Незнакомцы на мосту - Джеймс Донован

В допрос вмешался судья и прервал Хэйханена на половине фразы.

Судья Байерс. О чем? Информация какого рода?

Хэйханен. Относительно национальной безопасности или…

Судья Байерс (нетерпеливо). Что вы хотите этим сказать?

Свидетель (заикаясь). В этом случае — Соединенных Штатов Америки.

Судья Байерс {примирительным тоном). Что вы понимаете под выражением «национальная безопасность»?

Хэйханен. Я имею в виду определенную военную информацию или секретную информацию об атомном оружии.

Фактически этот ответ содержал в себе юридическое определение шпионажа как преступления, наказуемого смертной казнью. Удовлетворенный тем, что это внесено в протокол, судья возвратил свидетеля прокурору. Однако Хэйханен заявил, что он больше ничего не помнит о содержании данных ему инструкций. Томпкинс быстро изменил направление допроса. Он попытался перевести разговор на Нью-Йорк.

Вопрос. В то время или когда-либо позднее вы получали какие-нибудь указания о методах связи с людьми после приезда в Соединенные Штаты?

Донован. Возражаю против этого вопроса как наводящего.

Судья Байерс. Полагаю, мистер Томпкинс, что вопрос действительно наводящий. Спросите его, был ли этот вопрос затронут и что было сказано.

Томпкинс. Я могу сказать вот что, ваша честь. Я задал такой вопрос совсем не для того, чтобы подсказать содержание ответа, а для того, чтобы только выяснить тему. Мы имеем дело со свидетелем, который не так свободно владеет английским языком, как все мы.

Тем не менее прокурор снял этот вопрос и спросил свидетеля, что он должен был делать после приезда в Соединенные Штаты. Хэйханен ответил, что вначале он должен был найти себе квартиру, а затем, убедившись, что за ним не следят, доложить о готовности приступить к выполнению задания.

Хэйханен. Убедившись, что за мной нет слежки, я направился в Центральный парк к тому месту, где проходит дорожка для верховой езды, недалеко от ресторана «Тэверн», и воткнул в объявление «Осторожно! Верховая езда!» белую кнопку. Это означало, что за мной нет слежки и я не чувствую какой-либо опасности.

Оставшаяся часть дня была занята временами прерывавшимся, но тем не менее захватывающим рассказом Хэйханена о той сложной жизни, какую он вел в Нью-Йорке в качестве советского шпиона. Он рассказал о тайниках, местах, где ставятся сигналы, о зрительных контактах, о мягкой пленке, магнитных контейнерах, секретных посланиях в пустых сухих батарейках.

Журналисты набросились на эти детали, с тем чтобы использовать их в своих репортажах. Одна бульварная газета на первой странице поместила заголовок: «Разоблачение деятельности красного шпиона на процессе Абеля». Более крупный и жирный заголовок другой бульварной газеты гласил: «Абель разоблачен как советский шпион». Одно броское резюме показаний Хэйханена начиналось так: «Жизнь и времяпрепровождение русского шпиона в Соединенных Штатах — сигналы мелом в Центральном парке, закладка разных сообщений в полые монеты, получение трех тысяч долларов через тайник в фонарном столбе, пребывание на станции метро в галстуке в красную полоску — были описаны им самим в показаниях, данных Федеральному суду в Бруклине. История со шпионскими трюками, как в приключенческом боевике Голливуда…»

Хэйханен показал, что его московские руководители дали ему описание трех тайников, через которые он должен был отправлять сообщения и получать задания. («Под «тайником» я имею в виду секретное место, известное только вам и еще нескольким лицам, где вы можете оставить какой-нибудь контейнер… выемку которого произведет другой человек…») Один из этих тайников находился в Центральном парке, другой — в основании фонарного столба в Форт-Трайон-парке, расположенном в верхней части Манхэттена. Третий представлял собою углубление между тротуаром и стеной на Джером-авеню, в Бронксе, между 165-й и 167-й улицами.

Хэйханен сообщил, что кроме этого ему были указаны два места для постановки сигналов: на фонаре в Бруклине и в районе вокзала в Ньюарке, штат Нью-Джерси. В этих местах он должен был определенным образом делать пометки мелом. Горизонтальная линия означала, что у него есть сообщение для одного из его руководителей, а вертикальной он сигнализировал, что сам получил какое-то сообщение через один из тайников.

С помощью этих показаний, в основном представлявших собой описание повседневной профессиональной деятельности Хэйханена, обвинение не только разоблачило факт существования в нашей стране шпионской организации, но и дало понять, что если Хэйханен занимался подобными делами, то деятельность резидента Абеля была, несомненно, куда более опасной для национальной безопасности США.

Лишь в одном месте своих показаний свидетель указал на Абеля (Марка) как на фактического партнера в подобных делах. Он сообщил о том, как однажды прятал магнитный контейнер в тайник (в фонарный столб около автобусной остановки в конце Седьмой авеню), а Абель находился здесь же и наблюдал за обстановкой.

Хэйханен. Я вложил магнитный контейнер в тот тайник. Марк находился поблизости и, конечно, следил, чтобы никто этого не заметил.

Вопрос. Под именем Марк вы имеете в виду подсудимого?

Ответ. Да, я имею в виду подсудимого.

Наша позиция заключалась в том, чтобы, не вступая с Хэйханеном в спор там, где возможно, требовать от него конкретности, дабы потом уточнить его объяснения в процессе перекрестного допроса. Очень многие из его утверждений были расплывчаты и не подкреплялись твердо установленными фактическими данными — датами, указанием времени, точного местонахождения и конкретных лиц.

Например, Хэйханен показал, что вскоре после приезда в Соединенные Штаты он доложил о готовности приступить к организации своего «прикрытия» и попросил передать ему деньги. Ему ответили, что еще рано обсуждать «подобные дела». (Позднее Хэйханен получил три тысячи долларов через тайник в Форт-Трайон-парке.)

Донован. Ваша честь, не можем ли мы услышать от него более точные показания: когда он получил такой ответ, каким образом и прочее — вместо того чтобы оставлять в протоколе это заявление в его теперешней форме?

Судья Байерс. А вы не думаете, что нам с вами следовало бы быть более терпеливыми и позволить мистеру Томпкинсу продолжать допрос? Я уверен, что он будет терпелив и не станет мешать, когда вы будете проводить перекрестный допрос.

Донован. Я пытаюсь быть очень терпеливым, ваша честь.

Томпкинс. Не могли бы вы напрячь свою память и точнее припомнить дату отправки вами этого сообщения?

Ответ. Я отправил это сообщение в конце ноября или в первой половине декабря 1952 года.

Вопрос. Это было сделано через тайник в Форт-Трайон-парке или через тайник на Джером-авеню?

Ответ. Насколько я помню — через тайник в Форт-Трай-он-парке.

Томпкинс. Насколько я помню, вы сказали, что Джером… что тайник номер три находился на Джером-авеню. Но ведь на самом деле тайник номер три находился в Форт-Трай-он-парке, не так ли?

Хэйханен. Да, тайник номер три находился в Форт-Трайон-парке, а не на Джером-авеню.

Томпкинс. На Джером-авеню находился тайник номер один?

Судья Байерс (перебивая). Через какой тайник вы отправили это первое сообщение? По-моему, вы уже давали показания на сей счет.

Хэйханен. Разрешите мне подумать, ваша честь.

Донован. Он уже показывал и так, и эдак, ваша честь…

Хэйханен. Я могу…

Томпкинс. Одну минуту…

Судья Байерс. Трудно слушать более двух лиц одновременно.

Хэйханен. В конце-то концов, ведь прошло пять лет, почти пять лет, и я не могу помнить точно, в какой тайник я закладывал то или иное сообщение. Это мог быть тайник номер один на Джером-авеню или тайник номер три в Форт-Трайон-парке. Я не помню точно, через какой именно тайник я послал то сообщение. Суть в том, что оно было отправлено через один из тайников.

Донован. Я возражаю, ваша честь, против этих показаний, если свидетель не назовет точно, в каком именно тайнике он его оставил.

(Как раз в это время под окнами здания бруклинского суда прогрохотал городской автобус.)

Судья Байерс. А вы знаете, мистер Донован, этот автобус немного громче вас. Я вас не слышал.

Донован. Я сказал, ваша честь, что возражаю против внесения в протокол сведений о содержании любого такого сообщения во всех случаях, когда свидетель не может точно сказать, куда оно было им помещено.

Судья Байерс. Свидетель показал, что это был или тот, или другой тайник. Присяжные будут знать, как им относиться к этим показаниями. Если вы внесете такое возражение, я его отклоню.

Давая показания, Хэйханен неоднократно заявлял, что он встречался с «советскими должностными лицами», что он поддерживал связь с этими «должностными лицами». Когда выяснилось, что прежними тайниками больше не следует пользоваться, описание новых тайников ему дали «советские должностные лица». После того как я высказал предположение, что мы имеем право знать, кто эти лица, судья вновь посоветовал мне набраться терпения, так как обвинение «подойдет к этим фактам».