Лотос - Дженнифер Хартманн

брат и Сидни когда-нибудь… близки раньше. Это кажется естественным развитием событий, ведь они столько лет были близкими друзьями и соседями.

Тогда я удивляюсь, почему меня это вообще интересует.

– Садись, чувак. Останься ненадолго.

Гейб машет мне из гостиной, поэтому я неуверенно подхожу к дивану напротив и сажусь. Сначала я чувствую себя неловко и не в своей тарелке, но Гейб и Трэвис включают меня в диалог, смеются над моими непреднамеренными шутками и снижают мою напряженность, чтобы я мог почувствовать себя частью семьи.

И тогда я понимаю… Что я и есть часть их семьи.

* * *

– Оливер?

Сидни стоит передо мной в длинной футболке, едва доходящей до середины бедра, ее волосы растрепаны, черные очки сидят на вздернутом носике.

– Я не забыл постучать, – говорю я, не позволяя взгляду соскользнуть вниз к ее обнаженным ногам. – Я принес тебе немного оставшегося десерта. Я испек брауни.

Ее лицо загорается, когда она замечает тарелку с шоколадными пирожными в моих руках.

– Черт. Заходи. – Сидни широко распахивает дверь, делая приглашающий жест рукой. – Ну же. Мне нужен сахар.

Моя улыбка становится шире, когда я переступаю порог. Она хватает тарелку с брауни, мгновенно срывая пластиковую обертку и забирая одно пирожное сверху.

– Лучший сосед на свете, – бормочет она с набитым ртом. – Намного лучше Лорны.

– Боже, она очаровательна.

Сидни перестает жевать, ухмыляясь с набитым ртом.

Упс. Похоже, я озвучил свои мысли вслух.

– Очаровательная, да? – Она ставит тарелку на приставной столик, облизывая каждый палец. – Наверное, ты хотел сказать грубая и отталкивающая.

– Вовсе нет. – Я засовываю руки в карманы и раскачиваюсь на пятках. – Извини, что заглянул без предупреждения. Надеюсь, я ничему не помешал.

– Просто «Бесштанный вторник». Все хорошо.

– Ох. – На этот раз я ничего не могу с собой поделать – мои глаза инстинктивно опускаются вниз, и я сглатываю. – Что ж, оставлю тебя отмечать наедине. Надеюсь, тебе понравятся брауни.

Прежде чем я успеваю уйти, пальцы Сидни обхватывают мою руку, увлекая в гостиную.

– Садись и устраивайся поудобнее. Я спущусь через минуту.

– Хорошо.

Я наблюдаю, как она вприпрыжку поднимается по лестнице в свою спальню, затем падаю на диван. Проходит всего несколько секунд, прежде чем Алексис запрыгивает ко мне на колени и довольно устраивается на них. Я начинаю привязываться к этой кошке.

– Только посмотрите на вас двоих, – объявляет Сидни очарованным голосом, появляясь из-за угла, одетая в легинсы и ту же футболку. Спереди на ее кофте есть странный персонаж с головой в форме футбольного мяча.

Осознав, что пялюсь на ее грудь, я прочищаю горло и ерзаю на своем месте.

– Мне нравится твоя футболка.

– Это из «Эй, Арнольд!»[23], – объясняет она, садясь рядом со мной. – Ты помнишь этот мультсериал? Мы смотрели его, когда были детьми.

По какой-то причине ее присутствие заставляет мою кожу гореть. Она сидит так близко, что наши бедра соприкасаются, а ее выбившиеся из прически волосы щекочут мое плечо. Почему ее общество так сильно выбивает меня из колеи?

– О, э-э… нет. Боюсь, что нет.

Сидни поджимает губы.

– Когда-нибудь нам придется устроить мультмарафон девяностых.

– Я был бы рад. Мой любимый фильм – «Принцесса-невеста».

– Да ты шутишь? – Она вытягивает шею назад, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. – Я обожаю этот фильм.

Я не могу сдержать улыбку, мгновенно зажегшуюся на моем лице.

– Правда? Мы должны посмотреть его вместе.

Она прикладывает руки к сердцу, драматично произнося:

– Как… Вы… Пожелаете…[24] – После выступления она хохочет, привалившись к моему плечу.

Мои глаза блуждают по ней, упиваясь ее очарованием, ее причудливостью – всем, что делает ее самой собой. И когда взгляд Сидни сталкивается с моим, в ее голубых глазах появляются смешинки, а щеки слегка розовеют… Меня пронзает невероятное ощущение. Нечто беспрецедентное и совершенно незнакомое. Я чувствую себя очарованным и плененным.

– Что? – интересуется она, в ее глазах пляшут аквамариновые искорки, улыбка все еще играет на губах. – У тебя забавное выражение лица.

– Да… Полагаю, так и есть.

Сидни высовывает язык и прищуривается. Кажется, это должно рассмешить меня, но все, чего я хочу, – это поцеловать ее.

Ох.

У меня перехватывает дыхание, когда я делаю резкий вдох.

– Черт.

Она садится прямо, ее глаза расширяются. Проходит секунда – ужасно долгая, болезненная секунда, – а затем она снова смеется.

– Ты только что сказал «черт»?

Разве?

Раздается мой собственный смех, и я отвожу взгляд, утыкаясь подбородком в грудь. Я глажу мягкую головку Алексис, прямо между ушами, отвлекаясь.

– Вы с моим братом говорите это все время.

– Ага, – признает она, не имея представления о неожиданном откровении, которое снизошло на меня. – Просто в твоем исполнении это звучит по-другому. Ты ведь такой… красноречивый.

В ответ я пожимаю плечами.

– Ты хотела сказать скучный.

– Нет. – Сидни качает головой, ее рука сжимает мое предплечье в попытке подчеркнуть свое отрицание. – Ты наименее скучный человек из всех, кого я знаю.

– Ложь тебе не к лицу, Сид, – поддразниваю я, все еще не в силах встретиться с ней взглядом.

Ее теплая ладонь обвивается вокруг моей руки, посылая легкую дрожь в сердце. Мне кажется, я слышу, как она ахает.

– Ты назвал меня «Сид».

Я, наконец, набираюсь смелости, чтобы поднять взгляд. Я тут же обнаруживаю удивленное выражение на ее лице.

– Это хорошо?

Она решительно кивает.

– Определенно хорошо.

– Хорошо.

Мы снова обмениваемся долгими улыбками, из-за чего меня охватывает странная смесь замешательства и трепета.

Что происходит?

Решив, что в моих интересах сменить тему, я стараюсь переключить внимание на что угодно, кроме опьяняющего притяжения ее кристально чистого взгляда.

– Меня навестил отчим. Трэвис. Ты помнишь его?

Сидни ерзает рядом со мной, подтягивая ноги, пока ее пальцы не задевают мою штанину.

– Конечно. Мы редко его видели – он буквально всегда работал. Иногда мне было так жаль твою маму.

– Ей было одиноко?

Сидни склоняет голову набок, обдумывая ответ.

– Твоя мама была очень независимой. Я всегда равнялась на нее… Может быть, она в каком-то смысле повлияла на меня. У нас было много общего.

Печаль охватывает меня, когда я думаю о матери, которую я так и не получил шанса узнать.

– Хотел бы я вспомнить о ней побольше.

– Да… – Она задумчиво вздыхает. – Но Трэвис был крутым. Когда он был дома, он выводил нас во двор поиграть в «Захват флага».

Моя голова кивает в знак согласия.

– Он располагает к себе. Он рассказал, что путешествует по работе, управляя ресторанами по всей стране, – объясняю я. – Это выдающееся достижение.

– Выдающееся – подходящее слово. Я предпочитаю скромный образ жизни.