Время кобольда - Павел Сергеевич Иевлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Натаха и Сэкиль встали и пошли за мной.
— Редяной ад? — спросила азиатка.
— А куда ещё?
— Ох… — поёжилась Натаха. — Пойду напялю на себя чего-то.
«Ледяным адом» мы назвали этаж, где по каким-то неизвестным причинам холодно, как в жопе Деда Мороза. Когда мы туда заглянули, у меня аж яйца втянулись внутрь. Ловить там было нечего, Сэкиль тут же заявила, что у неё сейчас соски с сисек отломятся, и мы свалили. В общем, если нужен морг, то ничего лучше не придумать.
Я просто натянул три футболки одна поверх другой, потому что больше никакой одежды у меня нет. Рубаху, и ту чёртов Стасик испортил. Запасливая Натаха надела свою бронежилетку. Азиатка дополнила туалет парой шарфиков и изящными перчатками. Охренеть мы полярники.
Безголовое тело нам, брезгливо отворачиваясь, притащили местные чмыри Андрей и Валера, достаточно убогие, чтобы слушаться Стасика. Его замотали в одеяло и перевязали разодранными на полосы простынями.
— Я возьму, — решительно сказала Натаха и, коротко хэкнув, взвалила труп на плечо.
К концу спуска по лестнице она побагровела лицом, как свёкла, и дышит с присвистом, но от помощи отказывается. У Сэкиль в кои-то веки хватает такта её не подначивать.
Дверь покрыта инеем и примёрзла, но к этому мы готовы. Пара ударов Натахиной суперкувалдой по углам косяка, и я, обхватив ручку отобранным у Сэкиль шарфиком, открываю вход в морозную темноту. С шарфиком — это уже горький опыт, в прошлый раз клок кожи оставил на ручке. Не ожидал.
— Оу, сюка, как писидеси хородно!
Согласен. Аж в зобу дыхание спёрло.
— Куда его? — мрачно спросила Натаха.
— Давай, вон, на кровать.
Кровать без матраса и белья, но ему-то пофиг. Под весом тела сетка морозно хрустнула. А за спиной громко хлопнула дверь.
— Блядь! — с чувством сказала Натаха, разом потеряв свой торжественный похоронный настрой.
Входная дверь закрыта. В свете фонарика Сэкиль мы пытаемся её открыть — чёрта с два. Замка с этой стороны нет, был ли с той — я не помню. Удары кувалды, нанесённые Натахой, оставляют невнятные вмятины, сама дверь даже не колышется.
— Оу, какая падра? — риторически спрашивает азиатка.
Да уж, не сквозняком же её закрыло? Нет тут сквозняков. А вот холод есть. И вот сейчас перед закрытой дверью он чувствуется как-то особенно сильно.
— Бегом! — скомандовал я и ломанулся по коридору вперёд.
Тонкая подошва спортивных туфель создаёт ощущение бега босиком по льду. Коридор тёмен и пуст, двери комнат закрыты.
— Здесь должна быть!
— Так ты к чёрному ходу бежал, Кэп? — догадалась Натаха.
Вот же тётка — побежала за мной, даже не спросив, куда и зачем. От двери, за которой такое, кажется, близкое спасение… Сэкиль-то наверняка сразу сообразила, что к чему, и что эту дверь мы хрен вышибем. Тот, кто нас закрыл, наверняка об этом позаботился.
— Сейчас, сейчас… — бормотала Натаха. — Блин, Сека, да свети ты нормально, не тряси фонарик!
— Руки дрозат! Хородно, брять! Примерзра узе к нему…
— Кэп, тут нет двери!
— Уверена?
— Как в своей жопе.
— Оу, такой зопе надо верить! — не удержалась синеватая уже Сэкиль.
— За мной! Хватайте стулья из комнат и бегом!
Женщины, не стали спрашивать, где я собрался на них сидеть, — прихватили по стулу и побежали за мной. Я тащил сразу два.
— Мусоропровод, Кэп?
А вот тут Натаха сообразила быстрее и сразу кинулась, чертыхаясь и обжигаясь о ледяное железо, откручивать гайки ревизионного лючка. А я с размаху навернул стулом об угол. Ещё раз, и ещё — пока он не разлетелся на палки. Азиатка последовала моему примеру — завизжала «Ки-и-ия!» шарахнула стулом об пол.
Чтобы развести огонь, пришлось пожертвовать чистым листом для рукописи — это быстрее, чем строгать щепки из крепкой мебельной древесины. Хорошо, что мебель тут деревянная, а не из прессованного говна с опилками. Закрытая дверь мусоропроводного тупичка обеспечила небольшой объём, который легко прогреть, а через трубу мусоропровода вытягивает дым. Пока костёр разгорался, я стащил всю мебель, до которой успел дотянуться, и теперь у нас даже есть по стулу, чтобы сидеть вокруг костра.
— Ноги поднимите с пола, отморозите, — сказал я.
— Я узе не сюствую, — пожаловалась Сэкиль.
Ещё бы. В мороз нет обуви хуже кед.
— Разувайся и давай сюда ноги.
Да, белые ледышки.
Я аккуратно их растёр и засунул стопы себе под майку, чуть не взвыв от ледяного прикосновения.
— Корет!
— Пусть колет, это хорошо. Это кровообращение восстанавливается. Натаха, ты как?
— Руки поморозила об ключи. Но это ничего, это я сама. Давай, грей лытки этой бесстыжей.
Натаха надулась и сунула руки себе под мышки крест-накрест.
— А сто сразу «бесстызая»? — спросила с невинным видом Сэкиль. Отогревшиеся пальчики ног стали щекотно прихватывать меня за живот.
— А то, — буркнула женщина, — я же вижу, что ты к Кэпу так и липнешь.
— Не у всех зе есть Васятка.
— Но-но, — смутилась Натаха, — у меня, знаешь, кавалеров не вагон. Выбирать не приходится.
— А у меня вообсе нет! Все думают, сто я зенсина Кэпа. А Кэп трахает негритянку, которая пытается нас убить.
— Убить? Негритянка? — растерялась Натаха.
— Сэкиль решила, что Константина убила Абуто, — пояснил я, давно продумав эту идею, — и это его кровью залита комната. Поэтому в душевой крови не было. А если кровь его, то Абуто, скорее всего, жива. А раз жива — то скрылась. А раз скрылась — то что-то нехорошее задумала. А раз так — то и дверь тоже она захлопнула. Гипотеза, не умножающая сущности.
Азиатка закивала, подтверждая.
