Между Мирами - Андрей Валерьевич Степанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А вот ваша маман вызвала замечательного офицера, который попытался арестовать нас утром. Доставляю вам, мадам графиня, немного удовольствия – ему все же удалось это сделать, но позже.
– Мама, это правда? – недоверчиво спросила девушка. – Ты сделала это?
– А вы думали, что мы сбежали? – ухмыльнулся сыщик.
– Я не знала, что и думать.
– Не надо думать – все написано на лице у вашей матери. Маленькая подстава – и я надеюсь, что вы в ней не участвовали.
– Я? Нет, что вы, я ничего не знала, я…
– Хорошо-хорошо, не оправдывайтесь. Здесь слуги рядом, а я пришел не за тем, чтобы устраивать сцены.
– Надо же, – наконец-то произнесла графиня.
– Как бы меня ни коробило от этого, но у вас действительно есть шанс попасть с Большой Совет. Вы этого очень хотели, я справился у начальства, и мне дали добро, но с одним небольшим условием.
– Я не намерена принимать ничьих условий, – отрезала Евлампия, гордо тряхнув седеющей копной волос.
– Маман, но это же… такой шанс, – воскликнула ее дочь, намереваясь уговорить матушку согласиться на любые условия, лишь бы отправиться в столицу. На мгновение мне показалось, что Ира и сама не прочь остаться здесь одна, чтобы выбраться из-под опеки этой хищницы.
– Никаких условий я принимать не буду! Не намерена! – продолжила графиня.
– Поймите, дело совсем не в вас, – встрял вдруг сыщик. – Вам совершенно ничего не нужно делать.
– А с вами я вообще не разговаривала. Особенно после того, что вы обсуждали с моей дочерью!
Ирина покраснела примерно до свекольного цвета и была готова броситься прочь из комнаты, но что-то ее удерживало. Сыщик таращил на нее глаза, а потом принялся изучать узор волокон на досках на полу.
– Так кого же касаются эти условия, господин барон? Если речь идет обо мне!
– Графа Новикова, конечно же, – ответил я. – Вас в губернии всего двое, так что…
– И что он должен сделать? – все также злобно глядя на нас, спросила графиня.
– Перестать подходить для должности в Большом Совете, – в тон ей ответил я. – Но для этого надо предоставить веские доказательства, и не просто слова.
– Это наглость, конечно, – протянула Евлампия. – Очень смахивает на оскорбление… Однако… – она до этого момента стояла, а потом резко опустилась в кресло. – А нельзя ли… – принялась рассуждать она. – Нет, тут никто не поможет, конечно.
– Даже его собственный отказ от места не принимается. На его персоне настаивают.
– А что, он отказывался? – ухватилась за слова графиня. – Вы были у него?
– Мы виделись, – нехотя подтвердил я. – И он готов отказаться от должности в вашу пользу.
– Да что вы говорите! Какая доброта! Какая щедрость! Этот… гад явно что-то задумал. Просто так никто не отказывается от места в совете. А он готов отдать его мне… чтобы спровадить меня отсюда! И прибрать к рукам все, что осталось!
Графиня вскочила и принялась мерять гостиную шагами. Мы с сыщиком переглянулись, тогда как Ира, до сих пор красная от стыда, сидела напротив. Внезапно цокот каблуков стих и женщина остановилась.
– Решено! Я не намерена принимать никаких подачек из рук Новикова. Мне не нужно место в Совете, пока он здесь!
Сыщик тихо выматерился.
Глава 12. Улики и следы
– Нам надо переговорить наедине! – я принял решение срочно разрядить обстановку. Один из нас еще может выйти из себя, но, если это случится у обоих – беды не миновать.
– Да, – тут же подхватил сыщик.
Графиня не произнесла ни слова, и мы, выйдя в коридор, свернули в сторону кухни, отыскав ее по приятному аромату.
– Надо быть тактичнее, – сказал я скорее сам себе, чем сыщику, опершись на стол.
– Тактичнее, скажешь? Что она рот разевает, где ни попадя?
– Ты о чем? О девушке? Отстань от нее, видишь же, мать здесь всем рулит. Нам надо найти к ней подход и попасть в кабинет Ипполита.
– Подход, смешно, – сыщик похмыкал немного себе под нос. – Можно, конечно. Но после такого концерта у меня нет особого желания потакать ее желанием.
– И все же надо. У меня самого уже в голове каша. А надо бы ее устранить. Как-то все составить. Мэр невнятную позицию держит. И самое главное – нет никаких намеков даже на виновных во всем этом.
– Тогда пошли кланяться в ножки графине. И ты – в первую очередь. Ты ж дворянин, а не я.
– То есть, вся ответственность на мне? – прищурился я, но, подумав, прикинул, что так оно и есть. – Ладно. Идем, – добавил я, немного помедлив.
Похоже, что действительно оставался единственно здравый вариант – извиниться перед графиней максимально натурально, и получить разрешение попасть в комнату к Ипполиту. Главное – начать.
Женщина встретила нас молча. С ее дочери уже сошел румянец – хотя бы один признак прошедших минут, потому что никто из них не сдвинулся с места.
– Простите, не знаю вашего отчества, – стартовал я в долгом пути растапливания сердца дамы с хищным лицом.
– Константиновна, – ответила она. Не сквозь зубы, но все еще с очень слабой артикуляцией. Но тоже неплохой знак.
– Евлампия Константиновна, – я набрал в грудь побольше воздуха, – Меня не каждый день встречают с оружием на вокзале, не постоянно преследуют по гостиницам, и потому прошу меня понять. Мое поведение – лишь следствие всех этих недоразумений.
Графиня, прищурившись, искоса посмотрела на меня, но ничего не сказала. Я не рискнул садиться и продолжил говорить стоя, пока Быков переглядывался с дочерью графини.
– Поэтому я признаю, что мое поведение и многие слова были совсем неприятны для вас, а потому прошу принять мои извинения, – продолжил я, ощущая, что говорю с пустотой. – И за моего друга тоже. Что бы он не наговорил.
Я замолчал, но и Евлампия Константиновна тоже не открыла рта. Ира заговорила первой:
– Маман, – просяще обратилась она, но женщина, стоя к ней спиной, подняла ладонь, требуя молчания.
– Я думаю, – жестко ответила она. – Не мешай.
Отыгрывать роль виноватого пришлось до последнего – я так и не сел. Но, к счастью, думала графиня не слишком долго:
– Я вас понимаю, – сказала она наконец. – Понимаю и прощаю. Давление обстоятельств, вероятно слишком сильное для вас в таком возрасте. Вы карьерист, должно быть?
– Нет, я лишь делаю то, что просят.
– Хотя бы скромность в вас есть. Похвально. И все же то, что вы здесь натворили до сих пор оставило свой отпечаток. Да и общаться с вами непросто, – добавила она. – Но я надеюсь на то, что вы примете правильное решение.
– Для этого мне требуется больше информации, – кивнул я. – В городе все очень неоднозначно.
Я не стал вспоминать про неприятный эпизод с полицией, потому что надо было показать себя полностью раскаявшимся и заслужившим эти несчастные часы за решеткой. Будет ли случай про это вспомнить? Вряд ли.
За
