Время кобольда - Павел Сергеевич Иевлев

— Ксения. Она у меня Васятку отбила. Он, как я ему дала, осмелел, а тут скука такая…

— И ты ей не выдергара воросья? — удивилась Сэкиль.

— Из-за этого дебила? — махнула рукой Натаха. — Ой. Нельзя же плохо о… Простите.

Прибежал заспанный испуганный Стасик и стал призывать «сплотить ряды под мудрым руководством», мне стало противно, я ушёл. Часов нет, как бы не накрыло ресетом посреди толпы. Без понятия, что тогда будет, лучше не проверять.

Внёс сей трагический казус в свою летопись, сложил её, аккуратно пристроил под зеркало, и только уже было собрался отойти ко сну, как в дверь постучали. Скорее всего, это Стасик призывает меня на службу в народную милицию. Решил, что быстро дам ему в зубы, а то не успокоится. Очень хотелось дать кому-нибудь в зубы.

За дверью обнаружилась Сэкиль с сумкой.

— Хосес ругайся, хосес дерись — но я сегодня носюю у тебя. Мне страсно.

— И я, — буркнула из-за её спины Натаха. — А то она тебя выебет, если её одну пустить. Дождётся, пока отрубишься, и хвать за нефритовый шкворень…

— Вот зараза какая, вы видери, Кэп! — сказала Сэкиль, но не сильно расстроилась. Наверное, ей действительно страшно.

Мы с Натахой приволокли две кровати с матрасами, я разделил на них единственный чистый комплект постельного белья. В результате укрываться стало нечем, но тут и не холодно. Сэкиль не удержалась от демонстрации — разделась до трусиков и так и улеглась, закинув руки за голову, чтобы грудь лучше видно было. «Нефритовый шкворень» не остался равнодушен к этому зрелищу, пришлось укладываться так, чтобы это не привлекало внимания. Натаха постаралась раздеться незаметно и осталась в майке.

Полежали немного в молчании, потом я решился.

— Наталья.

— Да, Кэп.

— Из нас троих я это могу доверить только тебе. Лови.

Кинул завёрнутый в полотенце пистолет в кобуре.

— Чёрт, спасибо за доверие, Кэп. Ценю.

— Я не знаю, что произойдёт в полночь. Я никак не могу проконтролировать ни себя ни вас. Я могу только попросить — не трогайте бумагу, которую я оставил для себя.

— Оу, так вот вы как вспоминаете, Кэп-сама! Вы умный! — ах, как глазки-то узенькие заблестели!

— Сэкиль, тебя особо предупреждаю — не суй свой любопытный нос. Натаха — не дай ей себя уговорить, она хитрая. В случае чего разрешаю применять оружие.

— Говно вопрос, Кэп! Пусть только даст повод!

Ох, как же я подставляюсь! Ведь сам же себе писал — спи один! Но оставить пистолет в нычке показалось мне неправильным, выгнать их — нечестным, а промолчать про бумагу — бесполезным. Без запрета прочитают точно, с запретом — скорее всего, всё равно прочитают, но есть крошечный шанс, что бабская конкуренция пересилит бабское любопытство. Но вряд ли. Сейчас каждая лежит с одной мыслью: «А что же он написал про меня?» Её бы спрятать, но тогда и сам утром не найду. Буду как слепой котёнок тыкаться. Или всё же?

И тут меня обресетило.

Глава 8. Аспид

If you’ll believe in me, I’ll believe in you. Is that a bargain?

Lewis Carroll. Alice in Wonderland

— Отец, скажи честно, у нас неприятности?

— Разумеется, это же мы. Но я справлюсь.

— Уверен?

— Конечно.

— И не будешь потом жрать таблетки, чтобы не рехнуться?

— Я не могу рехнуться, дочь моя. Я слишком примитивно устроен.

— Угу, расскажи кому другому. Я-то вижу, как ты фрустрирован.

— Давай оставлять твои психотерапевтические штудии за порогом, ладно? Заходи сюда как дочь, а не как студентка психологического курса.

— Я пока не научилась разделять, — вздохнула Настя, — это, говорят, даётся практикой. Чтобы пятьдесят минут терапии думать с пациентом как одно целое, а потом, по звонку таймера, забыть о нём на неделю.

— То-то Микульчик так квасит, — понимающе вздохнул я.

— Пап, я чего хотела сказать-то. Ты, если что, не бойся на меня опереться. Я уже большая девочка. И не такая хрупкая, как тебе кажется.

— Ты умница, — сказал я совершенно искренне, — я тобой горжусь. Но я, правда, справлюсь.

— Бе-бе-бе, — сказала она, как в детстве, когда хотела оставить за собой последнее слово. Только вышло не так весело.

И ушла.

— Девочка-то выросла, — констатировала Нетта, глядя ей вслед.

— И не говори. Такая большая…

— И она права. Не пытайся всё тащить на себе.

— Успеет ещё говна нахлебаться.

В дверь постучали.

— Клюся, — подсказала Нетта, но я и сам догадался. Она всегда молотит в дверь синкопами, как выросший в контрабасе дятел.

— Заходи, Клюсь!

— Здорово, старик! И ты, Нетка. Выглядишь — отпад! И я это тебе, а не тому трухлявому пню. Если бы тебя можно было потискать, я бы немедля отбросила свою гетеросексуальность и пала к твоим ногам! К таким ногам не пасть — просто кощунство!

— Клюся, ты меня смущаешь!

— Я тебя обожаю! Ты — лучшее, что случилось с этим ветхим патриархом за всю его бессмысленно длинную жизнь. А он тебя заставляет бухгалтерией заниматься. Эй, подруга, давай обнимемся!

Две девушки, живая и электронная, изобразили обнимашки.

— Блин, ведь почти почувствовала, прикинь? — посетовала Клюся. — Вот почему Кобольды отменили виртуал? Там так прикольно было!

— Чтобы люди не отказались от настоящей жизни, — серьёзно ответила Нетта, — Оказалось, что почти сто процентов испытывают слишком большой «стресс выхода», страдая от несовершенства реального мира, а более восьмидесяти процентов впадают в зависимость. Поэтому