Фейри Чернолесья - Алан Григорьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Давай, бросай всё, идём скорее…
— Можно я хотя бы страницу дочитаю, — Элмерик скривился, предвкушая очередной нагоняй от учителя. Ох, а сколько их ещё будет! Не вылететь бы с мельницы по весне за нерадивость и безделье.
— Потом дочитаешь. Всё пропустим же, ну! Если бабка-призрак права и Джинли действительно в беде из-за этого своего жениха из Задолья, у нас осталось мало времени. Увезут девчонку — и пиши пропало. Ты солнце видел? Скоро закат уже.
Элмерик, конечно, всё видел, не слепой же. И со своим «скоро» Джеримэйн немного перегнул — до заката оставалось добрых четыре часа. Но любопытство и жажда помочь оказались сильнее страха перед наставником, и он отложил свитки.
— Слушай, а, может, просто скажем мастеру Патрику, что в Чернолесье что-то странное творится, и он нас сам отпустит?
Такая вероятность, конечно, была. Но, скорее всего, учитель ответит скажет: «не вашего это ума дело» и запретит вообще выходить с мельницы на неделю-другую. Такое, если подумать, бывало уже.
— Я бы не стал рисковать, — Джерри нервно дёрнул себя за чёлку. — Ну, то есть, стал бы, но не в этой части плана. В общем, ты меня понял, Рыжий. Давай, ноги в руки — и бегом! Розмари нас прикроет: скажет, что припасы заканчиваются, и мы поехали в деревню за свёклой.
— Зачем нам свёкла?
— Ну, не за ней, а за чем угодно. В общем, она что-нибудь придумает, если хорошо попросим. Придётся, правда, взять телегу и что-нибудь накидать туда для виду. Но это же лучше, чем вообще весь день просидеть тут, пока там что-то происходит…
Элмерик кивнул. Он знал, что Джеримэйн прав, просто у него уже вошло в привычку никогда не соглашаться с приятелем с первого раза.
— Ладно, поехали. Только к бесам свёклу, слышишь?
— Да чего ты к ней так привязался? — нетерпеливо фыркнул Джерри, приплясывая на месте.
Элмерик пожал плечами.
— С детства её ненавижу…
Оказавшись в Чернолесье, Соколята первым делом поспешили к тисовому домику, но там, как назло, никого не оказалось. Внутри было тихо, и только Репей — бдительный страж — встретил их злобным басовитым лаем. За изгородь они предусмотрительно заходить не стали, памятуя, чем это закончилось в прошлый раз.
— Айда к дому старосты, — бросил бард на ходу. — Наверняка все там. Он не ошибся. Ещё с дороги друзья увидели гостей из Задолья — староста Дунстан вывел всех в сад, чтобы похвастаться яблонями. Те и правда были превосходными: росли буйно, а плодов приносили столько, что под ветви приходилось каждый год ставить подпорки, чтобы те не обломились.
Сперва Элмерик разглядел двух полноватых тётушек-свах, а с ними — чернявого мужичка-возницу (за поясом у того был кнут для погонки лошадей), и только потом увидел высокого светловолосого парня. Судя по тому, с каким обожанием на него глазела сиротка Джинли, наверное, это и был Ивар.
— Подкрадёмся поближе, — шепнул Джерри.
— Отвод глаз сделаешь?
— Да я уже. Не боись, никто нас не заметит.
Они подошли к самой ограде, прислушиваясь к разговорам. Заодно Элмерику удалось получше разглядеть жениха.
Кроме длинных льняных волос, забранных в хвост, в его внешности не нашлось ничего примечательного: обычное слегка вытянутое лицо, крупный нос, светлые веснушки, почти незаметные белёсые брови и такая же жидкая поросль на лице. Он выглядел простовато и непримечательно, как и положено деревенскому шорнику.
Признаться, Элмерик очень скоро ощутил разочарование. Разговоры были скучными: про урожай, торговлю, про так некстати зарядившие дожди, в общем, обычная деревенская болтовня, даже не про свадьбу; ничего интересного.
— Кажется, мы зря теряем время, — буркнул он, недовольно дёрнув плечом.
В этот миг Ивар повернулся и пристально вгляделся в кусты, под сенью которых укрылись Соколята, будто бы что-то услышал.
— Эй, а почему он на нас так смотрит? — Элмерик перешёл на шёпот.
— Да небось птицу какую-то в ветвях углядел. Нас он почуять никак не может, — беспечно отмахнулся Джеримэйн.
— Нет тут никакой птицы. Мне кажется, он что-то подозревает, — у Элмерика вмиг вспотели ладони.
— Ой, ерунда, — голос Джерри звучал уже не так уверенно.
Но Элмерик уже прикрыл один глаз, сосредоточившись на Истинном зрении. Только бы получилось! Он был ещё не слишком искусным чародеем, поэтому оставалось лишь надеяться, что волнение не собьёт ему остроту взгляда.
Получилось не сразу: сперва глаз только слезился, но потом взор прояснился и Элмерик ахнул.
— Джерри, это же фейри! Самый настоящий!
— Кто?
— Ну этот, белобрысый. Он под личиной.
— Ты уверен? — Джеримэйн весь подобрался, как гончая на охоте. Он даже забыл, как ненавидит сокращённый вариант своего имени и не огрызнулся на Элмериково фамильярное «Джерри».
— Да зуб даю. Тот же самый, которого я видел вчера. С флейтой. У бабкиной могилы!
В этот момент Ивар прищурился, что-то пробормотал себе под нос, щёлкнул пальцами — и Элмерик взвыл от внезапной боли так, что даже тётки-свахи заозирались по сторонам.
Джерри, недолго думая, схватил его за шкирку и поволок прочь от забора, второй рукой на ходу подновляя заклятие незримости. Завернув за угол, он прислонил Элмерика к задней стенке таверны, поддерживая под мышки, чтобы тот не упал, и прошипел прямо в лицо:
— Эй, ты чё орёшь?
Элмерик держался рукой за левый глаз, полный обжигающих — будто бы ядовитых — слёз. Джеримэйн силой заставил его отнять ладонь и придирчиво осмотрел лицо.
— Так, — с некоторым облегчением выдохнул он. — По крайней мере, глаз цел.
— Но я им ничего не вижу! — Элмерик принялся вытирать слёзы кулаком.
— Спокойно! Не три! Опусти руки, я сказал! Всё, чё надо, ты уже разглядел. Кстати, а эти тётки и кучер? Они тоже из младших ши?
— Не знаю, — Элмерик мотнул головой, охнул и снова схватился за пострадавший глаз. — Я не успел рассмотреть. Как он нас вообще заметил? Почему вчера всё было нормально, а сегодня… А вдруг я теперь навсегда ослеп?
От этой мысли у него внутри всё перевернулось, но Джерри снова тряхнул его так, словно собирался выбить все страхи из головы.
— Перестань. Вот, возьми платок. Не слишком чистый, но сойдёт. Потом покажем тебя мастеру Патрику. Ты же знаешь, он лекарь хоть куда, с любым недугом справится.
Говоря это, Джеримэйн смотрел не в глаза другу, а куда-то вниз, себе под ноги, и Элмерик вдруг понял, что его приятель винит во всём себя. Это ведь его заклятие оказалось
