Изобретение зла - Сергей Герасимов

Контактировать будем только мы с вами. Никто не должен быть посвящен. Дело очень важное. Речь идет о Машине.

Кощеев широко улыбнулся.

- Я сказал что речь идет о Машине, но это не значит, что вам придется рассказывать сказки, - резко сказало начальство.

Кощеев озадачился.

- Вы ведь помните историю, - сказал Арнольд Августович, - последний раз

Машина обнаружила себя в триста двадцать втором. Каких-то сто с лишним лет назад. Это не такой уж большой срок. Конечно, полным-полно всяких историй, фильмов и комиксов о возвращении Машины, и верят в них лишь малые дети. Но ведь

Машина могла остаться в зернах и из них прорасти - сразу, через несколько веков, или сегодня. Некоторые факты говорят, что это случилось. Во всяком случае, есть реальная вероятность. Я изучал документы и свидетельства. Работали два научных института и даже уголовный розыск. Вывод один - проникновение Машины вероятно. Осознайте, пожалуйста это слово: "вероятно". Вполне возможно, что она проникнет именно здесь.

Кощеев ощутил, как приказывающий ему голос забиратеся в его мозг сквозь швы между лобными костями, забирается и строит под костями свое гнездо, похожее на паучье. Осознайте... Это... Слово...

- Пожалуйста, не надо меня так сильно гипнотизировать, - тихо сказал он, - я очень внушаемый, мне хватит.

- Вы осознали?

- Буду рад приложить все силы, - сказал Кощеев.

- Всех ваших сил не хватит, но помощь потребуется. Дело ведь очень серьезное, - если будет обнаружено заражение, то придется уничтожить весь кусок города. А если заражение пошло вширь - вы представляете?

- А вы меня не обманываете? - спросил Кощеев. - Меня легко обмануть.

- Я только недоговариваю.

- Тогда что мне надо делать?

- Я вас назначаю воспитателем, это будет вашей формальной должностью. Вы будете наблюдать за теми, кого я вам укажу. Наблюдать, но не вмешиваться.

- Я не буду доносчиком.

- Возможно, дело идет к убийству. Во всяком случае, будут попытки. Но здесь ведь не так просто кого-то убить. Оружия нет, стекла пластмассовые или армированные, уйти за пределы здания почти невозможно. И мы приняли меры. И вам не нужно доносить. Вы просто будете сообщать о необычных, невероятных, необьяснимых фактах, свидетелем которых вы окажетесь. Если таковые будут. О любых мелочах, о совпадениях, даже о своих предчувствиях и тревогах по поводу чего-то. Обо всем, что не укладывается в документ. Вам понятно?

- Вполне. Мне это очень интересно. Об одной мелочи я уже сейчас готов сообщить.

- Правда?

- Мне кажется, это полезно. Я слышал голос по телефону. Он сказал мне следующее: "Я Манус, я бог здешней местности". И он приказал мне подчиняться.

Арнольд Августович сделал вид, что слышит это имя впервые. Его лицо было невозмутимо, но в душе он ликовал. Вот он, первый след. Вот оно, первое подтверждение. Значит, снова Манус. Кто бы ты ни был, Манус, мы до тебя дотянемся.

- Это любопытно. Значит, Манус. Имя как из исторического романа. Вас не разыграли?

- Нет. Из телефонной трубки вырасли присоски и впились в мою ладонь.

Держали до тех пор, пока я не согласился.

- Что требовалось сделать?

- Открыть окно.

- Просто открыть окно? Где?

- В коридоре первого этажа. Вчера вечером.

- Еще что-нибудь странное?

- Звуки из ниоткуда.

Итак, значит Манус сделал свой ход первым, - думал он, - ещё до того, как

Черного перевели в госпиталь, Манус здесь объявился и принялся наводить порядки.

Он заранее знал, что Черного переведут сюда. Но как он мог это знать, если я принял решение только поздно ночью? Значит ли это, что решение было мне подсказано? Продиктовано? И если решение подсказано, то как? Может ли он влиять на сознание? Если может, то каким каналом идет гипнотическое внушение?

И то откровение, которое сошло на меня прошлой ночью - не было ли оно внушено?

Обдумать на досуге, - приказал он себе.

- Вы все изложите письменно. Особенно характеристики голоса: мужской, женский, громкий, тихий, волевой, хамский и прочее.

- Зачем это?

- Если мы будем знать его характер, мы сможем на его повлиять. Я всю жизнь занимаюсь тем, что влияю на психику человека. Поверьте мне, я умею это делать хорошо.Вы сможем вытащить из вашей памяти гораздо больше, чем вы думаете.

Мы проанализируем приказ и поймем, чего он хочет. Мы сможем с ним бороться.

- Но вы сказали - Машина.

- Машина. И человек, который за ней стоит. Имя мы уже знаем, если он не соврал. Теперь будем знать пол, возраст и характер. А также цели, задачи, способы и стиль нападения. Пока немного, но кто знает? Птичка по зернышку клюет.

28

Следуюшее утро было ярким. Высокие, закругленные у потолка, светящиеся окна впускали искристые столбы солнца, которые плавали в пыльном воздухе.

Интереснее всего было влезать на кровать с ногами и, облокотившись о исцарапанную доску подоконника, смотреть на улицу. Там, на улице, бегали рыжие собаки, довольные солнцем, они нюхали проталины на асфальте проталины были совсем летнего цвета - и в их глазах бессовестно светилась радость.

Такое же святящееся чувство было у каждого в душе. Совсем маленькая Синяя из женской палаты, где не было такого солнца, заходила, бродила бестолку между кроватями, восхищалась погодой и уходила. Черный появился после завтрака.

Как всегда по утрам, я читал свою любимую книжку, в зеленой обложке, о приключениях цветов. Я читал её с тем чувством, с которым гладят любимого мурлыкающего котенка. Текст, который я знал наизусть, был несущественным. Было просто приятно открыть нужную страницу и увидеть нужное слово в нужном месте - хорошо, когда все сходится. А ещё в книжке были картинки.

Новенький осмотрелся. Он был одет во все черное: черные джинсы и черная рубашка; большие больничные черные тапочки, рассчитанные на взрослых.

Итак, он осмотрелся. Позже я узнал, что это был его характерный жест оглядеться и посмотреть в глаза каждому, кто есть поблизости. Он сделал шаг и на мгновение превратился в картинку из моего вчерашнего воспоминания. Сделал ещё шаг и вышел из картинки.

- Меня зовут Черный, - он сказал и снова огляделся, ожидая реакции.

Реакции не было.

Меня удивил его голос. Голос был двойственным, как будто склеенным из двух непохожих друг на друга голосов, - один из них был скрипучим, ярким, голосом охрипшего щенка; другой - тихим и плавным, с легким шипением, от которого становилось жутко - голосом змеи.

Ему было лет двенадцать. Длинные прямые волосы неопределенного цвета, не черные, как можно было бы предположить. Черные большие глаза, шеки как живот лягушки. Тонкое, вытянутое в длину лицо почти без губ. И снова двойственность: верхняя губа далеко выдавалась вперед и свисала треугольничком посредине. И было что-то невообразимо противное в том треугольничке. Длинный шрам, идущий через щеку назад - возле шрама ещё видны метки от уколов иглы: сшивали недавно и сшивали неаккуратно. Тонкая, но очень костистая фигура.