За стартовой чертой - Сергей Александрович Тарабанько

решалась судьба молодого гонщика — включать его в сборную команду или не включать. Парень он был способный, гонщик умелый (и это потом еще раз доказал), но в то время не хватало ему еще уверенности, стабильности. Зато гонор проскальзывал нередко. Вот я и высказался против. Кое-кому мои слова не понравились и, разумеется, тому гонщику прежде всего. Но шло время, и «пострадавший» на глазах изменился. Приехал на очередной сбор совсем другим человеком: и к тренировкам начал относиться серьезнее, и в общении с товарищами стал более сдержанным, дружелюбным.

Поймите правильно, рассказал об этом не для саморекламы, а прежде всего потому, что глубоко убежден: быть настоящим другом — значит быть требовательным, не бояться сказать в глаза правду.

Был и такой случай.

Одно время у нас стали практиковаться длительные спортивные сборы. Долго находиться вдали от дома, от семьи — не каждому по силам. Усталость не столько физическая, сколько моральная. Смотрю, к концу сбора настроение у ребят падает, все реже смех, шутки (а народ у нас общительный, веселый). Один за другим подходят ко мне:

— Капитан, потолкуй со старшим тренером. Пора бы и по домам. Сыты ледовыми дорожками и своими машинами по горло. Выручай...

Пришел к старшему тренеру.

— Сергей Александрович! Вы обратили внимание, что гонщики в последнее время тренируются без особого настроения?

— Хочешь сказать, что большие физические нагрузки? Ничего, это полезно.

— Не то хочу сказать. Не устали, а соскучились ребята. По дому, по родным. Вот и просили меня как капитана поделиться с вами своими сомнениями: нужны ли столь длительные сборы.

С женой Ириной

— Не им решать, какие сборы проводить, — возразил Сергей Александрович. Потом, помолчав, добавил: — А знаешь, может, они и правы. Давай тренеров соберем, обсудим.

Обсудили. Мнение было единодушным — срок сборов надо сократить, а нагрузки повысить. Так и решили.

Вот такая общественная нагрузка — капитан. Непростая, но ответственная и интересная. Случись что, и первый спрос с капитана.

В команде много интересных, способных спортсменов. Но по мастерству и характеру — люди, не похожие один на другого.

Толя Бондаренко — горячий, порою даже вспыльчивый человек (сейчас, правда, стал гораздо уравновешеннее). Сергей

Казаков, наоборот, — умеренный, собранный (зато на дистанции — огонь). Володя Субботин — изобретатель, который постоянно вынашивает в мыслях очередную реконструкцию какого-нибудь узла мотоцикла. Володя Сухов, как и все студенты, старается зря не терять ни минуты свободного времени (ребята идут играть в теннис, а он с учебником за стол садится). Очень своеобразные гонщики и отличные механики Володя Любич и Толя Гладышев. Быть капитаном такой команды почетно.

Спортсмены понимают, что взаимоотношения в нашем коллективе имеют огромное значение, и стремятся поддерживать в команде обстановку требовательности к себе и другим, доброты и чистосердечности, объективности и доверия друг к другу. Многому меня научил коллектив, много хорошего почерпнул в общении с товарищами.

В моей жизни произошли большие изменения. Человек я военный, и командование решило, что мое место в мотокоманде ЦСКА. Сейчас — инструктор по спорту в этой команде, воинское звание — капитан.

Встретили меня москвичи хорошо. Гонщики у нас подобрались сильные. Начальник мотокоманды сейчас — известный в прошлом гонщик, первый из советских спортсменов, завоевавший звание чемпиона мира по мотокроссу, Виктор Михайлович Арбеков.

Долго ли еще буду выступать?

Пока тренируюсь и готовлюсь к новым стартам. А там — время покажет. Честно говоря, с мотоспортом расставаться не хочу. Всю жизнь.

НЕ ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

Нас, спортсменов, журналисты не обижают. Пишут отчеты о соревнованиях, фотографируют, берут интервью. Благодаря прессе и телевидению знаешь фамилии и имена многих чемпионов и рекордсменов. Об их спортивных подвигах рассказывают вдохновенно и подробно. А что это за человек? Как живет, чем интересуется? Какая у него семья? Ответы на эти вопросы встретишь не часто.

А ведь на формирование спортивного характера влияют не только тренировки и состязания, но и все остальное.

У меня сейчас своя семья. Дочке Машеньке, с которой мы очень дружим, — пять лет. Жена Ирина, в прошлом Ирина Авдеева, много лет отдала подводному спорту, была чемпионкой и рекордсменкой мира, заслуженный мастер спорта СССР. И тоже — кавалер ордена Трудового Красного Знамени.

Ира занималась в нашем новосибирском армейском клубе. Видеть друг друга мы, конечно, видели, но никогда не приходилось разговаривать. Теперь уже можно сказать: Ира мне сразу понравилась. Держалась она всегда скромно, но с достоинством. И очень мило улыбалась. И когда в салоне самолета Новосибирск — Москва я неожиданно увидел ее улыбку, сердце екнуло. Ира подошла ко мне, поздоровалась и заняла место рядом. Работники Аэрофлота, выдавая нам билеты по соседству, и не подозревали, чем все это кончится. А кончилось — свадьбой. Но это потом.

А в самолете разговорились. Ира рассказала, что приехала в Новосибирск из Томска, что очень любит спорт, что иногда на стадионе болеет за нас и удивляется, как мы можем заниматься таким «страшным» видом спорта. Я ей рассказал о себе.

— А вы зачем в Москву? — спросил я.

— В ЦК ДОСААФ.

— Я тоже туда.

В Москве уже не расставались. В жизни так бывает: знаешь человека вроде бы мало, а ощущение такое, что давным-давно с ним знаком. Мы бродили по столичным улицам, любовались этим шумным городом и все больше привязывались друг к другу.

Летом 1977 года мы стали мужем и женой. Живем дружно. Когда родилась дочка, не считал для себя зазорным и постирать, и погладить, и поесть приготовить. А кто еще нам поможет? Мои родители — в Рыбинске, Ирина мама — в Томске. Жизнь у меня такая, что часто бываю в разъездах. Когда возвращаюсь домой, дочка от меня в первые дни не отходит. Она была еще совсем маленькой, а я ее уже брал с собой в команду. Едем по городу, рассказываю ей о машинах. Она давно без труда отличает «Москвич» от «Жигулей», «Волгу» от «Запорожца».

Когда удается, вместе смотрим мультфильмы.

— Пап, а почему Волк не любит Зайку? — спрашивает Машенька.

— Это же кино, дочка. А потом сердитому Волку все равно достается за проказы.

— Нет, а почему он не любит? — все-таки спрашивает она.

— А ты кого любишь?

— Зайчика.

— Вот и хорошо. Все хорошие дети любят Зайчика.

— Значит, и я хорошая?

— Конечно.

Разговор с ребенком не может не доставлять удовольствия.