АМБИГВЫ. Трудности к Фоме (Ambigua ad Thomam), Трудности к Иоанну (Ambigua ad Iohannem) - Преподобный Максим Исповедник

В состоянии же единения с Единым этого противоборства в человеке нет, поскольку он весь охвачен неуклонной любовью-очарованием Любимым.

1917

Поскольку, согласно прп. Максиму, результатом грехопадения явилось состояние разлада и борьбы во внутреннем устроении человека и неправильное функционирование сил его души (см., например, ер. 2), восстановление искаженного образа Божия, уподобление Богу описывается здесь, в частности, через подчинение гневного и желательного начал разуму. О преображении двух страстных начал души подробнее см. прим. 21 к amb. 6, где имеется комментарий и к данному месту из amb. 10. В схолии 28 к d. n. 1.4: 112 (Suchla) (где говорится, что Бог воспевается как Монада и Единица «по причине простоты и единства сверхъестественной неделимости, коей как единящей силой мы соединяемы, и наши частные различия сверхмирно объединяемы, и мы собираемы в боговидную Монаду» [пер. Г. М. Прохорова, цит. по изд.: Дионисий Ареопагит, Максим Исповедник 2002, с. 219]) схолиаст дает следующее толкование мысли Ареопагита: «Он говорит, что, устремляясь к Богу, мы становимся благодаря этой Единице чем-то неделимо-единым, когда наши многообразные противоположности [имеются в виду различно направленные силы души и составляющие человеческого устроения. – Г. Б.] соединяются и сверхмирно объединяются... становясь не непримиримыми с самими собой, но чем-то единовидно единым, „как и Он един“, как говорится в Евангелиях (ср. Ин. 17:22)» (PG 4, 196A, цит. по изд.: Там же).

1918

Или: «страстной», «страдательной», ср. 1196A.

1919

В данном параграфе прп. Максим следует Немесию Эмесскому: nat. hom. 21 (ed. Einarson), хотя и не повторяет его дословно. На эти же места из Немесия опирается впоследствии прп. Иоанн Дамаскин в f. o. 2.13-16, причем, как считает Лаут (Louth 1996, р. 211), это заимствование не испытало опосредующего влияния прп. Максима.

1920

Иначе: «логосу».

1921

Ср. у Немесия, который сам ссылается на Аристотеля: «В Этике же он [Аристотель] разделяет душу на два первых и самых общих родовых подразделения – на разумное и неразумное. Подразделяет же он неразумное на повинующееся разуму и непослушное ему» (Nemes., nat. hom. 15: 213 [Morani]). Ср. Arist., eth. Nic., I, 13; Plato, Tim. 69D-70В.

1922

Этот термин и ряд следующих восходят к трактату Аристотеля О душе. Ср., например, о питательной части души Arist., de an. 2, 413b.

1923

В Патрологии Миня в данном месте ошибка, читаем по Констасу (Constas 2014, v. I, p. 324, n. 93, р. 468).

1924

Ср. у Немесия: «К области же того, что не подчиняется разуму, относятся силы питания, рождения и движения крови (биение пульса). Силы питающая и производительная называются физическими, а движущая кровь (пульсовая) – жизненной (τοῦ δὲ μὴ πειθομένου λόγῳ ἐστὶ τό τε θρεπτικὸν καὶ γεννητικὸν καὶ σφυγμικόν. καλεῖται δὲ φυσικὸν μὲν τὸ θρεπτικὸν καὶ γεννητικόν, ζωτικὸν δὲ τὸ σφυγμικόν)» (Nemes., nat. hom. 21.5-6 (ed. Einarson), пер. Ф. С. Владимирского по: Немесий Эмесский 1996, с. 126). Как видно из сравнения, прп. Максим выпустил из списка Немесия силу рождения (γεννητικόν). Можно предположить, что сделал он это вполне сознательно, полагая, что эта сила относится к тем, что подчиняются (то есть должны подчиняться) разуму. Поскольку таковыми, как мы увидим ниже, у прп. Максима именуются силы вожделения и гнева, то, исключая по понятным причинам гнев, приходим к тому, что силу рождения (порождения) он каким-то образом включал в силу вожделения, исключая, в отличие от Немесия, ее из тех, что не зависят от нас. В этом, очевидно, сказалась общая аскетическая установка прп. Максима, которую он разделял с теми, кто полагал возможным полный контроль подвижника над сферой пола, включая извержение семени и т. д. Следует отметить, что, в отличие от прп. Максима, прп. Иоанн Дамаскин, повторяя Немесия, включил породительную силу в список сил, не подчиняющихся разуму.

1925

τοῖς σπουδαίοις. Слово σπουδαίος (добродетельный, ревностный) встречается в Трудностях выше в amb. 7: PG 91, 1077A, в цитате из or. 21 свт. Григория Богослова: «...в Котором [в Боге] всякое стремление останавливается и больше никуда не стремится, да и не получится [у него стремиться], к Которому направляется всякое движение [человека] ревностного (σπουδαίου), и достигшим Которого [дается] покой от всякого созерцания» (Gr. Naz., or. 21.1: PG 35, 1084В, цит. по изд.: Григорий Богослов 1994. Т. 2, с. 143 с изм.). Лаут говорит, что термин σπουδαίος восходит к стоическому словоупотреблению (Louth 1996, р. 211, n. 123), однако он играет важную роль и у Аристотеля (см., например: eth. Nic. 3.6, 1113a29-36), у которого словом σπουδαίος обозначается такой человек, который «находится в согласии с самим собой, и вся душа [его во всех ее частях] стремится к одним и тем же вещам» (eth. Nic. 9.4, 1166a10-16). Интересно отметить, что в период, когда прп. Максим стал исповедником православия и терпел гонения, он и его ученики были тесно связаны с сохранившим верность православию братством спудеев, группировавшимся, вероятно, вокруг храма Воскресения в Иерусалиме (см. Максим Исповедник 2007a, с. 149-150).

1926

С этого предложения и до конца абзаца прп. Максим очень близко следует за Немесием: nat. hom. 17 (см. пер.: Немесий Эмесский 1996, с. 114). Интересно, что прп. Максим не включает в Трудности пассаж Немесия из указанной главы О природе человека относительно происхождения дурных страстей, которые объясняются Немесием либо плохим воспитанием, либо невежеством, либо худым состоянием тела (см.: Там же, с. 115).

1927

Букв.: «окрест».

1928

До конца абзаца прп. Максим кратко излагает Немесия, иногда делая небольшие добавления, см. nat. hom. 19 (см. пер.: Немесий Эмесский 1996, с. 121). Немесий, в свою очередь, заимствует свои определения у стоиков (см.: Там же, с. 121, прим. 4).

1929

Слова: «...ибо рассудочная [способность] (τοῦ λογιστικοῦ) уходит в глубину» отсутствуют у Немесия и представляют собой разъяснение прп. Максима.

1930

Ср. у Немесия: «страх разделяется на шесть видов: на нерешительность, стыдливость, совестливость (стыд), изумление, ужас и беспокойство. Нерешительность есть боязнь предстоящей деятельности; изумление же – страх от представления чего-либо великого; а ужас – страх