Незнакомцы на мосту - Джеймс Донован

Когда я садился на свое место, в зале воцарилась тишина. Только с улицы доносился шум. Все окна с правой стороны зала были распахнуты.

— Правительство, — громко провозгласил Томпкинс, — вызывает Рейно Хэйханена, ваша честь.

В дверном проеме в задней части зала появился дородный свидетель, одетый в светлый костюм, и быстро прошел вперед. Зал заседаний был футов шестидесяти длиной. Пока свидетель шел, все присутствующие, за исключением подсудимого, не сводили с него глаз. Он был приведен к присяге, а затем по двум ступенькам поднялся на покрытое ковром возвышение — место для свидетелей. Позади него находился американский флаг — самый яркий предмет в этом казенном помещении.

Мы с Дебевойсом заметили, что полковник как-то напрягся. Он, как и большинство в этом зале, и понятия не имел, что скажет Хэйханен и насколько далеко он пойдет. Абель приготовился делать заметки в своем блокноте.

Томпкинс приступил к опросу своего основного свидетеля.

Вопрос. Ваш последний постоянный адрес в Соединенных Штатах?

Ответ. Пикскилл, штат Нью-Йорк.

Вопрос. Вы гражданин России, не так ли?

Ответ. Да.

Вопрос. И примерно с 1939 по 1957 год вы находились на службе у Советского Союза?

В этот момент Фреймен вскочил с возражением. И сейчас же для нас начались неприятности.

Фреймен сказал:

— Если ваша честь позволит, на данном этапе я хотел бы возразить против того, что мистер Томпкинс направляет показания свидетеля.

Судья Байерс. Я хотел бы знать, кто со стороны защиты будет вести дело?

Томпкинс. И я тоже хотел бы это знать.

Судья Байерс. Насколько я понимаю, главным защитником является мистер Донован.

Фреймен. Да.

Судья Байерс. Вы намерены вести дело, мистер Донован?

Донован. Да, намерен, но вместе с тем мистер Фреймен был тоже назначен…

Судья Байерс. Вы выдвигаете возражение. В чем оно заключается?

Фреймен. Возражение заключается в…

Судья Байерс. Вы, может быть, позволите мистеру Доновану сказать?

Донован. Я полагаю, ваша честь, что мистер Фреймен возражал против наводящих вопросов мистера Томпкинса свидетелю.

Судья Байерс. Ну, а вы против чего возражаете?

Донован. Против того же.

Судья Байерс. Пока что в этих вопросах я не вижу ничего вредного для подсудимого. Возражение отклоняется.

Наша тщательно разработанная стратегия, согласно которой Фреймен и Дебевойс должны были выдвигать процедурные возражения, сразу же потерпела крах. Томпкинс вновь задал свой вопрос Хэйханену, а затем принялся развивать свою мысль.

Вопрос. Я хочу узнать, в каком государственном учреждении Советского Союза вы работали?

Ответ. Последнее время я работал в КГБ и занимался разведывательной деятельностью. КГБ — это Комитет государственной безопасности.

Вопрос. Мистер Хэйханен, когда вы впервые приехали в Соединенные Штаты?

Ответ. В октябре 1952 года.

Вопрос. У вас был паспорт?

Ответ. Да, был.

Вопрос. На какое имя?

Ответ. Юджин Никола Маки.

Обвинение предъявило этот паспорт. Хэйханен опознал его, после чего паспорт был приобщен к делу в качестве вещественного доказательства № 1. Хэйханен сказал:

— Это мой первый паспорт, полученный в Финляндии для использования с целью приезда в США.

Вопрос. Ваш приезд в Соединенные Штаты в 1952 году был связан с вашей работой для правительства СССР?

Ответ. Да.

Вопрос. Какие задачи были перед вами поставлены?

Ответ. Я был послан сюда в качестве помощника резидента.

Мы готовились к очной ставке, и зрители это почувствовали. На местах для представителей печати журналисты пересаживались на более удобные места. Абель только что сделал у себя в блокноте заметку: «Вещественное доказательство № 1 — паспорт, который он получил в Хельсинки, в Финляндии, и использовал для приезда в США».

Хэйханен не упоминал про Хельсинки, а лишь назвал Финляндию. Очевидно, Абель знал все это достаточно хорошо.

Вопрос. Вам известно имя резидента?

Ответ. Я знаю его только под псевдонимом «Марк».

Вопрос. Вы знаете его под каким-либо другим именем?

Ответ. Нет, не знаю. Я не знал его ни под каким другим именем. По соображениям конспирации мне сообщена только его кличка.

Вопрос. Вы его видите здесь?

Ответ. Да, вижу.

Вопрос. Вы можете на него показать?

Ответ. Да. Он сидит вон там, в конце стола.

Вопрос. В конце стола?

Ответ. Да, правильно.

Они находились друг от друга футах в двадцати и ближе этого никогда больше находиться не будут. Хэйханен держался удивительно спокойно и самоуверенно. Возможно, конечно, что он пришел в такое состояние с помощью каких-нибудь успокаивающих наркотиков.

Томпкинс. Подсудимый, вы можете встать.

Вопрос. Вы говорили вот об этом господине? (Томпкинс показывает на Абеля.)

Ответ. Да.

Оба эти человека, игравшие сейчас главные роли, внешне резко отличались друг от друга. Абель, с достойным видом глядевший на своего обвинителя, имел вид худого и даже анемичного профессора. Хэйханен был тучен, и его лицо имело багровый цвет. Пиджак туго обтягивал его толстый живот. Они словно поменялись ролями, которые играли в жизни. Хэйханен теперь мог изображать перед обеспокоенным и молчаливым Абелем воинственного надсмотрщика.

Описывая эту драматичную сцену, Абель записал в своем блокноте только: «Послан помощником к резиденту по имени Марк, знал его только под этим именем».

— Вам известно, какая у него профессия? — продолжал Томпкинс.

Ответ. Он рассказывал мне, что работает фотографом и что у него где-то есть фотостудия.

Вопрос. Вы знаете, что он находился на службе у Советского правительства?

Ответ. Да, по крайней мере, до настоящего времени.

Вопрос. А скажите, вам известно, в каком учреждении этого правительства он работал?

Ответ. Да, известно. Он работал в КГБ.

Вопрос. Имел ли он какое-нибудь звание?

Ответ. Да, он имел звание полковника.

Вопрос. Когда вы впервые встретили Марка?

Ответ. Впервые я встретился с ним в 1954 году.

Вопрос. И вы встречались с ним потом?

Ответ. Да, потом я встречался с ним в среднем раз или два в неделю.

Вопрос. А когда вы его видели в последний раз, не считая сегодняшнего дня?

Ответ. В последний раз я видел его в феврале этого года, точнее, в середине февраля.

— Ну, а теперь, мистер Хэйханен, я хочу попросить вас более детально ответить на некоторые конкретные вопросы, — сказал Томпкинс.

После этого прокурор задал несколько вопросов о фактах его, казалось бы, ничем не примечательной биографии. По словам Хэйханена, он родился 14 мая 1920 г. в деревне Каскисаари, милях в двадцати пяти от Ленинграда. После окончания школы учился в педагогическом техникуме, который окончил в девятнадцать лет. После трех месяцев работы в качестве школьного учителя Хэйханен был призван в НКВД.

Вопрос. Был ли НКВД в то время учреждением, входившим в армию?

Ответ. Нет, это было нечто вроде тайной полиции…

Вопрос. После зачисления в ноябре 1939 года к какому отделу НКВД вы были прикомандированы?

Ответ. В качестве переводчика я был прикомандирован к оперативной группе, которая действовала на финской территории, оккупированной русскими войсками после финско-русской войны…

Вопрос. Вы говорите по-фински?

Ответ. Да, говорю.

Хэйханен пояснил, что после зачисления в НКВД он прослушал десятидневные курсы, на которых читались лекции о том, как допрашивать военнопленных и «как выявлять антисоветски настроенных лиц или шпионов, заброшенных некоторыми государствами в Россию».

После окончания войны (русско-финский мирный договор был подписан в Москве 12 марта 1940 г.) Хэйханен был направлен в Карелию, где продолжал служить в качестве переводчика, а также «работал сотрудником НКВД». В мае 1943 года по истечении годичного кандидатского стажа он стал членом коммунистической партии, а спустя пять лет был вызван в Москву для получения нового назначения. За это время в органах госбезопасности произошла реорганизация, и Хэйханен теперь уже стал сотрудником КГБ в звании лейтенанта.

— В Москве, — продолжал Хэйханен, — мои шефы объяснили мне, что я теперь им нужен не для контрразведки, а для разведки.

Давая показания, Хэйханен настойчиво ссылался на своих «шефов». Эта неуклюжая ссылка поразила меня, когда позднее я перечитывал протоколы судебных заседаний. Я представлял себе, как реагировали бы на это офицеры КГБ в Москве, читая эти протоколы, и не сомневался, что, если бы процесс происходил в Москве, а не в Нью-Йорке, какой-нибудь свидетель говорил бы «мои вашингтонские шефы».

Хэйханен сообщил, что в 1948 году провел два с половиной дня в Москве, встретился там с некоторыми офицерами советской разведки и узнал, что его должны перевести в Эстонию. После годичного пребывания в Эстонии, во время которого он проходил профессиональную подготовку, включавшую обучение фотографированию, английскому языку, вождению и ремонту автомашин, Хэйханена произвели в майоры И сообщили, что он будет направлен в Соединенные Штаты.