Изобретение зла - Сергей Герасимов

- Просто.

- Ах, просто.

Воздух под потолком сгустился и в нем родилась ладонь. Ладонь была шестипалой, с толстыми пальцами, и каждый метр, примерно, в длину. Она пошевелила пальцами и быстро спустилась. Она двигалась не так, как тяжелый предмет, а как картинка, не имеющая массы - её не заносило на поворотах и она умела мгновенно останавливаться. Ладонь сжалась в кулак и сделала быстрый полукруг в воздухе - даже ветром подуло.

- Подеремся? - спросил Манус.

- Нет.

Кулак сделал первый удар и Черный отлетел к батарее. Упал и остался лежать.

Хорошо, что не головой, - подумал он и увидел, как в белом кафеле зеркально отразились яркие огоньки, как будто в воздухе сразу зажглась сотня свечей. Или с головой непорядок, или он меня пугает.

- Вставай!

- Не буду. Хочешь бить, так бей лежачего.

- Ладно, живи.

Манус отключился и помог снять шлем Магдочке. Магдочка ещё не оправилась от впечатления.

- Может быть, ты попробуешь вести? - предложил он.

- Не собираюсь.

- Почему так?

- На их месте я бы просто разорвала тебя на куски.

- На их месте ты бы ничего не смогла сделать.

- Конечно, материально я не смогла бы на тебя воздействовать. Но я бы смогла информационно.

- Ты знаешь такие умные слова?

- Я не дура.

- Да, я забыл, ты ведь лежанка со звездочкой. И даже задумываешься перед сном о жизни и смерти.

- Вот именно, со звездочкой.

Двенадцатилетняя Магдочка, сожительствующая с птидесятитрехлетним герералом

Ястинским, не была проституткой. Ее профессия называлась несколько иначе - лежанка, от слова "лежать". Одна из самых распространенных женских профессий средины второго века новой эры. Лежанки делились на простых и со звездочкой.

Простые были лежанками непрофессиональными, не всегда умеющими понять мужчину, не слишком хорошо владеющими прикладной психологией. Те же, которые со звездочкой, с пятилетнего возраста получали обширное профессиональное образование и уже к десяти имели диплом, позволяющий им заниматься своим делом на вполне законных основаниях. Лежанки со звездочкой были уважаемы не меньше, чем врачи или дизайнеры, а лучшие из них даже пользовались славой, сравнимой со славой древних героев и поп-звезд. Лежанки со звездочкой были умны, умели творчески мыслить, владели основами любых наук, рукопашным боем, ориентировались в любых ситуациях, могли вести любое транспортное средство. Но главное - они умели понять любого мужчину и полюбить его. Для обучения на лежанку брали только очень любящих девочек. Лежанка не была обычной проституткой древних времен - грязной душой, мерзкой по характеру, тупой и с уголовными наклонностями. Проофессия примитивной проститутки окончательно умерла после изобретения электрического самоудовлетворения. Никто ведь не станет платить мерзкой женщине, если можно просто воткнуть вилку в розетку.

- Вот именно, со звездочкой, - сказала Магдочка. - Потому и задумываюсь, что умею думать. Знаешь, что бы я сделала на их месте? Я бы нашла человека, который сможет повлиять на твою психику. Я бы и сама смогла из тебя веревки вязать, если бы бы не был импотентом. Хорошая женщина рассправляется с мужчиной как повар с картошкой. И они обязательно попробуют - сначала они подсунут тебе женщину. А когда не получится, тобой займется какой-нибудь ихний психоманипулятор. И вот он тебе выест мозги одними словами.

- Почему же это они раньше не додумались?

- Потому что раньше ты играл не с будущим, а с прошлым. А в прошлом не было хороших психоманипуляторов. Против них тебе не помогут никакие летающие кулаки.

Кстати, два или три маленьких летающих кулака смотрятся эффектнее, чем один большой.

- Хорошо, в следующий раз будут маленькие, - согласился Манус.

- И ты мне ещё обещал любовь. Просто смерть не интересна, зато любовь и смерть всегда хорошо сочетаются - как красный цвет с черным. Включай любовь и поехали.

30

Когда я вошел в синюю комнату, Синяя сидела на полу, перибирая открытки.

Пестрый что-то царапал на подоконнике.

- Знаете, Ватсон, - сказал Пестрый, - на какую тему придумано больше всего анекдотов? Не знаете? Из четырех букв, первая и последняя "С". Малыши, желаю успешного секса. - Он вышел.

- О чем это он говорил? - спросил я.

- Притворяешься или не знаешь?

- Не знаю.

- Вырастешь - узнаешь.

Я помолчал немного.

- Ну чего ты здесь сидишь, пошли к нам.

- А ну его, - ответила Синяя, - сам туда иди.

- А я тоже не хочу, - я сел рядом и стал перелистывать книжку. Я часто носил книжку с собой, потому что скучно читать на одном месте.

- А он кто? - спросила Маша.

- Он Черный. Сказал, что его так зовут. А ещё он Белому чуть глаз не выбил. Сказал, что выбьет.

- Я знаю, - Синяя вздохнула по-взрослому, придвинулась и закрыла мне книгу, потом отвела мою руку в сторону, потянув за палец. - Ну брось читать, хватит.

Я любил, когда она со мной так обращалась - как с собственной куклой.

Приятно, когда кто-то так бесцеремонно обращается с тобой, угадывая женским чутьем, что тебе нужно.

- А ты у него шестерка, да?

- Шестерка - это разведчик.

- Ага, я знаю, разведчик, мне уже рассказали. Бедненький. Ты его боишься?

- Не боюсь.

- Да, ТЫ не боишься.

Она сделала слишком сильное ударение на "ты".

- Почему это ты так уверена?

Но она и не собиралась отвечать. Она была уверена и все. Какие-то дальние перетекания и переплывания мыслей ясно просвечивали на её лице; она продолжала улыбаться. Наконец, придумав что-то интересное, она спросила.

- Хочешь расскажу тебе что-нибудь про любовь?

- Мне эта любовь уже в печенках сидит, так надоела.

Синяя сделала круглые глаза.

- Да, да, я все про любовь знаю. Представь себе.

- Ой, что-то плохо представляется.

- Все знаю. Во-первых, любовь, она очень большая.

- Правильно.

- Потом, она похожа на радугу.

- Ты, что, поэт? - удивилась Синяя.

- А ещё она всех нас держит привязанными на веревочках и дергает за веревочки. Мы бегаем, гуляем или вот тут сидим, а она возьмет и дернет. И ты даже не хочешь, но все равно должен слушаться и делать все, что она заставляет.

- Я знаю, ты много страдал от любви!

- Ну, не мало, - соврал я, - точно, много.

В дверь снова просунулся Пестрый.

- За что тебя так женщины любят? - спрашивает как-то Шерлок Холмс

Казанову, - начал он.

- Уйди! - грозно сказала Синяя.

- А за то, что когда они мне говорят "Уйди!", я никогда не ухожу, продолжил Пестрый, но все равно скрылся за дверью.

- А тебе когда-нибудь признавались в любви? - спросила Синяя.

- Не признавались.

- Что, ни разу?

- Я ж сказал, ни разу.

- Странно.

- Почему странно?