для Апологетики, или нет?

— Это никому не известно.

— Но он ещё ни разу не ошибался, — добавила Тина. — Никогда.

Улица Вампилова поворачивала вправо, пролегая вдоль забора хлебопекарни. С прилегающей улочки высовывалась длиннющая фура, наискось перегородившая всю проезжую часть, и передним колесом заехавшая на тротуар. По другую сторону от неё, нос к носу стояли две милицейские машины, возле которых были хаотично расставлены металлические ограждения со знаками «Проезд запрещён» и «Объезд». Скелет в форме сотрудника ГИБДД, при рации и бронежилете, сидел, привалившись к своему авто, зажав в окостеневшей руке ПМ. В височной кости зияет пулевое отверстие. Останки ещё одного милиционера наблюдались поодаль, прямо посреди пешеходного перехода. На оскаленном черепе нахлобучена каска с прозрачным забралом. Перед смертью он убегал от чего-то. Вне зависимости от исхода, со своей задачей эти ребята справились, как могли. Дорога дальше была абсолютно свободна от машин, за исключением припаркованных у тротуара. Отсюда же, как оказалось, брала своё начало территория изгнанника Z-345/7-30.

По пустой дороге с тихим шорохом катались и подпрыгивали клубки перекати-поле. Ветер подвывал в пустых оконных проёмах, отчего на душе становилось очень неуютно. Вдобавок, давило на мозги наше сосредоточенное молчание. Чтобы немного отделаться от гнетущего чувства тревоги, я начал тихо намурлыкивать себе под нос незамысловатый мотивчик из старого мультика. А затем, тихонько запел: «Мы в Город Изумрудный идём дорогой трудной…»

— А что? — оборвав песенку, обратился я к спутникам в попытке развеять их мрачное настроение незатейливой болтовнёй. — Всё сходится, прямо как в сказке. Изумрудный Город — это Апологетика, тридцатый — это Гудвин, а мы с вами — идём за исполнением своих желаний. Осталось разобраться, кто из нас кто. Значит я — Железный Дровосек, Тинка у нас будет Элли. Ах, да, ты же предпочитаешь имена первоисточников. Тогда будешь Дороти. Флинт — Страшила Мудрый…

— Сам ты… — вяло откликнулся тот. — Страшный…

— Ну а Райли — Смелый Лев! Точнее, Смелая Львица.

— Писатель, что за фигню ты несёшь? — откликнулась идущая впереди Райли.

— Хочу немного вас взбодрить.

— Не нужно нас взбадривать. Иди спокойно.

Один из кувыркающихся мимо клочков перекати-поля вдруг вспыхнул ярким зеленоватым пламенем всего в паре метров от нас, и моментально превратился в горстку пепла, за долю секунды развеянного ветром.

— Стоп! — Райли выставила руку, приказав нам остановиться.

Тинка присела на корточки, принявшись осторожно ощупывать асфальт.

— Вон, гляди, — Флинт указал ей на припаркованную впереди машину, половина которой сильно прогорела и оплавилась. — Там дальше вообще не пройти.