Портреты и прочие художества - Вячеслав Малежик

II

Первая поездка в те края была с ансамблем «Пламя». Мы прилетели в Сургут в 1984 году в июне. Сургут был всесоюзной комсомольской стройкой, и поэтому, чтобы поднять трудовой дух молодых ребят, строивших этот впоследствии один из центров нашей энергетики, мы должны были дать за три дня тринадцать концертов в городе. Мы практически из аэропорта поехали в концертный зал, и пять раз в этот день поднимали занавес к началу очередного концерта.

Обед и ужин нам доставляли за кулисы, а к вечеру отвезли в гостиницу, чтобы завтра «поставить» еще пять концертов.

Одно из этих представлений (а в эти дни в Сургуте был День города) было где-то на пленэре, на территории местного водохранилища. Сцена была установлена на дебаркадере, а публика живописно расположилась по берегам этого рукотворного озера. Буфет работал, зрители (а был жаркий солнечный день) слушали и танцевали на берегу.

Вода в водохранилище была теплая, и часть публики с пивом в бутылках и кружках плескалась рядом со «сценой». День города удался на славу. Мы так же, как и комсомольцы, ударно трудились во имя Сургута и страны.

А на следующий день комсомольцы, которым лучше всего везде и всегда удавались пикники и застолья, решили отметить наш «беспримерный» труд выездом на природу. Зафрахтовали теплоход (прогулочный «трамвайчик»), и к девяти утра было назначено отплытие экскурсионной посудины от причала.

Хочу отметить, что трудовой порыв молодежи партией и правительством оценивался прилично. Средняя зарплата была 900-1000 рублей, в то время как на Большой земле – около 200. Но вот беда – купить на эти деньги в магазинах было практически нечего. На прилавках продуктового были хлеб, водка и зеленые томаты в трехлитровых банках. А с другой стороны, чего еще надо? И…

И в девять часов группа артистов прибыла на причал, чтобы рвануть «вдоль да по речке». В гостинице остался гитарист Юра Редько, сказавший, что он хочет выспаться. Мы зашли на борт и были поражены изобилием продуктов и выпивки. Колбаса такая-сякая, сыры, свежие помидоры и огурцы, ящик водки и два ящика вина. Даже по московским меркам это выглядело «коммунизмом», построенным на одном, отдельно взятом корабле. Напомню, что был 1984 год, и «холодная война» с загнивающим Западом подточила силы страны «развитого социализма».

Экскурсия называлась «Северная рыбалка», и поэтому удочки и прочие прибамбасы для рыбной ловли стояли аккуратненько в углу. Но самое удивительное, что рыба уже была поймана. Муксуны, нельмы и щокуры «спали» в трех ведрах, готовые превратиться в строганину и уху. Тогда еще я не знал вкуса этой восхитительной северной рыбы, а сейчас могу засвидетельствовать, что она для меня предпочтительней любых осетровых.

И рыбалка плавно перетекла сначала в выпивку, а затем просто в банальную пьянку. Не выпивали двое: Ирина Шачнева и я. Ира не пила, в силу своей принадлежности к женскому полу, а я, наверное, потому, что дурак был. Поэтому сегодня я работаю летописцем и описываю этот концерт, который отчетливо стоит в моей памяти. Но концерт был в 15.00, а пока что на борту трамвайчика и на берегу островка, куда мы причалили, градус «утренника» повышался.

Комсомольские лидеры, как, собственно, и должно быть, задавали тон веселью. «Перерывчик небольшой» был не только между первой и второй, но и между любой предыдущей и последующей. Комсомольцы парами (мужская и женская особь) время от времени отлучались в зеленые заросли. И почему-то фраза «мальчики налево, девочки направо» не звучала из их уст.

Покушался ли передовой отряд девушек города Сургута на целомудрие московских музыкантов, не помню. А если и покушался, то обиженных после поездки обнаружено не было. Вопрос – как этот авангард молодежи может успешно руководить строительством города-сказки – не разу не возник.

Усталые, но счастливые… нет… усталые и пьяные – мы возвратились в Сургут. В три часа – первый из трех концертов. Хорошо, что с нами были комсомольские начальники города, и жаловаться на ненадлежащий вид артистов было некому (я имею в виду наиболее бдительную часть горожан), а если кто и написал «куда следует», письма были перехвачены. А Интернет еще уверенной поступью не шел по планете. Но это я опережаю события.

Концерт ВИА «Пламя» начинался обычно с десятиминутного монолога нашего конферансье Михаила Еремина. В это время опаздывающая публика занимала свои места, музыканты подтягивались к сцене, подстраивая инструменты и поправляя костюмы. Закончив пролог, Михаил представлял нас, и мы начинали свой концерт песней С. Березина «Найди свою песню».

В этот раз к началу представления в кулисах стояли барабанщик Виктор Дегтярев, саксофонист Игорь Никитин и два безгитарных певца – Валера Белянин и я. Я пришел посмотреть, как будет выглядеть на сцене Еремин. Миша впервые перебрал, и было страшно интересно. Действительность превзошла ожидания… Миша Еремин, глядя себе под ноги, нетвердой походкой направился к микрофону. Из ВИП-сектора в первом ряду наши новые комсомольские друзья, обозначая степень знакомства с артистом и, вообще, приветствуя начало концерта, нестройно закричали: «Миша, давай!!!»

Миша готов был дать, но не получалось. Он, словно матрос Железняк, схватил микрофон, как гранату, стоя на широко расставленных ногах и уставился в пол сцены… Пауза затягивалась.

– Миша, давай!

Конферансье благодарно поднял руку, одновременно успокаивая аудиторию. Он упрямо смотрел в пол.

– Миша, смотри в зал, – крикнул я ему из-за кулис.

Миша взглянул в зал и, как девушка, снова стыдливо опустил глаза, рассматривая что-то на полу. Уже потом он мне поведал, что, когда он смотрел в зал, все зрители, лампочки, ну все, все, все переворачивалось вверх тормашками. Интересно, а что такое тормашки? Но об этом потом. И тогда он, дабы не упасть, опускал глаза в пол. Это продолжалось секунд 15–20, но показалось, что пролетела вечность. Наконец, Еремин, собрав остаток сил, схватившись за микрофонную стойку двумя руками, произнес фразу, которой не было в сценарии:

– Вы думаете, я пьян? Нет… Это у меня роль такая… А сейчас для вас поет ансамбль «Пламя».

И он, не исполнив роль регулировщика автомобильного движения на перекрестке, когда жестами приглашается на сцену артист, повернулся и нетвердой походкой пошел за кулисы.

И на сцену вышли четыре артиста, которые оказались в кулисах и у которых, по счастью, были застегнуты штаны и рубахи. Малежик, Дегтярев, Белянин и Никитин почти выбежали на сцену, ощущая себя спасителями концерта. «Найди свою песню» начиналась с четырехтактового вступления, ударник Виктор начал концерт: – у-ча-у-у-ча; у-ча-у-у-ча… Из инструменталистов на сцене был Игорь Никитин – саксофонист, и очень смешно выглядело, когда он играл на слабую долю а-а-а-а.

И мы с Валерой Беляниным бросились к микрофонам. Я запел первый куплет, Валера – второй… Понимая, что надо что-то делать, я перепрыгнул во второй куплет, Валера синхронно – в первый. Наши вытаращенные глаза не уменьшались в размерах. Публика съежилась, не понимая, что же происходит, не отдавая себе отчет, что этот концерт можно поместить в Книгу рекордов Гиннесса, если только правильно составить заявку.

А в ВИП-зоне начались танцы. К концу песни подтянулись остальные артисты, и вторая песня уже звучала в полном составе. Но количество не улучшило качества. Звучали мы ох, как нестройно. И тогда я предложил артистам перейти в контратаку. Диверсионная тактика певцов-одиночек сработала. Две мои песни-соло, две песни-соло, исполненные Юрием Петерсоном, вернули интерес публики к концерту. Но потом вышел Витя Аникиенко и заблудился в своей гитаре. Он останавливался во время пения:

– Щас… не тот аккорд…

Этот ужас продолжался около часа. Почему публика нас не освистала? Не знаю. Может, было осознание того, что подобного концерта никто и никогда не видел? А может быть, не могли поверить в сюрреализм происходящего. Через час алкогольные пары́ начали испаряться из организма коллектива, и румянец стал появляться на его лице. А Миша Еремин ушел в лес зализывать раны и явился к третьему концерту уже во вполне адекватном состоянии.

Лет через семь я попал в Сургут со своей сольной программой. Поинтересовался, помнит ли кто о том фантастическом концерте «Пламени». Лишь один человек сказал, что ему что-то, кто-то, а так… А так жизнь продолжалась и не до доперестроечных дел было людям.

III

Длительное турне в 1991 году по Тюменской области. Последний город в графике гастролей – Надым. Назначено четыре концерта, и сил осталось только на то, чтобы четырежды выйти на сцену «Прометея» и ярко поставить точку «Провинциалкой» в конце тяжелого трудового дня. Но утром меня разбудили и сказали, что в 11.00 состоится пятый концерт. Так что… Так что я быстро принял душ, что-то проглотил и пошел «ставить» концерт. Постановка шла достаточно успешно. И силы к пятому концерту еще были. Это представление начиналось в час ночи. Не знаю, повышали ли производительность труда мои концерты, надеюсь, что да, так как я работал без поблажек себе любимому.