Медвежьи сны - Светлана Смолина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты ведь с самого начала знала, что я не святой?
– Конечно, знала.
– И это не влияет на твои размышления?
– Не особенно, – честно призналась она.
– Я зайду к тебе как-нибудь на кофе.
– Ну да, тем более недалеко.
– А вот это не твое дело! – набычился он.
– У вас щека в помаде, – сказала Маруся и, облизнув пальцы, осторожно потерла красный след.
– А у тебя шоколад.
– Где?
– Вот тут! – Хозяин попытался закрыть ей поцелуем рот, но она вырвалась и состроила обиженную гримасу. – Ладно тебе, не злись. Мне тоже больше нравится твоя помада. И белье у тебя совершенно немыслимое…
Маруся молча закатила глаза, дав безмолвную оценку его пьяной выходке, и, отодвинув занавес, вернулась на сцену. Он на всякий случай потер ладонью щеку и с сожалением посмотрел на свои руки, из которых только что легко и непринужденно упорхнула женщина, которую он хотел, задирая в гримерке Люськину юбку.Глава 6. Прелесть какая дурочка
Хвала небесам, он не являлся ни в ресторан, ни в квартиру целую неделю. Впрочем, ей все равно было спокойнее при мысли, что он неподалеку. С возвращением Дмитрия Алексеевича город сразу же преобразился, как разыгравшийся пес, заслышавший шаги хозяина у двери. Она с удовольствием думала, что даже его незримое присутствие заставляет людей говорить тише, быть осмотрительнее, избегать конфликтов и беспутных выходок. Дорожные работы на дороге, ведущей в город, ускорились в разы, фонари стали включаться по обеим сторонам улиц, и мурселаго больше времени проводила на стоянке перед зданием администрации. Маруся не переставала удивляться, как в этом он был похож на ее мужа, которому тоже легко удавалось задать нужный тон работе.
Но воспоминания о муже в последние дни становились все более гнетущими. Приближался день его юбилея, и Марусина душа рвалась на части, требуя набрать знакомый номер и в то же время предостерегая, что звонить ни в коем случае нельзя. Чем ближе была эта дата, тем тяжелее ей было принять решение. Она отвлекалась только на занятия с Витькой и на посещение интерната, ну и на вечерние выступления, само собой. В остальное время она изводила себя сомнениями и слезами. И ей вовсе не было дела до мужчины, который каждый вечер проезжал мимо ее дома, отпускал Костю с машиной и поднимался на девятый этаж к своей королеве.
Поэтому, когда раздался звонок, она вслепую дошла до двери, натыкаясь на бредущего рядом Фильку, посмотрела в коридор сонными глазами и удивилась, узнав Дмитрия Алексеевича в нежданном госте.
– Вы?
– А ты еще кого-то ждешь?
– Ах, да, кофе, – вспомнила Маруся, не ответив на провокационную реплику, и пошла в кухню, ухватившись за Филькин ошейник. – Господи, зачем так все прятать! Сколько раз я говорила не класть ничего повседневного на верхнюю полку, – ворчала она, приподнимаясь на цыпочки.
– Давай я! – Он оказался позади, прижав ее к разделочному столу, и снял упаковку с молотым кофе. – Ты ведь этого хотела?
– М-м-м, наверное! – задумчиво протянула она, испытывая острое желание постоять так еще немного.
– Надо тебе фланелевую пижаму подарить, – сказал он, неохотно отступив назад.
– Зачем?
– Чтобы не болталась неглиже по кухне, провоцируя меня своими округлостями.
– Я не пыталась.
Она обернулась, и он вздохнул и не смог заставить себя смотреть в другую сторону.
– Оденься. Мне довольно на сегодня развлечений.
Маруся пожала плечами и ушла в комнату, а когда вернулась в джинсах и футболке, кофе был уже готов, и гость курил в открытое окно, в задумчивости рассматривая поредевшие шапки деревьев. Ей вдруг захотелось самой подойти к нему сзади и обнять. Просто так, без далеко идущих планов и светлых перспектив. Прижаться щекой к спине и побыть в тишине, нарушаемой лишь ровным стуком сердца.
– У меня есть одно дельце километрах в пятидесяти отсюда. Прокатимся? – спросил он, не оборачиваясь.
– Хорошо.
– Ты за рулем. – Он успел поймать краешек ее улыбки. – А потом пообедаем. Я так и не знаю, какую кухню ты любишь.
– Я люблю вообще не есть, – призналась она с легким смущением. – Придумать, что съесть, купить, приготовить… Это так утомляет…
– Да уж! – Дмитрий Алексеевич покачал головой и посмотрел на нее, как на тяжело больную. – Как ты вообще-то дожила до этих лет?
– Были люди, которые обо мне заботились.
– И сейчас есть, – очень убедительно сказал хозяин. – Да, кстати, я тебе безделушку привез.
Она увидела у него в руках продолговатый футляр, как для дорогих ручек, но не успела удивиться, зачем ей ручка, когда футляр открылся.
– Боже ты мой! Это же…
– Он твой. – Мужчина снял с синей бархатной подушечки сияющий белым огнем браслет и застегнул его на тонком запястье. – Кажется, с размером я угадал.
– Это очень дорогая безделушка, – с укоризной сказала Маруся, рассматривая бриллианты в белом золоте. – Не для ресторанной певички.
– Не умничай. Просто скажи спасибо.
– Спасибо. Он изумительный.
– Я бы хотел свою награду, – неожиданно вспомнил хозяин и перевернул ее руку ладонью вверх. – Полагаю, я заслужил.
Он поцеловал прозрачную кожу над браслетом, помедлил и неспешно прошелся губами до локтевого сгиба. Маруся прикрыла веки и задержала дыхание, чтобы не выдать своих ощущений.
– Нет уж, – сказал он, оторвавшись от ее руки. – Ты лучше дыши, потому что «скорая» может не успеть. А то давай потренируемся делать искусственное дыхание.
Маруся рассмеялась и попыталась отнять руку, но он снова и снова прикасался губами к нежнейшей коже в локтевой ямке, и она теряла голову и волю к сопротивлению.
– Интересно, сколько времени уйдет на то, чтобы завоевать тебя по частям?
Она больше не отнимала руку и смотрела на него невидящими глазами, где прямо на поверхности омута серебрился игривый русалочий хвост.
– Похоже, я угадал, да, Маша?
– Что?
– С подарком угадал.
– Да, – тихо выдохнула она. – Очень угадал. Мне нравится.
– Пойдем дальше?
Он придвинулся и провел пальцем от локтя до плеча и обратно, пытаясь поймать ответную реакцию в ее затуманившихся зрачках.
– Надо ехать! – через силу ответила она и зябко передернула плечами. – Дело прежде всего.
Пока они ехали, Дмитрий Алексеевич рассказывал о своей задумке, первым шагом к реализации которой была покупка огромного участка земли, принадлежавшего когда-то большому колхозу. Земля несколько раз переходила из одних рук в другие, и сейчас концов уже было не отыскать. Он собирался выкупить землю у нынешних хозяев и построить там какой-то перерабатывающий комплекс. Но как только речь зашла о производстве, Маруся замахала рукой: «Нет-нет-нет, это не для меня, даже не пытайтесь!»
– А что для тебя? – усмехнулся он. – Романсы петь и борщи варить?
– Боюсь, с борщами у меня тоже не очень, – вздохнула она. – Зато в Москве у меня была художественная галерея. В живописи я немного разбираюсь. Мы с мужем помогали начинающим художникам…
– Он денег давал, а ты? – не слишком церемонясь, потребовал ответа пассажир.
– А я… – растерялась Маруся. – Ну, я… организовывала все… выставки… экспертов приглашала. Впрочем, вы правы, в любом случае без Диминых денег это все было невозможно. – Она помолчала, глядя на дорогу. – Значит, я могу только петь. И машину вожу хорошо. Он любил со мной ездить. Когда-то он посадил меня за руль, хоть и не верил, что из этого выйдет что-то путное. Сам он тот еще гонщик, и я всегда боялась, когда он уезжал из дома один. Он меры не знает ни в чем. А уж на дороге – особенно. Выжмет из машины все, что возможно, и даже еще чуточку. Все время на пределе, на грани. И я знаю, что он классно водит, а сердце неспокойно. К счастью, теперь ему некогда гонять. Теперь у него три сменных водителя. Ну и я. Раньше была…
– Ты хорошо водишь, да, – согласился хозяин, оставив без комментария рассказ про бывшего мужа. – Наверное, надо было тебя в личные водители брать, а не в певицы.
– А пою плохо?
В ответ на осторожную Марусину улыбку он не к месту вспомнил, как завелся, слушая в ее исполнении старые песни.
– Уже гораздо лучше, но еще есть, над чем поработать. Останови вон там, у проходной.
– Мне в машине подождать? – спросила она, разглядывая трехэтажное административное здание в центре поселка.
– Еще чего, со мной пойдешь!
– Но я как-то не вполне для переговоров одета.
– Просто помолчишь и посидишь рядом. Как группа поддержки.
– Группа поддержки танцует и скандирует лозунги!
– Я тебе потанцую! – шутливо пригрозил он и выбрался из машины. – Станцуем позже, когда сделку завершим.
Маруся улыбнулась, невольно представив их танцующими прямо на сцене под изумленными взглядами завсегдатаев ресторана, отпустила ремень безопасности и мысленно примерила несколько подходящих к случаю масок. Традиционная блондинка подходила лучше всего, поэтому прямо перед дверью кабинета, где их ждали, она расстегнула пуговицу на блузке, взяла его под руку и в ответ на хмурый взгляд лучезарно улыбнулась. Он с усмешкой похлопал ее по руке и распахнул дверь.